Свидетельства достоверности Библии
Шрифт:
Свидетельство бывшего индуса Рабиндраната Махараджа иллюстрирует дилемму, перед которой неминуемо окажется любой, кто примет пантеистический мистицизм Востока:
Моя религия выдумала красивую теорию, но мне было невыразимо трудно применить ее в практической жизни. Дело не только в пяти органах чувств, которые противятся внутреннему видению. Препятствием оказался и мой разум… Если существует всего одна Реальность, тогда Брахман и благой, и злой, а смерть и жизнь в равной степени хороши, и ненависть следует принимать так же, как любовь. В результате все лишалось смысла, и жизнь становилась абсурдом… Все это казалось неразумным: но мне напоминали, что Разуму доверять нельзя, поскольку он тоже часть иллюзии. Если рассудок также Майя, как учит Веданта, тогда как я мог доверять какой-либо концепции, включая идею о том, что все – Майя, и только Брахман – реальность? Как я мог быть уверен, что блаженство, к которому я так стремился, не еще одна иллюзия, если ни моему восприятию, ни моим размышлениям доверять нельзя? (Maharaja, DG, 104).
Норман Гейслер задает очень важный вопрос: «Когда мы пересекаем улицу с оживленным движением и по ней в три ряда движутся машины, стоит ли беспокоиться о своей безопасности, если мчащиеся на большой скорости машины – всего лишь иллюзия? И действительно, зачем смотреть по сторонам, когда мы переходим дорогу, если ни нас, ни улицы, ни движения транспорта на самом деле не существует? Если бы пантеисты осмелились подтвердить свой пантеизм на практике, на земле не осталось бы в живых ни одного пантеиста (Geisler, WA, 102).
Фрэнсис Шеффер, иллюстрируя бессмысленность отрицания логического дуализма, рассказывает одну историю:
Однажды я разговаривал с группой людей в комнате молодого южноафриканца из Кембриджского университета. Среди них был молодой индиец из семьи сикхов, но по вероисповеданию индус. Он повел себя агрессивно и обрушился на христианство, но проблем собственной религии он не понимал. Тогда я сказал ему: «Разве я не прав, утверждая, что по логике вашей системы жестокость и гуманность совершенно равны и между ними нет принципиальной разницы?» Он согласился с этим. Студент, в комнате которого мы сидели, прекрасно понял подтекст утверждения, с которым согласился сикх. Он взял бутылку с кипятком, приготовленным, чтобы заварить чай, и стал медленно наклонять ее над головой сикха. Индиец поднял голову и спросил, что тот собирается сделать. Молодой южноафриканец с холодной, но вежливой решимостью напомнил, что между жестокостью и гуманностью нет никакой разницы. Тогда индиец встал и вышел из комнаты (Schaeffer, CWFS, 1:110).
3Б. Атеистический мир
Слово «атеизм» происходит от двух греческих слов: «а» – «против» и theos, что значит «Бог». А-теист, таким образом, подразумевает человека, который считает, что Бога нет, а такое утверждение доказать очень трудно. Для того чтобы атеист был тверд в своих убеждениях, у него не должно быть сомнений в своем всеведении, потому что всегда имеется вероятность существования Бога где-то вне области, доступной познанию этого человека. Поскольку подавляющее большинство людей все же признает тот факт, что они обладают лишь малой долей знания о вселенной, возможность существования Бога где-то вне сферы, доступной человеческому познанию, весьма велика.
Многие люди, с которыми я встречался, никогда даже не слышали о свидетельствах, представленных в данной книге, и уж тем более не размышляли о них. Я тоже не задумывался над этими свидетельствами, пока не решил доказать неистинность христианства. Вот почему я собрал воедино все свидетельства, относящиеся к этому вопросу. Я хочу, чтобы каждый, особенно атеисты, получил возможность начать новую жизнь, основанную на истине утверждений Иисуса. Ибо если Бога на самом деле нет, тогда для общества и отдельного человека будущее весьма туманно. Вспомните блестящий портрет общества без Бога в романе «Братья Карамазовы»: «Только как же, спрашиваю, после того человек-то? Без Бога-то и без будущей жизни? Ведь это, стало быть, теперь все позволено, все можно желать?» (Достоевский, БК, 565).
Достоевский продолжает:
А меня Бог мучит. Одно только это и мучит. А что, как его нет? Что, если прав Ракитин, что эта идея искусственная в человечестве? Тогда если его нет, то человек шеф земли, мироздания. Великолепно! Только как он будет добродетелен без бога-то? Вопрос! Я все про это. Ибо кого же он тогда будет любить, человек-то? Кому благодарен-то будет, кому гимн-то воспоет? Ракитин смеется. Ракитин говорит, что можно любить человечество и без бога. Но это сморчок сопливый может только так утверждать, а я понять не могу. Легко жить Ракитину: «Ты, – говорит он мне сегодня, – о расширении гражданских прав человека хлопочи лучше, али хоть о том, чтобы цена на говядину не возвысилась; этим проще и ближе человечеству любовь окажешь, чем философией». Я ему на это и отмочил: «А ты, говорю, без Бога-то, сам еще на говядину цену набьешь, коль под руку попадет, и наколотишь рубль на копейку» (Достоевский, БК, 568).
Но важна не только идея о Боге. Должна быть реальность Бога – и Его способность радикально и действенно полностью менять всего человека.
Если вы задумаетесь над тем, что атеисты обычно чувствуют к концу жизни, у вас наверное появится желание рассмотреть вероятность того, что Бог явил Себя в личности Христа.
«Сартр находил атеизм “жестоким”, Камю – “отвратительным”, а Ницше – “способным свести с ума”. Атеисты, пытающиеся жить без Бога, обычно действительно сходят с ума или совершают самоубийство. Те же, кто не проявляет последовательности в своих рассуждениях, живут этическими или эстетическими аспектами христианской истины, отрицая в то же время реальность, которая сделала их нравственную позицию возможной» (Geisler, ВЕСА, 282).
Незадолго до своей смерти Сартр сказал: «Я не думаю, что я случайный продукт или пылинка во вселенной. Меня ожидали, меня готовили и предопределили. Короче, я есть существо, которое могло появиться здесь только при помощи Создателя; и под этой идеей творящей руки я имею в виду Бога» (Schwartz, SS, цит. по: Varghese, ISOGA, 128).
Я же молюсь о том, что все прочитавшие эти записки придут к познанию Того, Кто действительно «ожидает, готовит и предопределяет» каждого из нас для осмысленной и целостной жизни через Иисуса Христа.
4Б. Агностический мир
Поскольку атеистам трудно защищать свои позиции, многие неверующие люди предпочитают придерживаться агностицизма.
Основным недостатком непреклонного агностицизма Канта можно назвать его заявление об обладании познанием тощ что он называет непознаваемым. Другими словами, если постулато непознаваемости реальности верен, никто, включая Канта, не мог бы познать его. Несгибаемый агностицизм Канта сходит на нет, когда он заявляет: «Я знаю, что невозможно познать реальность» (Норман Л. Гейслер, Питер Боччино).
Этот термин тоже состоит из двух греческих слов. «А», как мы помним, – отрицание, gnosis – «знание». Поэтому все слово означает «отсутствие знания». Агностик просто не уверен, есть ли Бог.
Философская концепция агностицизма часто отличается от его популярного варианта. Кант и некоторые другие считают, что мы не можем знать, существует ли Бог. Многие агностики скажут вам, что они агностики именно потому, что не знают, существует Бог или нет. Первая группа категорически исключила возможность познания Бога. Вторая все еще чего-то ждет, осознавая, что на данный момент они не обладают познаниями о Боге. В связи с этим существует два различных варианта определения «отсутствия познания». В первом случае не существует даже вероятности такого познания. Во втором речь идет об отсутствии такого познания.