Свидетельства достоверности Библии
Шрифт:
Ни одна книга в мире не сравнима с Библией по части того, насколько активно ее переводят на другие языки мира.
4А. Уникальная способность к выживаемости
1Б. Наперекор времени
Несмотря на то что сначала Библия писалась на непрочном материале и в течение сотен лет, прежде чем был изобретен печатный станок, ее приходилось переписывать, ни стиль ее, ни точность содержания не претерпели изменений. Никому и никогда не удавалось безвозвратно уничтожить Библию. По сравнению с другими древними произведениями достоверность Библии подтверждается гораздо большим количеством ее древних рукописей – их больше, чем рукописей всех остальных классических произведений вместе взятых (см. главу 3).
Как утверждает Джон Уорвик Монтгомери, «если кто-либо сомневается в достоверности сохранившихся текстов Нового Завета, он тем самым обрекает все древние классические произведения на забвение, потому что ни одно другое произведение древнего мира не имеет такого количества библиографических подтверждений, сколько их есть у Нового Завета» (Montgomery, НС’71, 29). Аналогичным образом и Брюс Мецгер, профессор Принстонского университета и один из ведущих критиков библейского текста в мире, считает, что в противовес изучению других древних текстов «критика новозаветного текста обеспечена подобным материалом в изобилии» (Metzger, TNT, 34).
Бернард Рамм отмечает точность и большое количество сохранившихся библейских рукописей: «Евреи сумели сохранить Писания так, как не удалось сохранить свои древние тексты ни одному другому народу». При помощи своей масоры (parva, magna и finalis) они просчитывали в тексте все буквы, слоги, слова и абзацы. У них существовали особые люди, чьей единственной обязанностью было хранить и передавать эти документы практически с абсолютной точностью. Это были писцы, книжники, масореты. Считал ли кто-нибудь буквы, слоги и слова в трудах Платона и Аристотеля? Цицерона или Сенеки? (Ramm, РСЕ’53, 230–231)
Джон Ли в «Великих книгах мира» сравнивает Библию с творениями Шекспира:
В одной статье из North American Review ее автор проводит интересное сравнение между сочинениями Шекспира и Писаниями, помогая увидеть, что библейские рукописи сохранились намного лучше при переписывании от руки, чем другие произведения, – даже тогда, когда после появления печатных станков появилась возможность позаботиться о точности текста. Он утверждает: «Кажется странным, что тексты Шекспира, которым менее двухсот восьми лет, не так достоверны и пестрят большим количеством ошибок, чем Новый Завет, существующий уже более восемнадцати веков, причем пятнадцать из них – только в рукописном виде… Ученые единодушны в понимании практически всех стихов Нового Завета – исключение составляют, пожалуй, стихов десять или чуть более того. Споры между ними возникают только по поводу интерпретации текста, но не по поводу самих слов. И напротив, в каждой из тридцати семи пьес Шекспира сохраняется около сотни спорных мест, и это по большей части существенно влияет на понимание всего отрывка, в котором находится это спорное место» (Lea, GBW, 15).
2Б. Наперекор преследованиям
Библия выстояла против яростных атак всех своих врагов. Многие пытались сжечь ее, запретить и «объявить вне закона, со времен Римской империи и до наших дней в государствах, где господствует коммунистический режим» (Ramm, РСЕ’53, 232).
В 303 году по Р.Х. римский император Диоклетиан издал указ, который предписывал уничтожение Библии и налагал запрет на поклонение Богу. В соответствии с этим императорским указом все церкви следовало стереть с лица земли, а Писания сжечь. Высокопоставленные лица, исповедовавшие эту веру, лишались всех своих гражданских прав, а землевладельцы теряли даже свою свободу» (Greenslade, СНВ, 476).
Знаменитый французский язычник Вольтер, умерший в 1778 году, заявлял, что через сто лет после того, как его не станет, христианство будет навсегда забыто и станет просто достоянием истории.
Всего лишь через пятьдесят лет после его смерти Женевское библейское общество использовало печатный станок Вольтера и его дом для того, чтобы выпустить в свет огромное количество Библий (Гейслер и Никс).
Церковный историк IV века Евсевий Кесарийский описал, что, по иронии истории, произошло через двадцать пять лет после указа Диоклетиана, когда римский император Константин распорядился сделать пятьдесят копий Библии за счет правительства (Eusebius, EH, VII, 2, 259).
Много веков спустя знаменитый французский язычник Вольтер, умерший в 1778 году, заявил, что через сто лет после того, как его не станет, христианство будет навсегда забыто и станет просто достоянием истории. Но что же случилось на самом деле? Достоянием истории стал Вольтер, а количество выпущенных в свет Библий продолжает расти с каждым днем практически во всех уголках земного шара, повсюду неся с собой благословения. Например, в Занзибаре английский собор построен на месте старого невольничьего рынка, а стол предложений в церкви стоит на том самом месте, где когда-то стоял позорный столб, у которого бичевали преступников! И таких случаев насчитывается очень много… Верно заметил один аноним: «Попытку остановить распространение Библии можно уподобить намерению руками остановить движение ярко пылающего солнечного диска по своей орбите» (Collett, ААВ, 63).
Что касается предсказания Вольтера об исчезновении христианства и Библии через сто лет после того, как его не станет, то Гейслер и Никс констатируют: «Всего лишь через пятьдесят лет после его смерти Женевское библейское общество использовало печатный станок Вольтера и его дом для того, чтобы выпустить в свет огромное количество Библий» (Geisler/Nix, GIB’68, 123, 124).
Враги Библии появляются и исчезают, а Библия остается. Иисус был прав, когда сказал: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мк. 13:31).
3Б. Наперекор критике
X. Л. Гастингс дал яркую иллюстрацию того, как стойко выдерживает Библия любые нападки неверующих и скептиков:
В течение восемнадцати веков неверующие люди пытались доказать ложность этой книги и уничтожить ее, но и поныне она стоит несокрушимой, как скала. Ее тиражи постоянно растут, и сегодня ее уважают, любят и читают, как никогда раньше. Неверующие своими нападками причиняют ей вреда не больше, чем нанес бы его египетским пирамидам человек, принявшийся колотить по ним молотком. Когда один французский монарх решил начать гонения на христиан в своем королевстве, один старый государственный деятель и военачальник предупредил его: «Государь, Церковь Божия – это наковальня, о которую разбились многие молоты». Так, молот многих неверных в течение долгих веков долбил по этой книге, но в результате разбился лишь молот, а наковальня по-прежнему тверда и не имеет ни одной царапины. Если бы эта книга не была Божией, людям давным-давно удалось бы уничтожить ее. Императоры и папы, короли и священники, князья и правители испытывали на ней свою силу. Все они канули в лету, а эта Книга по-прежнему жива (Lea, GBW, 17–18).
Бернард Рамм добавляет:
Тысячи раз звучали погребальные колокола, извещая о гибели Библии, собиралась похоронная процессия, на могильной плите высекали надпись и готовили некролог. Но почему-то никому еще не удавалось уложить Библию в гроб.
Ни одну книгу так не кромсали, не резали, не просеивали, не исследовали и не поносили. Есть ли какая-нибудь другая книга из области философии, религии, психологии или изящной словесности, классиков или современных писателей, которую бы атаковали так яростно и ожесточенно, как Библию? С таким ядом, ненавистью и скепсисом? С таким старанием и эрудицией? С таким вниманием к каждой главе, каждой строчке и каждому догмату?
Но миллионы людей по-прежнему любят Библию, миллионы читают и изучают ее (Ramm, РСЕ’53, 232–233).