Свинцовый бриз
Шрифт:
Жил Ставридис в небольшом доме из красного кирпича. Синий железный забор, такого же цвета недавно покрашенные ставни, новый шифер на крыше, гараж за домом с подъездом к нему. И забор недавно покрашен, и двери, крыльцо плиткой выложено. Собака возле будки – не гавкает, но рычит грозно. Дворняга с помесью овчарки, взгляд не злой, но настороженный и умный. Такая собака на гостей своего хозяина так просто не набросится. Вряд ли она гавкнула на Оксану, когда Ставридис ее приводил. Не так
Калитка запиралась на врезной замок, открыть ее Игнат не смог.
– Ставрида один живет, – сказал Чабанов. – С матерью жил, так она в Кабардинку переехала, сестра у нее там, отец им дом на двоих отписал.
– Твой брат хорошо его знает?
– Ну как хорошо? Ставрида денег у него занял, отдавать не хотел. Ну, Валера попросил, вместе подъехали, я с ним поговорил. Сразу отдал! – усмехнулся Чабанов. – Через полгода!
– Если это сразу, то как он с другими рассчитывался?
– С кем-то рассчитывался, с кем-то нет. Манера у него такая, брать и не отдавать.
– Плохая манера. Даже болезнь, от которой умирают.
– Может, кинул кого-то крутого.
– Очень может быть.
Открылась калитка со двора соседнего дома, вышла пожилая женщина в красном байковом халате и белом платочке.
– А Миши сейчас дома нет! – сказала она, вытирая тряпкой заскорузлые от огородных работ руки.
Черноморской улицу назвали, видимо, для того, чтобы создать курортное настроение у отдыхающих, которые вынуждены были селиться здесь за неимением лучших вариантов. Чуть ли не самая дальняя от моря улица в поселке.
– А когда был?
– Когда был? – задумалась женщина. Голосок у нее звонкий, как у ребенка. И в улыбке что-то наивно-детское.
– Когда вы его видели в последний раз?
– Почему в последний раз? Что-то случилось?
– А вы не слышали, как сегодня ночью стреляли?
– Стреляли?
– Или утром.
– И утром не слышала.
– Ни утром, ни вечером?
– Вечером видела Мишу, – кивнула женщина, подслеповато разглядывая погоны на плечах Игната.
– Где видели?
– Он куда-то выходил.
– Куда-то?
– В поселок. Оделся модно, как обычно…
– Как обычно?
– Ну, если девушек гулять, – стыдливо улыбнулась женщина.
– Девушек домой водит?
– Дело молодое! – еще больше засмущалась соседка.
– Дело-то молодое, а девушка вчера была?
– Была. Приводил девушку. Хорошенькую, беленькую. В доме сховались.
– Может, еще кто-то с ними был?
– Не видела я никого. И не слышала… Как смеялась эта блондиночка, слышала.
– Когда смеялась?
– Ну, они уже обратно шли.
– Когда обратно шли? В какое время?
– После двенадцати… Жарко было, я окно открыла, так бы не услышала. Она так негромко смеялась. Нежно.
– Ночью, после двенадцати?
– Ночью. Я телевизор смотрела, что творится, что творится! Что будет?.. После двенадцати спать легла. Корвалолу напилась и легла. Слышу смех… Чрезвычайное положение, а им и горя нет!.. Ой, а вы не за этим пришли? – спохватилась женщина.
– Стреляли у вас на улице, мы за этим пришли.
– Кто стрелял?
– Вот мы и пытаемся это выяснить.
– Миша стрелял?
– Не слышали ничего?
– Нет!
– Миша с блондиночкой ушел, больше не возвращался?
– Возвращался.
– Вы слышали?
– Должен был возвратиться. Он всегда в таких случаях возвращается. Познакомится с девушкой, с женщиной, послушает с ней музыку, а потом домой ведет. Ну как домой, на базу отдыха, в частный сектор… Он ведь только с курортницами знакомится.
Игнат слегка скривил губы, вспомнив Оксану. Ставридис и с ней слушал музыку, а потом домой проводил.
– Проводит курортницу и домой?
– И домой.
– Вчера вы слышали, как он возвращался?
– Не слышала… Голоса какие-то слышала. А чтобы калитка хлопнула, не слышала. У него калитка громко хлопает, он резиной ее подбил, а все равно слышно…
– Какие голоса?
– Мужской голос. «Стой» крикнул.
– Крикнул?
– Не так чтобы громко. Приглушенно так крикнул, как будто за горло его кто-то держал.
– Кто-то крикнул? Или Миша?
– Да нет, не Миша. Голос Миши я бы узнала.
– Даже если бы его за горло держали?
– Даже если бы за горло держали, – кивнула женщина.
– Может, еще бы кого-то узнали?
– Может, и еще бы кого-то узнала. А этого не узнала!
– Незнакомый голос?
– Незнакомый.
– Но мужской?
– Мужской. Грубый такой.
– И кому «стой» крикнули?
– Не знаю.
– Мише?
– Может, и Мише. Он как раз вернуться должен был.
– А его возле дома караулили?
– Кто караулил?
– Так кто-то же крикнул.
– Ну да, кто-то крикнул. А потом побежал. Камни под ногами зашуршали. Гравийка у нас здесь, – сказала женщина и провела ногой под собой.
От дома к дому действительно вилась дорожка, щедро отсыпанная гравием.
– Хотите сказать, что человек, который крикнул, здесь стоял?
Игнат смотрел на пышный куст сирени, за которым ночью мог стоять убийца. Крона шелковицы над кустом закрывала уличный фонарь – отличное место, чтобы не привлекать к себе внимание.
– Значит, здесь и стоял.