Свинцовый вердикт (сокращ.)
Шрифт:
Его дотошность играла мне на руку. Я полагал, что копание в подробностях должно было наскучить присяжным — и Жюли Фавро подтвердила это текстовым сообщением. Но в общем и целом Киндер и Голанц сумели создать впечатление, что работу они проделали исчерпывающую, а результаты ее позволяют назвать моего клиента убийцей — в итоге после полудня обвинитель счел себя достаточно удовлетворенным, чтобы сказать:
— Больше вопросов не имею, ваша честь.
Вот тогда и настал
— Детектив Киндер, я знаю, мы еще услышим об этом от медицинского эксперта, но, согласно вашим показаниям, после вскрытия вас проинформировали, что смерть миссис Эллиот и мистера Рильца наступила между одиннадцатью часами утра и полуднем.
— Совершенно верно.
— Случилась ли она ближе к одиннадцати или к полудню?
— Точное время назвать невозможно. От экспертов мы получаем только временные рамки.
— Получив эти рамки, вы продолжили расследование, дабы убедиться в том, что у человека, которого вы уже арестовали, алиби отсутствует, так?
— Я бы не стал формулировать это именно таким образом. Я сказал бы, что обязан был продолжить расследование дела. И выполняя эту обязанность, я установил посредством опроса многих свидетелей и с помощью записей, которые делает привратник «Арчвэй стьюдиоз», что в то утро мистер Эллиот покинул студию в десять сорок — в машине, которую вел сам. Это давало ему массу…
— Спасибо, детектив, вы ответили на мой вопрос.
Голанц встал и попросил дать свидетелю возможность закончить ответ. Стэнтон его просьбу удовлетворил. Киндер продолжил своим профессорским голосом:
— Это давало мистеру Эллиоту массу времени на то, чтобы доехать до дома на берегу, не выходя за пределы временных рамок убийства.
— Вы говорите, «массу времени»?
— Достаточное количество времени.
— Ранее вы показали, что несколько раз проделали этот путь сами. Когда именно?
— В первый раз через неделю после убийства. Я выехал из «Арчвэй» в десять сорок и оказался у дома в Малибу в одиннадцать сорок две.
— Вы уверены, что ехали одним с мистером Эллиотом маршрутом?
— Нет, не уверен. Я просто выбирал путь, который представлялся мне наиболее очевидным и быстрым.
— Движение в Лос-Анджелесе бывает чрезвычайно непредсказуемым, не так ли?
— Так.
— Именно потому вы и проделали этот путь несколько раз?
— Да, это одна из причин.
— Детектив, вы показали, что проехали по этому пути пять раз и неизменно приезжали к дому в Малибу до того, как закрывалось то, что вы назвали временным окном убийства, верно?
— Верно.
— Пожалуйста, скажите присяжным, сколько раз вы отправлялись в этот путь, но не доезжали до места назначения, поняв, что поспеть к «закрытию окна» вам не удастся.
— Ни разу.
Однако этот ответ Киндера сопровождался короткой заминкой, и я был уверен, что присяжные ее заметили.
— Детектив, если я представлю суду записи, показывающие, что из ворот «Арчвэй» вы выезжали в десять сорок не пять раз, а семь, назовете ли вы их подложными?
— Нет, но я не…
— Благодарю вас. Так скажите нам, детектив, сколько раз вы прерывали ваши пробные поездки, не добравшись до Малибу.
— Два раза.
— Какими они были по счету?
— Второй и последней — седьмой.
— Вы останавливались, поняв, что добраться до дома в пределах временных рамок убийства вам не удастся, так?
— Нет. Один раз меня отозвали в управление, чтобы я провел допрос, а в другой я услышал по радио вызов и отправился помогать помощнику шерифа.
— Почему вы не отметили эти случаи в ваших отчетах о тестовых поездках?
— Они же остались незавершенными, и я полагал, что к делу они отношения не имеют.
— Таким образом, в определении числа случаев, в которых вы останавливались, не добравшись до дома Эллиота, нам остается полагаться только на ваше слово, правильно?
— Да, пожалуй, правильно.
Что же, на этом фронте я потрепал его достаточно и надеялся, что смог хотя бы кого-то заставить усомниться в достоверности его показаний. Теперь же я собирался нанести Киндеру удар, которого он не ожидал.
Я попросил у судьи разрешения на секунду прерваться, подошел к столу защиты и наклонился к уху моего клиента.
— Кивайте, как будто я говорю вам что-то очень важное, — прошептал я.
Эллиот кивнул, а я, взяв папку, вернулся на прежнее место и открыл ее.
— Скажите, детектив, на каком этапе расследования вы установили, что главным объектом этого двойного убийства был Иоганн Рильц?
Киндер открыл было рот, чтобы ответить, затем откинулся на спинку кресла, подумал:
— Я не устанавливал этого ни на каком этапе.
— Следствие что же, вообще не проявляло к нему интереса?
— Ну, он был жертвой преступления. Это, безусловно, сделало его объектом нашего внимания, таковы правила.
— Стало быть, интересом к нему и объясняется то обстоятельство, что вы поехали в Германию, дабы изучить его прошлое, так?
— Я не ездил в Германию.
— А во Францию? В его паспорте указано, что он жил там, прежде чем перебраться в Соединенные Штаты.