Свинпет

Пушной Валерий

Лугатик пробежал глазами по телу Сашки, с опаской глянул на локоть Катюхи, огорчившись, что за Карюхой опоздали.

Мускулистый толстячок Андрюха затоптался, закряхтел и неопределенно хмыкнул.

Катюха с любопытством смотрела на Сашку, осознавая, что сестра Петьки — случайная и единственная находка.

— Ищете Карюху? — спросила Сашка. — Позавчера после ужина она ушла с Анькой. Нетерпеливая. Трудно ей придется, когда все увидит. Шок. У многих шоковое состояние остается, как второй характер. Ты, братик, без меня это знаешь, — заглянула Петьке в глаза. — Боже мой, как я рада, что нашла тебя! Я научилась выживать в этом городе. Но не жить. Жить тут я не могу. Я много вынесла,

чтобы приспособиться. Но не знаю, как вырваться отсюда. Наверно, ты в таком же положении. Что же делать?

Вопрос был риторическим, Петька не знал на него ответ, но промолчать, показать себя бессильным не мог:

— Из любого положения есть выход, — ответил он. — Будем искать. Вместе отыщем. Но сначала вырвем Карюху, хоть это будет непросто. — Перевел взгляд на парней. — Кто-нибудь поделится рубашкой для Сашки? Не жмотничайте. Скорее, времени мало, пора двигать отсюда. — Просьба прозвучала как требование.

Раппопет возмущенно огрызнулся:

— Поделись своей!

Тогда из-за спин приятелей выступил Малкин, не говоря ни слова, смял в кулаке белую шапочку, стянул через голову синюю футболку, смущенно протянул Сашке. Без того аляповатая прическа Ваньки вовсе приняла неопределенные формы. Снова натянул шапочку, длинный, нескладный, рыжий, под благодарным взглядом Сашки сконфузился еще больше.

Девушка нырнула в футболку, которая оказалась ей до колен. Жесткая Петькина ладонь твердо сдавила мозолистыми шершавыми пальцами локоть сестры. Заторопился, подгоняя всех. Лугатик поежился с опаской. Раппопет хмуро тронулся с места. Остальные — за ним.

Резво по черным плиткам лестничного марша они спустились со второго этажа, миновали черный коридор первого, проскочили по лестнице внутри крыши к входной двери и выскользнули на улицу, на ходу сдергивая с себя белые шапочки. На заднем сидении автомобиля было тесно, как селедкам в бочке, и душно. Малкин и Лугатик сидели по бокам, сдавливая девушек посередине. Но так продолжалось недолго, потому что Сашка, не раздумывая, выдернула свое тело из тесноты и переместилась на Ванькины колени. Остальные вздохнули с облегчением, заполняя освободившееся пространство. Малкин не возражал, впрочем, его согласия никто не спрашивал, но, странное дело, несмотря на новое неудобство, Малкину это понравилось. Он почувствовал особенный жар, который проникал в него от легкого Сашкиного тела, обжигал, обливал потом и необычно приятно беспокоил. Дискомфорта не было, а пот не замечался.

Бурих, устроившись за рулем, полуобернулся:

— Кто такая Анька? Расскажи, — попросил он сестру.

— Сначала я решила, что она из нас, — ответила Сашка. — Вела игру безупречно. Перепуганная, слабая, быстро сломавшаяся. Если бы в этом заведении пациентов на ночь принудительно не усыпляли, я бы проследила в полночь, как она превращается в волка. Но по ночам я спала, а утром все было как обычно. И лишь когда она зубами вцепилась в Карюху, я поняла, кто она. — Сашка сидела, пригнув голову, чтобы не упираться в потолок салона, чуть откинувшись, прижимаясь боком к Ванькиной груди, и тому это нравилось.

— Ты должна была учуять запах, — проговорил Петька. — Волчий дух не сразу исчезает после превращения. — Его мозолистая ладонь легла сверху на руку сестры.

— Заведение с утра до вечера опрыскивается цветочными ароматами, если ты не забыл, — напомнила Сашка. — Что можно уловить, кроме запаха цветов? Для этого надо иметь особенный нюх. У меня нет такого нюха. Не выработался. Хотя сейчас соглашусь с тобой, в этом городе он необходим.

Бурих погладил руку Сашки. Никто из них не знал, как будут дальше развиваться события, но оба знали, что теперь они вместе.

У девушки перехватывало дух оттого,

что брат был рядом и что она разговаривала с ним. А ведь чего греха таить, давно ли совсем потеряла надежду, даже вовсе перестала думать, что он может оказаться где-то поблизости. Первое время надеялась, особенно когда прополз слух, что какого-то клиента засадили в одиночку и мурыжат, никого к нему не подпускают. Знала упертый характер брата, думала, что это вполне мог быть он. Но потом сама стала убегать из заведения и забросила все слухи. А выходит, напрасно. Никогда не надо отказываться от надежды.

Он снова тронул ее руку:

— Вернемся к Аньке.

— Анька — профессионал первой категории, — не колебалась Сашка, вздохнув. — Поверь, за два года я неплохо научилась отличать агентов по профессионализму.

— Понял, — кивнул Петька. — В таком случае, я знаю, где искать Карюху. Со мной тоже работали ветеринары первой категории. Я знаю их методику. Ты права, их трудно распознать сразу. Безупречно работают, не подкопаешься. Лишь одно странно: с первого дня с Карюхой начали работать высококлассные спецы, — приподнял брови и покачал головой.

— Видно, в ней почуяли трудного клиента, — предположила Сашка.

— Полагаю, дело не только в этом, — Петька задумчиво прищурился. — Дело еще в ее друзьях, — наклонил он голову. — Сдается мне, — чиркнул взглядом по виску Раппопета, по лицам сидевших сзади, — что ветеринарам не терпится и вас упечь в сумасшедший дом. Хотя непонятно, почему не сделали этого, когда арканили Карюху? Что-то помешало. Но что? — Бурих сделал короткую паузу и выдал многозначительно: — Странно. Чем вы успели насолить Философу? Я — понятно, я тут уже два года отираюсь, а вы только вылупились. И так много событий вокруг вас. Странно. Не сомневаюсь, сейчас ветеринары уверены, что вы пойдете по следу Карюхи, стало быть, начинают ловлю на живца. Это их тактика. Без меня ловушка для вас захлопнется в один миг. Ухо надо держать востро, а то вместе с ухом голову запросто оторвут. А голову, как понимаете, жалко, без нее — как без головы. Одной командой попробуем выстоять, в дурь попрем — разорвут на куски. — Отвернулся, посмотрел через лобовое стекло, горожане у дороги засуетились, стали пятиться, расходясь по разным направлениям, ритуал скорби закончился, обочина быстро опустела, Петька завел машину и включил заднюю скорость.

Машина запетляла по городским улицам и переулкам. Все это длилось довольно долго. От бесконечной езды задним ходом, бесконечно пятившихся пешеходов, бесконечной череды перевернутых зданий сознание стало странно переворачиваться. В такую езду уже начинали втягиваться, пешеходов воспринимали спокойно, даже перевернутые дома на улицах перестали бросаться в глаза и не выглядели необычными. А взгляды, скользя по вывескам и надписям, читали, приспосабливаясь к зеркальному отображению. Непривычное навязчиво превращалось в обыденное. Думалось: «Ну нравится так жить горожанам, пускай живут, что в этом особенного». Мозг будто затягивало в огромный водоворот. Первым очнулся и выдернул себя из этого состояния Малкин. Встряхнул аляповатой прической, надтреснутым голосом попросил:

— Нажми на тормоза, Петька. У меня в мозгах каша образовалась. Глюки начались. Все плывет. Если так пойдет и дальше, запросто можно волком завыть. Мутит голову какая-то чертовня.

— Вот-вот, — вставила Сашка с внутренней озлобленностью. — Именно этого они и хотят от нас. Стоит только раз завыть волком — и все, пиши пропало, так и будешь выть до конца.

— Ну ты уже слишком, — процедил через плечо Раппопет и добавил Буриху: — Тормозни, разомнемся.

— Укачало, — подхватила Катюха. — Надо выйти подышать, — Это ее-то укачало, полгода из-за руля не вылезает.