Свирепые калеки

Роббинс Том

Ворота в стене были только одни – арочные, деревянные, надежные, в верхней части забранные решеткой; но Даже встав на подножку кресла, Свиттерс не смог дотянуться и заглянуть внутрь. Снаружи поселение казалось столь же безликим, сколь и немым. На деревянном столбе перед воротами висел железный колокол размером с футбольный мяч, а рядом с веревкой звонка крепилось написанное от руки объявление на арабском и французском. «ТОРГОВЦЫ, ПОЗВОНИТЕТРИЖДЫ/НУЖДАЮЩИЕСЯ,ПОЗВОНИТЕ ДВАЖДЫ/НЕВЕРУЮЩИЕ ПУСТЬ ВООБЩЕ НЕ ЗВОНЯТ».

Свиттерс обдумал все три варианта со всех сторон – и наконец громко позвонил один раз.

Спустя несколько минут, не дождавшись ответа, он с силой дернул за веревку четырежды. И подождал еще. Солнце

припекало ему загривок, фляжка почти опустела. Что, если его не пустят? Оставят на жаре в одиночестве? Те, кто смеялся, – не могли же они исчезнуть бесследно за такой короткий промежуток времени? Они его нарочно игнорируют? Может, прячутся от него? Или вымуштрованы так, чтобы отвечать только на три звонка или два? Что, если его непредусмотренные сигналы поставили обитателей в тупик или замкнули какую-нибудь псевдоэлектрическую цепь внутри? Свиттерса всегда злило, если его ставили перед необходимостью выбирать между двумя моделями поведения, между двумя политическими, социальными или теологическими системами, двумя предметами или двумя (предположительно) взаимоисключающими удовольствиями, между горячим и холодным, кислым и сладким, смешным и серьезным, сакральным и кощунственным, Аполлоном и Дионисом, яблоками и апельсинами, бумажным пакетом или целлофановым, между курением и воздержанием от оного, между «хорошо» и «плохо». С какой стати он обязан выбирать между двумя опциями и не больше? И отчего бы не выбрать обе, если на то пошло? Кто, спрашивается, законодатель подобных дихотомий? Яхве, настоявший, чтобы ангелы сделали выбор между ним и его напарником Люцифером? И неужто торговцы, как следует из объявления, никогда ни в чем не нуждаются? И подразумевают ли прилагаемые к звонку инструкции, что любой верующий посетитель по определению либо нуждается, либо продает что-либо?

Мозги в его черепушке закипали под смятой панамой – и размышления их отнюдь не остудили. Бедняга уже был близок к тому, чтобы повиснуть на веревке под стать разбитому параличом Тарзану, когда послышалось легкое царапанье – так с кроссовки соскребают собачье дерьмо, – и, подняв взгляд, Свиттерс увидел, что решетка отодвинулась и в проеме, точно в рамке, появилось лицо.

Насколько удавалось рассмотреть, лицо было женское. А также европейского типа, некрасивое и принадлежавшее женщине пожилой или старухе – судя по сетке легких морщин и пучкам седеющих волос по краям. Либо владелица лица вскарабкалась на ящик, либо Свиттерс набрел ненароком на прибежище амазонок, о которых недурно бы уведомить рекрутеров баскетбольной команды Калифорнийского университета, – ибо женщина глядела на незваного гостя с высоты более семи футов.

– Bonjour, monsieur. Qu'est-ce que vous cherchez? [162]

– Что я ищу? Международный Дом Блинчиков. [163] Должно быть, не с того входа заехал.

– Pardon? [164]

– Как проезжал мимо старины Джонсона, так бензин закончился, вот незадача: теперь на вечеринку в «Таппервер» [165] опоздаю. Можно я воспользуюсь вашим телефоном, Россу Перо [166] позвоню?

162

Здравствуйте, месье. Что вам нужно? (Дословно: Что вы ищете?) (фр.)

163

Сеть ресторанчиков, популярная в Америке.

164

Простите? (фр.)

165

Фирма-производитель гигиеничной посуды для хранения пищевых продуктов; продает свой товар посредством сети распространителей.

166

Перо

Генри Росс (р. 1930) – богатый предприниматель, претендовавший на пост президента в избирательной кампании 1992 года.

– Mais, monsieur…

– Именно это заведение мне и нужно, – сообщил Свиттерс, переключаясь на лучший свой французский, заплесневевший под стать «рокфору» в силу недостатка практики. – А чего мне еще может понадобиться в здешнем… – Он порылся в памяти, ища французский аналог Для «медвежьего угла», хотя даже на его родном языке это выражение здесь явно не годилось: на расстоянии сотен и сотен миль здесь не нашлось бы ни одного медведя, равно как и лесов – ни единого дерева во всех направлениях, кроме тех, что окаймляли стены. – Меня тут занесло ненароком в местные края, я и подумал, дай загляну в гости. Так я могу войти?

Гостеприимство, столь беспредельное в этой безводной части земного шара, на сей раз заставляло себя ждать. Спустя какое-то время женщина промолвила:

– Мне необходимо посоветоваться с… – Сперва она произнесла что-то похожее на «с Красавицей-под-Маской» (во всяком случае, в переводе это прозвучало бы именно так), но тут же поправилась и докончила: – С аббатисой. – А затем ушла, оставив Свиттерса гадать, а уж не является ли этот аванпост в пустыне чем-то вроде монастыря.

Подозрения его в итоге вполне оправдались, хотя, по правде сказать, монастырь оказался не из обычных – ничего подобного Свиттерс и вообразить себе не мог.

Спустя четверть часа окошечко отворилось снова. Лицо в проеме сообщило (по-французски), что аббатиса желает знать в точности, что за дело его привело.

– Да нет у меня никакого дела! – отозвался Свиттерс, уже начиная думать, а не сглупил ли он порядком, заявившись сюда. – Я – просто путник, ищущий временного прибежища в этом суровом климате.

– Понимаю. – Женщина отошла от решетки и передала его слова той – или тем, – кто до поры оставался невидим. За воротами поднялся приглушенный гул голосов – говорили вроде бы на французском и английском. Затем лицо вновь появилось в окошечке – и осведомилось, не американец ли он. Свиттерс не сокрыл истины.

– Понимаю, – повторила женщина и вновь исчезла.

В отверстии появилось новое лицо – заметно моложе, розовое, точно свиной окорочок, и приветливо-улыбчивое.

– Добрый день, сэр, – произнесла незнакомка на напевном английском. – Не знаю, что вы тут делаете, но мне жутко жаль, что сейчас мы впустить вас не можем. – Акцент выдавал в ней ирландку. – Я здесь – единственная, кто знает английский, но я тут ни хрена не распоряжаюсь – уж извините за грубость, – так что Красавица-под-Маской или, точнее, мать-настоятельница послала меня сказать, что ваша просьба не может быть рассмотрена, пока не вернется сестра Домино. Мне страшно жаль, сэр. А вы ведь к церкви не принадлежите, сэр, да? Ну, то есть это совсем другой вопрос, но ведь правда, вы к церкви не принадлежите?

Мгновение поколебавшись, Свиттерс отозвался в манере Р. Потни Смайта:

– Это, черт подери, не моя специальность. – Незнакомка подавила смешок, и Свиттерс приободрился. – Я – Свиттерс, мальчик на побегушках без постоянного ангажемента, с разносторонними благоприобретенными вкусами, готовый оплатить в твердой валюте ночлег под здешним кровом. А тебя как зовут, маленькая прелестница?

Новое лицо вспыхнуло. Владелица лица отвернулась, быстро переговорила с незримыми голосами и появилась вновь.

– Извините, сэр, но вам придется ее дождаться.

– И как долго мне прикажете ждать?

– О, не более дня-двух, сэр. Она уже на пути из Дамаска.

Дня-двух!

– И где же мне ждать?

– Ну, вон там есть немножко тени, сэр. – Девушка указала глазами туда, где свисающие из-за стены густолиственные ветви роняли на песок лиловатую тень. – Вот ведь паршивая неуступчивость, а? Я могу себе позволить такие выражения, потому что поймут меня только вы да Бог, а мне думается, что вам, что Богу плевать с высокой колокольни. Мне бы страх хотелось послушать, как вы загремели в это гребаное кресло, но меня уже за юбки тянут. До свидания, сэп и да благословит вас Бог.