Свистунишка
Шрифт:
Утка на озере сидит.
Дед меня учит:
— Встань вот так, держи ружьё этак. Взял на мушку — пали.
Сделал я так и этак — бух. Утка на утёк. А дед — бах её влёт — и готова.
Так бродим мы с ним — старый да малый — и забрели в самую глушь таёжную.
По берегам озёра, горы. На горах леса густые стеной стоят. Вдалеке, у горы, на озере утки сели.
Дед говорит — «далеко», сел на бугорок и ждёт других. А мне не терпится.
— Дедушка, — говорю я, — ты стереги уток тут, а я на
— Иди, — смеётся дедушка, — только зря не пали, не торопись. — И дал он мне своё ружьё, а моё оставил себе.
Взял я дедушкино ружьё. Оно очень хорошее. Из него можно сразу два заряда выпалить. Ушёл я.
Лес на горе тёмный, лохматый. Травища по плечи, высокая. Кто её знает, что там в траве-то — куча сухих веток, трухлявое дерево, яма, а может быть, медвежья берлога? Не скажу, — страшно, а так, страшновато стало.
Медведь днём не нападает.
А может быть, нападает? Не знаю. Жалко, у дедушки не спросил.
Вдруг запуталась нога во что-то. Ух, как холодной водой меня облили!
Вот бугорок. По бугорку пройти лучше, чем по этой травище. Вступил на бугорок. А бугорок затрещал, и я провалился в яму. Выскочить бы скорее, а ноги-то, как клещами, зажало. Насилу выскочил.
Нет, уж лучше пойду по траве.
На пути дерево лежит большое. По дереву пройти — ноги не завязнут. Хорошо, очень хорошо звенит под ногами сухое дерево. Трах! Жёлтая пыль летит вверх, а я с обломками трухи — вниз, в глубокую яму. Наверное, берлога. Скорее наверх! Ружьё зацепилось. Сердце стучит. Сучки трещат.
Ох! — выбрался.
Вот бы на медведя упал!
С той стороны, откуда я пришёл, что-то шумело, трещало и приближалось.
«Медведь? Бежать надо», — подумал я.
А кто его знает, как медведь по лесу бегает? Не спросил я у дедушки. Сразу, наверное, догонит?
Залезать на дерево? Да знаю, что медведь хорошо лазает. Выстрелить? Да шкуру медведя дробью утиной не пробьёшь. А треск всё ближе и ближе.
Руки мои трясутся. Ружьё в руках прыгает. Холодные капельки по лицу катятся.
Выстрелить. .. Выстрелить, ., Он испугается. Два заряда пущу. Остановится, а я убегу.
Вот, вот. Что-то рыжее махало, ломало и приближалось.
Пускай, пускай ближе подойдёт, тогда выстрелю.
Чик-чик — оба курка наготове. Крепче ружьё к плечу. Ну, пора. Нет, надо ближе подпустить. В морду ему прямо, в глаза! Пусть только морду поднимет.
Смотрю. . . — дедушка!
Ах! Руки мои ослабли. Ружьё повисло. Всё передо мной закружилось, и я повалился на траву.
Я открыл глаза. Дедушка стоял около меня.
— Ты что, пострел, прячешься? — погрозил он мне пальцем.
Я встал. У меня текли слёзы.
— Дедушка, миленький, — бросился я к нему, — прости, дедушка!
Видит он, что у меня руки трясутся. Замигал, посмотрел на меня строго, а потом ласково. Сел и меня к себе на колени посадил.
— Ну, что с тобой, парень?
Я успокоился и рассказал ему, как медведя боялся и как в него, в дедушку, целился.
Дедушка смеётся. «Вижу, — говорит, — ты горяч» amp;apos;.
Взял у меня ружьё, поднёс его к моему носу и спрашивает:
— Ну, что?
Я только рот открыл, а сказать нечего. Ружьё-то у меня было не заряжено.
— Только, — говорит, — потому я за тобой следом и пошёл, что ружьё тебе не зарядил, захотел посмотреть, как ты один с ружьём управляешься. А то бы не пошёл.
Мне стало сразу легко и весело,
И пошли мы — старый да малый — дальше за утками.
ОХОТНИКИ
Кому из мальчишек не хочется быть охотником, иметь ружьё и ходить с ним в лес за дичью?
Каждый с удовольствием прошёлся бы по улице с ружьём за спиной и парой уток за поясом.
Наш дядя Саша, Александр Иванович Лебёдкин, уехал на большую стройку работать. Уехал и подарил нам своё ружьё, двуствольное — дробовое.
С этих пор мы стали считать себя охотниками и вскоре отправились на охоту.
Вот как-то идём по лесу. Тихо. Ружьё наготове держим. Вдруг — фырррк — из-под ног серый дрозд.
Серёжка — бах. Да так сразу, что мы оба напугались. Конечно, так испугаешься, когда всё тихо, тихо, а потом — фырр… бах.
Без ружья — что? Иди себе и ничего не думай. А вот с ружьём, — тут надо всё высматривать да прислушиваться, — нет ли зверя какого или птицы.
И поняли мы, что ходить по лесу с ружьём гораздо труднее, чем без ружья.
Уж лучше за город идти на речку, за утками.
Пришли мы на речку. Ветерок воду рябит — жёлтые кувшинки умывает. Ива старая низко склонилась и мочит седую листву.
У речки дорога, а у дороги тальник да берёзы корявые. На речке к нам по течению плывёт чирок. Это утка, только маленькая. Чирки большими не бывают.
Чирок увидел нас и нырнул под воду, А потом вынырнул совсем в другом месте. Только прицелился Сергей, а он — под воду. Не угадаешь, где он покажется. Ходим, ходим за ним. Зашли за кусты. За кустами нас не видно.