Свистушка по жизни. Часть 1

Морфеева Полина

— Т. е. она не виновата? — с надеждой спросила мать.

Я повернулась к ней и горестно вздохнула. Что ж, мать есть мать, я ее понимаю.

— Идея была навязана, госпожа баронесса. — повторила я. — Но Лоринда не возражала. Она не ужаснулась, а приняла идею, как данность, согласилась с ней. Она не противоречила ее внутренним чувствам. Вы помыли посуду, но не хотели. Барон снял ботинки, он хотел этого, но сдерживался. А Лоринда хотела избавиться от соперницы.

Фразу "и сделала это" я не стала озвучивать. Но она и так висела в воздухе, абсолютно понятная.

— Есть вероятность, что, если бы не эта навязанная идея, то она бы не…сделала этого? — глухо спросил барон.

Я развела руками.

— Я не знаю. — честно ответила я. — Это зависит от характера. На что бы пошла Лоринда? Просто выдрать клок волос в пылу драки и расцарапать

лицо, чтобы принц бросил Варну? Подсыпать ей в еду какую-нибудь гадость, чтобы это как-нибудь отразилось на ней? В моем мире говорят "чужая душа — потемки". Лично я не думаю, что и сама Лоринда точно знает. Одно дело продумать план, а другое — реально воплотить его в жизнь. Не убийце тяжело убивать, когда это не самозащита. Это мое мнение. Что решит суд, я не знаю.

— Спасибо, госпожа. — барон поцеловал мне руку.

Ректор попрощался со всеми, и мы вышли.

— Хочу напиться. — мрачно заключила я.

Ректор молча взял меня за руку, и мы телепортировались в какую-то таверну. Официант услужливо отвел нас в дальний угол, и мы с магистром сделали заказ. Молчали мы весь вечер. Я хлебала что-то похожее на коньяк, сняв предварительно антипохмельное заклинание. Да, такое всегда было на мне. По природе я очень невосприимчива к алкоголю, и мой организм отторгает его в любом виде. Поэтому еще летом, когда я только начала мутить коктейли, я озаботилась "противоядием" и могла потреблять любой алкоголь в практически любом количестве без таких последствий как отравление или похмелье.

Вернулась я домой пьяная и в плохом настроении. А все потому, что не представляла себе как вычислить гада, что подставил девочек. Ректор, по-видимому, думал о том же.

Включив дома свет, я увидела пьющего принца. Нормально! А как он вошел? Почему охранка не сработала?

— Я сломал твои чары, извини. — вместо приветствия сказал мне принц. — Я в очень плохом настроении. Сорвался.

— А ты почему? — я села рядом с ним на пол. Умный товарищ — помнит про кресла.

— Ты была права. — сказал он, опорожнив бутылку до конца. — Этот урод хотел новую любовницу, и для нее готовил дорогой подарок — дом в очень красивой местности. Территории бы на графство хватило. Мразь. А ведь у него жена есть и дети.

Я молча похлопала вампира по колену. А что тут скажешь? И выпила с ним. Вкусненько, и градус приятный.

— А ты где была?

Как-то требовательно, как будто я чем-то обязана ему… Но я решила не заморачиваться и рассказать все Сейрегу — в конце концов его это напрямую касается. Принц слушал молча, только хмурнел. Выругавшись, он с размаху разбил бутылку и зарылся руками в волосы. Я все также молчала.

Внезапно я почувствовала, как воздух вокруг принца изменился. Не поняла, это что за намеки в его пьяной голове проснулись? Повернув голову, я увидела в глазах то самое желание — сблизиться с тем, кто чувствует то же самое еще больше. Э, нет, дорогой товарищ, к сексу по пьяной дружбе я не готова. Нам с тобой потом еще общаться. Поэтому я сделала вид, что ничего не заметила, и встала.

— Иди спать. — только и сказала я, указав на телепортационный проем. — Завтра учебный день. Охранки я сделаю. Хрен теперь сломаешь.

Принц усмехнулся, но настаивать не стал. И на этом спасибо.

Когда тот ушел, я восстановила все охранки, хотя ужесточать их не стала — все же не мои друзья очень вряд ли ко мне будут ломиться — ректор запретил приближаться к моему дому во избежании несанкционированных попоек.

Через несколько дней ректор вызвал меня к себе и сообщил, что подруги Лоринды — Туния и Чаисса — тоже были "с подарочком". Поэтому суд учел этот аспект и отправил их по монастырям замаливать грехи. Верили в этом мире в Прасоздателя, разница была лишь в половой принадлежности — у кого-это это была Праматерь, у кого-то Праотец. И монастыри были женскими и мужскими. Условия не домашние, но и не тюрьма, хотя уйти оттуда нельзя — дисциплина и охрана были жесткими. Я, как та золотая рыбка, ничего не ответила. Но лишь усердно начала думать, как вычислить этого умельца-менталиста. То, что он или она учится на синем факультете, было ясно как божий день — таким даром нужно учиться обладать, чтобы он не убил. Параллельно с чем-то он, конечно, может быть, да и был наверняка, но вот доминировал точно. Вот только кто? И если ректор, знающий способности всех своих студентов, его не распознал, как быть мне?

Глава 15. Новые знакомства — новые проблемы

Однако постепенно эта проблема отходила на второй план за моими каждодневными заботами. Внедрив скан отпечатков пальцев (предварительно опробовав его на своих клиентках, в тайне от них — мало ли на чем они держат руку, чтобы мне было удобнее ваять им маникюр), я решила устроить себе выходной и отправилась в город. Душа хотела отдыха, а то со всеми этими заботами я света белого не вижу. Ректор нашел мне для будущего театра интима несколько подходящих помещений, одно из которых я купила и оборудовала. Показала его Тетушке, та жадно оценила. Мне уже хотелось, чтобы она скорее нарушила магический договор и свалила в лучший мир — Гингема и Бастинда вместе с Бабой-Ягой просто отдыхают. Да и на ее место я уже определила следующую барышню. Она была одним из последних приобретений старухи. Молодая женщина, которую любовник продал за долги две недели назад. Из-за ее не юного возраста она пользовалась не очень большим спросом, но зато была незаменимой помощницей — помогала приводить попользованных в человеческий вид. Юльмина — так звали эту женщину — была достаточно умна, чтобы не высовываться и не нарываться и оказалась пластична — в далеком детстве родители нанимали ей учителя танцев. И несколько лет девочка училась им. Потом родители умерли от какой-то болезни, и девочку отправили по родственникам. И беззаботная жизнь домашнего ребенка кончилась. Женщина быстро поняла, что я хотела и как это должно выглядеть. И занималась с остальными. Новый нанятый мною целитель постепенно приводил их в человеческий вид и состояние. Поэтому пока эту головную боль я с себя сняла. С Юльминой я периодически пересекалась, и та мне рассказывала о течении дел. Как раз в одну из таких встреч мы и договорились о ее дальнейшей карьере. Женщина была очень даже согласна — бабка ей поперек горла стояла.

За такими мыслями я завернула в ближайший кабачок — была уже поздняя осень со всеми сопутствующии прелестями — холодные порывы ветра, дожди, дрянь под ногами, особенно учитывая, что дороги тут не асфальт. Внутри было не грязно, народ тихо сидел и ел. За дальним столиком в тени какой-то суровый дядька мрачно поедал курицу руками. Я села в другой стороне и заказала нечто похожее.

Вкусно поев, я принялась цедить алкоголь, ибо вечер мне откровенно нравился — тихо, хорошо, уютно, никто не лезет, а сейчас еще и местный джаз-бэнд сбацает что-нибудь… Пространство перед стойкой заняли несколько мужчин с какими-то музыкальными инструментами, похожими на банджо. Одеты они были с претензией на стиль. Поклонившись зрителям, т. е. нам, они ударили по струнам. Я чуть не поперхнулась — просто какафония звуков, и под это они что-то начали орать. Жесть. Пару минут они так поорали, а затем, не увидев на наших лицах достойного отклика, они начали мяукать нечто заунывное. Дядька, поедающий курицу, начал недобро посматривать на пацанов. Я уже предвидела нерадостное окончание вечера. Помаявшись еще с полминуты — аккурат когда они закончили выть последнюю ноту — я лениво произнесла:

— Какая скукота!

Ребята покраснели, а народ рядом засмеялся. Дядька расслабился.

— Это хит! — воскликнул один из игрунов.

— Весна еще не скоро. — не согласилась я. — Даже кошки не сбегутся.

Посетители расслабились, наслаждаясь представлением, дядька улыбался — золотые зубы посверкивали в темноте.

— Если ты такая умная, сыграй. — протянул мне певец свой инструмент.

Я уже была достаточно пьяна, чтобы рискнуть. Иногда захаживая к продавцу музыкальными инструментами, я вспомнила и сыграла несколько песенок на нечто, похожем на гитару. Поэтому, вытерев рот, я взяла инструмент и начала играть традиционного и незабвенного Виктора Цоя. Народ остолбенел — еще бы, даже меня в свое время проняло, а тут… Когда мой багаж окончился, народ молчал, и только златозубый дядька заулыбался и захлопал. За ним потянулись и остальные. Я слегка поклонилась и села на свое место. Ребята замялись на месте и переглянулись.

— Госпожа, а Вы что-нибудь еще знаете? Может споете, а мы подыграем?

Я вздернула брови — в принципе, почему бы и нет. И я запела песни Высоцкого, постепенно входя во вкус. Ребята оказались небесталанными и вполне сносно наигрывали мотивчики. Вечер оказался славным, и мне было безумно жаль его заканчивать. Но близилась полночь, и мне надо было двигать в Академию. Поэтому с большим сожалением я закончила свой концерт. Ох, Эля, спасибо тебе огромное за твой подарок в виде голоса и слуха!