Свиток дракона

Паркер Ингрид Дж.

— Их убили, — сказал Акитада. — Эти женщины слишком много знали.

Мотосукэ покачал головой.

— Не думаю. Но что бы там ни произошло, это избавляет нас от малоприятных процедур.

Слова прозвучали грубо, но Акитада хорошо знал, что женщина, изменившая мужу и убившая его, не могла рассчитывать на милосердие. Таких преступниц подвергали жестоким публичным пыткам, равно как и слуг, поднявших руку на своего господина. Этого требовала общественная мораль. Только в случае с госпожой Татибана подобное зрелище могло бы стать невыносимым даже для

грубой толпы. В этом-то, судя по всему, Мотосукэ и видел проблему. Теперь же, будучи мертвыми, эти женщины удовлетворили требования правосудия. Возможно, они и сами искали для себя более легкого конца. И все же Акитада не разделял того облегчения, которое испытывал Мотосукэ.

— Тут моя вина, — снова покаялся он. — Когда она послала за Икэдой, я должен был догадаться, что он-то и есть ее любовник.

— Икэда? Вы уверены?

— Да. Ведь все сходится. Я обвинил ее в убийстве мужа, но Икэда встал на мою сторону, даже когда она обвинила меня в насилии. Он распорядился арестовать обеих женщин, и она как-то уж очень легко позволила увести себя в тюрьму. Она не сделала бы этого, если бы не ожидала, что Икэда выпустит ее оттуда. — Акитада посмотрел на Мотосукэ: — И теперь все указывает на то, что оба они были сообщниками Дзото. Потому-то она и послала за настоятелем, когда Икэда сбежал. Мне следовало прислушаться к мнению Торы.

Словно по волшебству в комнату вошел Тора. Нисколько не смутившись присутствием губернатора, он сел, потом, спохватившись, поклонился Мотосукэ:

— Рад видеть вас в добром здравии, достопочтенный господин. — И переключил внимание на хозяина. — Слава небесам, что вам получше! Сэймэй уже рассказал вам про Жасмин?

— Да. Только не стоило так беспокоиться, — сказал Акитада. — Я знаю, кто убил подружку Хидэсато.

— Ну да! Этот подонок Шрам. Он вечно колотил бедняжку, а на сей раз решил и вовсе располосовать ее.

Акитада покачал головой, глядя на недоуменное лицо Торы.

— Нет, Тора, давай-ка рассуждай сам. Вспомни, сколько там было крови. А ведь ты рассказывал нам об одном кровожадном кретине, что всегда ходит с ножом.

Тора вытаращил глаза.

— Точно! Юси!

— Да, Юси. Хотя Шрам тоже мог быть здесь как-то замешан. — Акитада посмотрел на губернатора. — Вот такая шайка из трех человек — один, со шрамом, которого все так и называют «Шрам», здоровяк по имени Юси, и еще третий…

— Юбэй, — подсказал Тора.

— … и Юбэй — такая вот шайка собирала деньги с лоточников и уличных девок. Тора поймал их и сдал в полицию, а Икэда отпустил. Я считаю, об этом обязательно нужно сообщить Акинобу. Возможно, на этот раз нам удастся избавить от них общество навсегда.

Мотосукэ поднялся, качая головой.

— Ну надо же, какие жуткие вести отовсюду! В другой раз вы непременно расскажете все это подробно, а сейчас мне лучше пойти и обсудить с Акинобу убийство. Вам же, дорогой брат, нужно еще немного отдохнуть. Я зайду позже — поговорим о предстоящем мероприятии.

Когда Мотосукэ ушел, Акитада повернулся на бок, подпер щеку и улыбнулся Торе.

— Ну,

поздравляю! Кажется, ты был абсолютно прав насчет того, что Икэда и Дзото — сообщники.

Тора постарался изобразить на лице скромность, но ему это не удалось.

— Ну а как там Хидэсато? Хорошо ему живется у Хигэкуро и девочек?

Лицо у Торы вытянулось.

— Прекрасно, — процедил он сквозь зубы.

— Ты говорил им, что я болен?

— Да. И они просили пожелать вам скорейшего выздоровления.

Такое безразличие немного огорчило Акитаду, однако он спросил:

— А что сказала Аяко?

Тора схватил бронзовый шар с благовониями и принялся катать его по столу.

— Ну… тоже и сказала. — Лицо его было хмурым. — Они все очень заняты. Ну там… гость в доме, и все такое…

Акитаде показалось, что он угадал причину Ториного уныния.

— Отоми очень красивая девушка, и вполне естественно, что Хидэсато тоже так считает, — осторожно заметил он.

Тора резко обернулся.

— Отоми? Хидэсато поглядывает не на Отоми. Аяко — вот кто его интересует, черт бы его побрал!

— Аяко?! — Акитада недоуменно моргал, потом расхохотался. — Боже! Как же я забыл?! Они ведь оба мастера палочного боя. Не сомневаюсь, им есть о чем поговорить. Успокойся, Тора. Я рад, что Хидэсато живет у них. Ведь Отоми угрожает настоящая опасность после того, как Дзото увидел свиток дракона. Я просто убежден, что он послал своих людей убить госпожу Татибана и ее няньку, и ничто не помешает ему поступить так же с Отоми. Только пока там Хидэсато, они по крайней мере дважды подумают, прежде чем напасть на нее.

Тора встал.

— Хидэсато там нет. Они с Аяко утром ушли в баню. — Произнеся эти слова, он залился краской. — То есть это он пошел в баню, а куда оправилась она, я не знаю. — Он набрал полную грудь воздуха и выпалил: — Если я вам сейчас не нужен, побегу поскорее туда. — И выскочил за дверь.

Комната словно погрузилась во мрак — будто огромная черная туча закрыла солнце. Акитада сел на постели и застыл, ссутулив плечи и сжав кулаки. Что это там говорил Сэймэй про женскую юбку, которая опаснее тигра? Он предостерегал его в свое время от госпожи Татибана. Но Аяко же не такая! Она же не избалованная надушенная соблазнительница. Аяко чиста и естественна, как сама жизнь. Но Аяко предала его!

Боль ударила так пронзительно, словно меч вонзили в живот. Он закричал и согнулся пополам, раскачиваясь взад и вперед.

— Господин! Господин! Что с вами?

Сквозь мутную пелену горечи и боли до него донесся встревоженный голос Сэймэя. Акитада открыл глаза и заставил себя разогнуться и разжать кулаки.

— Ничего, — прохрипел он. — Просто судорога. Желудок свело от голода.

Встревоженное лицо Сэймэя разгладилось.

— А я вот кашки принес. Сварил ее на травяном настое. Потому-то так долго. — Он вложил в руки хозяина миску и наблюдал, как тот отхлебнул жидкую кашу. Вкус ее был горше желчи. — Что-то вид у вас неважный, — с сомнением в голосе произнес старик.