Свобода и Магия

Вишневенко Максим

— Спасибо, фрау фон Вальдбург, всё понятно, — кивнул тот.

В зале повисла пауза, которую примерно через полминуты прервала Августа:

— Если на этом больше никаких вопросов нет, то объявляю заседание закрытым. Следующее собрание будет проведено 19 августа после заседания Бундестага.

1 — Моссад — ведомство разведки и специальных задач» национальная разведывательная служба Израиля, одна из трёх основных спецслужб Израиля.

2 — Курдистан — географическая и историческая область на Ближнем Востоке. Определенных границ Курдистан не имеет. Большая часть курдских земель расположена на стыке Армянского и Иранского

нагорий, а также на территориях Верхней Месопотамии

Глава XXV. Когда в Берлине всё утрясётся

(17 августа)

Гора Броккен когда-то была покрыта густыми хвойными лесами, ходили слухи, что это был осколок тех древних лесов, что покрывали Германию да и всю Европу сплошным слоем в стародавние времена. Только лишь вершина всегда была свободной от елей, так что крестьяне шептались о том, что именно это место было выбрано окрестными ведьмами для их шабаша. В более позднее время гору облюбовала прусская армия, развернув там свой Генеральный штаб, позже это место стало базой Штази. Сейчас же мало, что осталось и от густого ельника, и от баз спецслужб — лишь гостиница, метеорологическая станция, телевышка, узкоколейной железная дорога и ресторан. А ещё музеи, много разнообразных музеев былых эпох.

Но вот с ведьмами вышло не совсем так, как о том думает просвещённая общественность. В наиболее густом ельнике, с противоположной стороны от людских зданий, как и раньше, стоял дом Брунгильды, верховной ведьмы этих земель. Скрытый от излишне любопытных глаз, он возвышался трёхэтажной громадой посреди большого подворья. Когда-то в доме шумела жизнь, галдели дети, сейчас же однако, кроме хозяйки и её домового эльфа здесь была только Марта фон Мирбах и Рудольф Люфт, кайнцаубер, случайно угодивший сюда. Марте он сразу понравился, хороший и добрый, постоянно по-детски удивляющийся, но также и волнующийся о тех людях, кто остался там, за пределами этого дома и этого леса. Правильно её отец говорил, что кайнцауберы такие же, как и они сами: бывают светлыми, тянущимися к прекрасному и неизведанному из чистого любопытства, а бывают и наоборот. К счастью, Рудольф был из числа первых.

В это утро младшая Мирбах проснулась очень рано. Солнце ещё не показалось над кронами елей, и весь мир был ещё сырым и прохладным с ночи. Чарующий запах свежей хвои проникал с улицы в комнату через открытое окно. С улицы доносились трели утренних птиц. Но что-то тревожило Марту, потому она встала с кровати, чуть скривившись от прикосновения босых ног к холодным половицам, и подошла к окну.

Как только она выглянула на улицу, до её слуха донеслись перекликающиеся голоса, а нос учуял запах дыма. Ей не был виден двор, а лишь качающиеся на лёгком ветру ветви деревьев. Голоса доносились откуда-то из-за дома, и что-то странное было в них. А ещё этот дым, чем-то он настораживал Марту. Потому она накинула на плечи бабушкин платок, обулась и направилась ко входу. Вчера поутру, когда она вышла из комнаты, её сразу же встретил бабушкин домовик, а на кухне уже хлопотала сама Брунгильда, но сегодня было всё иначе, дом был на удивление пуст.

Подумав, что она просто проснулась сильно раньше всех, девочка прошлась по коридору и отворила входную дверь на крыльцо. Отворила и застыла, поражённая увиденным.

Большие резные ворота на въезде во двор полыхали, жёлтые языки пламени вздымались ввысь, норовя перекинуться на стоявшую рядом с ними конюшню. Одна створка ворот лежала на земле, а вторая висела на одной петле. И сквозь эти ворота шли, покачиваясь, какие-то люди в оборванной тёмно-коричневой

форме. Они шли подволакивая ноги, словно каждый шаг им давался с трудом. Лица их были обезображены страшными ранами, одежда у некоторых тлела, но они словно бы не обращали на это всё внимание. Но самым пугающим оказалось то, что первым из них шёл мужчина в точно такой же, как и на других, военной форме, только чистой и отглаженной. На лице мужчины застыла самодовольная ухмылка, в каждой руке он держал по чёрной волшебной палочке, на каждой из которых алели какие-то колдовские символы. Он шёл медленно и уверенно, словно бы никуда и не торопился.

Перед крыльцом спиной к Марте стояла Брунгильда, сжимая свою волшебную палочку, стояла в угрожающей стойке, готовая к бою, и не замечающая свою внучку, застывшую позади неё на крыльце. А вот мужчина заметил девочку, заметил и ещё более мерзко и самодовольно ухмыльнулся, а после вскинул одну из палочек.

Все проходящие сквозь огонь люди резко вскинули головы в сторону крыльца, и тут Марта услышала голос. Услышала и узнала его, этот голос убил её родителей, и сейчас этот голос приказывал схватить её. Девочка завизжала от ужаса и проснулась.

Чарующий запах свежей хвои проникал с улицы в комнату через открытое окно. До её слуха доносились трели утренних птиц и отдалённые голоса. Марта резко вскочила, в тревоге накинула на плечи тёплый платок и не обратив внимание на холодные половицы, выбежала из комнаты и помчалась на улицу. Её сердце бешено колотилось, страх, что этот сон мог быть не сном, липкими щупальцами обвивал её разум.

Но вот она выскочила на крыльцо, резко распахнув дверь и увидела, лишь тихий спокойный двор. Резные деревянные ворота, за которыми начинался густой лес, стояли на своём месте, а возле амбара в кресле-качалке сидела Брунгильда. Сидела и разговаривала с Рудольфом, который там же колол дрова.

— Ну, пара недель и дрова ты научишься колоть нормально, — бабушка Марты по-доброму ворчала, глядя на кайнцаубера, у которого топор застрял в полене, и тот немного неуклюже пытался его вытащить.

— Ну, последний раз я это делал в детстве у бабушки, — у того наконец-то вышло освободить топор, и он распрямился, вытирая со лба пот, — Фрау Брунгильда, но Вы же ведьма, почему нельзя нарубить дрова магией?

— Потому что незачем попусту тратить магию, если есть такой сильный юноша как ты, — улыбнулась Брунгильда, — Опять же, тебе, я смотрю, это по-душе.

Рудольф усмехнулся, поднял полено, снова установил его на колоду и размахнувшись разрубил.

Марта спустилась с крыльца и только тогда осознала, что босая, когда ноги почувствовали покрытую росой траву.

— О, Марта, ты уже встала! — воскликнула Брунгильда, увидев девочку и поманила её рукой. Та улыбнулась и побежала по мокрой траве к своей бабушке.

Рудольф обернулся и приветливо помахал рукой:

— С добрым утром! Как спалось?

Марта добежала до кресла и забралась к Брунгильде на руки, лишь вежливо улыбнувшись Рудольфу.

— Ты чего так рано? — спросила та свою внучку.

— Сон приснился, — буркнула девочка, прижимаясь к женщине.

— Дурной что ли? — насторожилась та.

— Угу.

— Под утро всякое сниться может, — Рудольф выдохнул и разрубил ещё одно полено, — Но тут такой воздух, после Берлина прямо пьянит!

— Мне приснилось, что сюда пришёл тот же, кто пришёл за папой с мамой, — прошептала Марта, — Он пришёл за мной, а с ним ещё какие-то люди.

— Не бойся, — Брунгильда ласково погладила внучку по волосам, — Здесь тебе нечего бояться, нас тут никто не найдёт и не тронет.