Свобода или смерть
Шрифт:
РОБИН. Я спрашиваю не о накидке, а о ее владелице.
ХУДОЖНИК. Ах, о Марии?.. Да, Мария очень мила. Правда, я рисовал все эти портреты по памяти, но могу поручиться за совершенное их сходство с оригиналом.
РОБИН. Клянусь всеми святыми, я никогда еще не встречал женщины прекрасней, чем эта! Взгляните-ка на нее, ребята! Ну разве она не настоящий ангел?..
ФРИАР ТУК. Право, не знаю, что и сказать… Сдается мне, что она немного худосочна.
МАЛЕНЬКИЙ ДЖОН. Вот если бы художник изобразил ее в
ХУДОЖНИК. Ну что вы! Мария очень красивая девочка. Правда, нрав у нее, как у дикой кошки. Но, надо думать, с годами это пройдет. Она ведь еще совсем дитя.
РОБИН. Так ты говоришь, что ехал в Ноттингем к лорду шерифу?..
ХУДОЖНИК. Да-да, на торжество по случаю совершеннолетия Марии. Я собирался писать ее портрет. Ах, теперь я понимаю, какую глупость я совершил, поехав через Шервуд!..
РОБИН. Напротив, ты на редкость удачно выбрал дорогу, и я очень тебе за это благодарен. А не знаешь ли, кто обычно собирается на праздниках у лорда шерифа?
ХУДОЖНИК. Разные люди. Иногда судья Стефен с супругой, иногда аббат монастыря Святого Губерта, но вот уж кто бывает всенепременно, так это сэр Гай Гисборн.
РОБИН. Видимо, Кровавый Меч добивается руки Марии?
ХУДОЖНИК. Я бы не сказал. Сэр Гай — убежденный холостяк. Его устраивают случайные интрижки с трактирными служанками. А вот лорд шериф был бы весьма непрочь выдать дочь за Гая Гисборна…
РОБИН. Скажи, кто-нибудь из хозяев или из гостей дома знает тебя в лицо? Ну, то есть настолько, чтобы узнать тебя до того, как ты назовешь свое имя?
ХУДОЖНИК. Нет, не думаю. Последний раз я был в Ноттингеме три года тому назад, да и то меня поселили в помещении для челяди. Вряд ли кто-нибудь из высоких гостей меня вспомнит…
РОБИН. Все идет как нельзя лучше!
ФРИАР ТУК. Что ты задумал, Робин?..
МАЛЕНЬКИЙ ДЖОН. Кажется, он малость спятил!..
РОБИН. Это верно, ребята! Я спятил! И останусь таким до тех пор, пока Мария не станет моей женой! Одно плохо: я совершенно не умею рисовать…
4
МЭРИЭН, развешивающая прямо на ветках свежевыстиранное белье, с некоторой тревогой наблюдает за происходящим. Вот от толпы разбойников отделился какой-то человек и неторопливо двинулся в ее сторону. Это все тот же хитроглазый ВОЗНИЦА, который бесцельно слоняется от одной группы к другой, пытаясь найти себе надежного покровителя…
МЭРИЭН. Эй, приятель, не сможешь ли ты мне объяснить, что там происходит?..
ВОЗНИЦА. Боюсь, что этот главный… ну, Робин Гуд… нацелился стать зятем лорда шерифа!..
МЭРИЭН. Этого не может быть!.. Лорд шериф назначил за голову Робина награду в тысячу шиллингов…
ВОЗНИЦА.
МЭРИЭН. Похитить?.. Ты что-то путаешь, приятель. Ведь он же ее в глаза не видел!..
ВОЗНИЦА. Живьем-то он, может, ее и не видел… А вот ее портрет — гляди-ка — рассматривает до сих пор!..
МЭРИЭН. Ах, дьявол!.. Ну, берегись, приятель!.. Если ты меня обманул — твое дело плохо!..
ВОЗНИЦА. Стану я врать!.. Мне за это денежки не платят!.. Ты спросила — я ответил…
5
Разбойники разбрелись по поляне, каждый занялся своим делом, словом, шервудская жизнь вернулась в привычную колею. Наконец-то и МЭРИЭН выдался случай поговорить с РОБИНОМ…
МЭРИЭН. Послушай, Робин!.. Мне сказали, что ты намерен ехать в Ноттингем?..
РОБИН. Да, и немедленно!.. Мне необходимо быть там еще до полудня!..
МЭРИЭН. А почему такая спешка?.. С кем-нибудь из наших случилась беда?..
РОБИН. С чего ты взяла?.. Просто у меня в Ноттингеме неотложное дело!..
МЭРИЭН. Ты что-то скрываешь, Робин!.. Неужели у тебя есть от меня тайны?..
РОБИН. Последнее время ты стала слишком любопытной, Мэриэн, и мне это не нравится!..
МЭРИЭН. А ты научился лгать, Робин!.. И мне это тоже не по душе!..
РОБИН. Мало ли что тебе не по душе!.. Не забывай, что ты мне пока еще не жена!..
МЭРИЭН. Ах, вон ты как заговорил!.. Скажи уж прямо, что у тебя в Ноттингеме завелась возлюбленная!..
РОБИН. Имей в виду, Мэриэн, я человек свободный и не выношу, когда меня держат под уздцы!..
МЭРИЭН. Никто тебя не держит, Робин!.. Ты можешь ехать, куда тебе вздумается!..
6
А в Ноттингеме праздник уже в разгаре!.. На круглой площадке, похожей на римскую арену, лязгая мечами и доспехами, бьются турнирные рыцари. На открытой веранде, примыкающей к дому, устроились ЛОРД ШЕРИФ и его гости ГАЙ ГИСБОРН и СУДЬЯ СТЕФЕН. Чуть поодаль от них сидит дочь лорда шерифа МАРИЯ, виновница сегодняшнего торжества. За ее спиной замерли две монахини-воспитательницы.
ГАЙ ГИСБОРН. Должен признать, лорд шериф, что такого праздника, как нынче, Ноттингем не знал за все время своего существования!.. Не правда ли, господин судья?..
СУДЬЯ СТЕФЕН. Святая истина, сэр Гай! Я всегда знал, что лорд шериф большой мастак по части развлечений, но, право же, сегодня он превзошел самого себя!..
ЛОРД ШЕРИФ. Чего не сделаешь ради единственной дочери!.. Как-никак, сегодня день ее совершеннолетия, и я бы хотел, чтобы он запомнился ей на всю жизнь!..