"Свобода" на троих
Шрифт:
К последним относился и заговор группы сильнейших, решивших тайно избавить Тайлаари (и себя в том числе) от двух заноз на теле конфедерации семисот миров. Почти тысячу лет ни гай Многоликий, ни его верный друг — гай Радужный не посещали эту планету, но все эти годы она стояла у них перед глазами, как тогда: в первый и единственный визит на унылую пустошь, раскинувшуюся под небом с белой звездой. Перепуганные звери, вздыбившиеся от магической сдвижки скалы и… город-остров, инородным пятном вписавшийся в девственный пейзаж чужого мира — то, что оба сильнейших
Их было шестеро — тех, кто решил противостоять истинно-бессмертным. И все шло как по маслу: каждый месяц заговорщики получали регулярные отчеты от стражей, нанятых для наблюдения за объектами и для охраны их подступов от незваных гостей. Наемники блестяще справлялись со своими задачами, за что и получали весьма приличную плату. Это длилось несколько долгих веков, пока одна глупая моэера, раздобывшая запретные сведения, не решила навестить пленников. И… привычный ход событий дал сбой! Не значь Ырли Вильи Бьянка для гайи Белоснежной так много, два ее соратника не стояли бы сейчас напротив мрачных стен Неронга и не обдумывали, как лучше проникнуть за его ворота, чтобы не вызвать подозрения жителей и Светлоликого, если он по-прежнему внутри.
О том, что хозяин города мог покинуть искусно сделанную для него ловушку, «маскам» думать не хотелось. Но… отсутствие поселения аше-аров вблизи портала наводило на тревожные мысли. Конечно, маги жизни, порядком одуревшие от скуки, могли, как разбить лагерь в другом месте, так и просто передраться насмерть, но… все эти версии не уменьшали подозрений. И потому трое сильнейших, пришедших в этот мир за гранью, чтобы разыскать сбежавшую девчонку, решили по-тихому разведать обстановку, заслав одного из них в зачарованный город.
Не удивительно, что для данной миссии выбрали Многоликого, основной способностью которого была быстрая и полная смена внешности, включая ауру. Этот маг не накладывал на себя иллюзию, даже такую искусную, как у аше-аров, он, как кусок податливой глины, менял форму и масть, становясь совершенно другим существом. Идеальная маскировка для шпиона, уже сумевшего однажды обмануть извечных соперников: Огненного и Светлоликого. Идеальная и весьма перспективная! Сопровождать же друга отправился гай Радужный.
Вдоволь полюбовавшись на городскую стену, визитеры переглянулись: они прекрасно видели друг друга, несмотря на заклинания, скрывающие их от других. Видели и понимали с полуслова, полувзгляда. Слишком давно эти двое шли по жизни бок о бок, слишком многое их связывало. Пару веков назад они даже хотели провести Эо — ритуал смешения кровей, настолько крепка была их дружба, но появились неотложные дела, и церемонию пришлось отложить до лучших времен.
Более хрупкий с виду сильнейший, тряхнув разноцветными волосами, начал плести заклинание «радуги», которым владел в совершенстве. Когда все было готово, его напарник, все также незримый для обитателей Неронга, поднялся по полупрозрачной тропе и, перейдя через стену, спустился на городскую площадь. Оглянувшись на зевак, удивленных столь необычным «природным явлением» на их территории, Многоликий приметил подходящего донора внешности и начал метаморфозы собственного тела. Пора уже было выяснить, что за мирдовщина тут творится!
Поздним вечером в шарту Кир-кули…
Чтобы уснуть прямо на стуле, девочке после богатого приключениями дня хватило пары фужеров не крепкого вина и слабеньких сонных чар, незаметно насланных на нее магами. Она задремала, опустив голову на лежащие поверх скатерти руки. Под тихий говор чужих голосов и приятную медленную музыку, которую по третьему разу крутил исполнительный дом. Беседа мужчин сама собой сошла на нет, мелодия затихла, отыграв последние аккорды — и в столовой воцарилась тишина. Такая, что было слышно, как посапывает юная сейлин, ненавязчиво отправленная компаньонами в страну сладких грез.
— Спит, — нарушил затянувшееся молчание темноволосый.
— Угу, — кивнул блондин, с едва заметной улыбкой посмотрев на Заю. — До утра теперь, как и вчера.
— Ну, что ж, — Сэн одарил выразительным взглядом сидящего напротив аше-ара, — тогда мы, пожалуй, пойдем.
Тень улыбки исчезла с лица стража, а голубые глаза заледенели.
— Идите, — немного помедлив, сказал он. Затем взял фужер с недопитым Зоей вином и залпом осушил его. — Комната в торце коридора…
— Я помню.
— Не расслабляйся и не теряй контроль, — не слушая его, продолжал инструктаж хозяин шарту. — Ты не связан с ней в жизни и смерти, как я. Малышка только днем сама невинность, наивность и безобидность в одной премилой упаковке, а ночью она голодный зверь, гай. Убьет и не заметит. Помнишь дерево?
— Помню. Вышло мило, а главное, быстро. Эту б девочку в качестве оружия массового поражения использовать… после родов, — самодовольно оскалился темноволосый. — А насчет меня… расслабься, не убьет. Или ты забыл, что я бессмертен?
— Я то помню, главное, чтоб и ты не забыл, оставшись с ней наедине, — налив себе еще вина, проговорил страж. — Когда спит или теряет сознание, айка становится не обычным энергетическим вампиром. Это какой-то особый вид, высасывающий жертву, усыпляя ее бдительность… наслаждением.
— Как интере-е-е-сно, — продолжая нагло улыбаться, протянул Сэн, — Вчера такие подробности ты мне сообщить по-видимому забыл?
— Вчера мне было не до подробностей, — бесстрастно парировал аше-ар и снова выпил. — Айка за полчаса ополовинила мой резерв, а восстановление заняло все пять. Потом подарок ей доделывал, оружие зачаровывал…
— На что? На то, чтоб оно ее об дер-р-рево приложило?! — веселость покинула сильнейшего, а его темные брови сошлись на переносице, не предвещая ничего хорошего собеседнику.
— Это случайность, — вздохнув, покаялся тот. — Не подумал, что она сама начнет изучать огнерис. Если б подождала меня…
— То что? Приобнял бы за плечики и принялся нашептывать правила безопасности на нежное девичье ушко? — ехидно поинтересовался его собеседник, остывая. — Ты бабник, Кир из рода Кули. Неисправимый, неизлечимый и невменяемый ловелас, готовый волочиться за каждой юбкой, — не скрывая презрения, объявил свой вердикт Сэн.