Свобода от равенства и братства. Моральный кодекс строителя капитализма
Шрифт:
Живут, скажем, в Финляндии 6 % шведов и уйма женщин. И на этом основании считается, что шведы и женщины обязательно должны присутствовать в парламенте и правительстве страны, причем не ниже определенного процента. Резонный вопрос: в чем смысл? Официальный ответ таков: чтобы защищать права меньшинств – шведов и женщин. И это дебильное объяснение, не лучшим образом характеризующее умственное состояние всей нации, дается финнами на полном серьезе!..
Мне страшно любопытно, какие такие могут быть у шведов и женщин права, отличные от прав прочих homo sapiens? Или, может быть, шведы и женщины принадлежат к другому биологическому
...У внимательного читателя может возникнуть вопрос: если у финнов, норвежцев и шведов социализм, почему их страна не погибла, как СССР? Внимание, правильный ответ: разница между развитыми странами Европы и СССР только в том, что наша страна переболела социализмом в острой форме, а Европа болеет в хронической. Организм отсталых деревенских стран (СССР, Камбоджа, Куба, Китай и пр.) был настолько слабее, что болезнь социализма сразу приняла там самые страшные формы. Кстати, СССР от рецидивов социализма до сих пор еще окончательно не излечился, у нас только кризис миновал. А чухонцам, в начале ХХ века тоже не вполне развитым, просто повезло: добрый дедушка Ленин отпустил их обратно в Европу. Чудом выскользнули.
Вернемся, однако, к уже привычным нам баранам... Если начать отбирать в органы власти не по уму и деловым качествам, а по чисто формальным признакам (вес, рост, национальность, пол, партийная принадлежность, цвет кожи), что получается в итоге? Получится интеллектуальная деградация. В СССР она проявила себя в полной мере.
В 1966 году СССР был еще наполовину крестьянской страной. Соответственно уровень образования оставлял желать лучшего. И тогда в советской номенклатуре выходцы из неквалифицированных рабочих и крестьян составляли 70 %.
Прошло пятнадцать лет. Наступил 1981 год. В это время в СССР уже больше 70 % семей проживало в городах. Вырос и уровень образования граждан. А уровень голытьбы в руководстве страной не понизился, как можно было бы ожидать, а повысился – с 70 до 80 процентов!
В период с 1950 по 1989 годы из 100 человек, пополнивших высшую партийную элиту страны, 47 были, что называется, «от сохи» (деревенские), а 17 человек – из провинциальных рабочих поселков. И только 22 человека рекрутировались из крупного культурного центра – Москвы (причем 9 из них пришли во власть уже в горбачевский период – с 1985 по 1989 годы).
А самая высокая доля образованных горожан была в советском правительстве тогда, когда страна, по сути, еще представляла собой почти сплошную деревню – во время революции и гражданской войны. Дальше социализм начал свой противоестественный отбор. Потому «чижолый дух онучей» витал в Политбюро ЦК КПСС и на излете империи.
В какой-то момент совокупный интеллектуальный потенциал общества перевесил совокупную интеллектуальную немощь его правителей. Можно считать эту символическую точку «точкой невозврата». Здесь, кстати, кроется ответ на вопрос, почему большевики не повторили тот же самый трюк, который они проделали в начале ХХ века – почему не закрутили гайки до предела, не снизили потребление до лагерной пайки и не начали свой красный проект сначала, периодически постреливая?.. Достаточно подробно это обсуждается в «Судьбе цивилизатора». А сейчас лишь вкратце повторюсь: изменился демографический баланс. Или, попросту говоря, люди стали другими.
Не все, правда. Вот тетка моя
– Ишь, как придумали, изверги! – шумит тетя Лида, наливая себе очередную стопку. – Чтоб через две недели умирал! Уже после того, как его выпишут из роддома! Чтоб на евреев-врачей не подумали. А одна женщина прижала к себе младенца и кричит врачам: «Не дам ему укол делать! Никакая это не прививка, я знаю!» Он и выжил...
И люди с таким уровнем сознания наделены избирательным правом! Поневоле задумаешься о вреде демократии для недоразвитых стран. Можно вытащить человека из деревни, гораздо труднее вытащить деревню из человека...
Устав от людской глупости, вставляю в приемный лоток первый попавшийся CD и нажимаю «Play». Идет глупый американский фильм «V – значит вендетта». Все фильмы, снятые по комиксам, глупые, этот не исключение. О-о, а фильмец-то в кассу – про тоталитаризм! Стопами Оруэлла...
Действие происходит в современной Англии, в которой установился тоталитарный режим. Тоталитарный режим всеобъемлющ, он проникает во все сферы человеческой жизни, в том числе и в экономику – с целью порегулировать ее для народного блага. Забавно смотреть за попыткой режиссера, никогда на себе не ощущавшего гнет тоталитаризма, но что-то слышавшего об этом, продемонстрировать зрителю все его ужасы. Главные кошмары тоталитаризма в представлении создателей этого кинца (да, кстати, и многих людей на Западе) – отсутствие свободомыслия, слежка за частной жизнью, тотальный контроль, перлюстрация корреспонденции, отсутствие свободной прессы, невозможность вслух говорить, что думаешь... Все это так, и все это очень неприятно, конечно. Но разве в этом главная беда подобных режимов? Главная характерная черта тотальных режимов – тотальная же дефицитность экономики.
Создатели фильма об этом тоже что-то слышали. И для правдоподобия периодически вставляют в речь своих героев какие-то слова о том, что настоящего масла нынче не достать, оно поставляется только во дворец диктатора. Иногда герои говорят что-то о трудных временах, но самих этих времен на экране не наблюдается. Мы видим блестящие иномарки с мягко закрывающимися дверями, прилично одетых людей – в разноцветные шмотки явно не с фабрики «Московшвея». И мы, напротив, совсем не видим главного «достоинства» тоталитаризма – километровых очередей.
А ведь дефицитность – это именно то, что погубило тоталитарный СССР. Дефицитность и очереди – именно то, что, несмотря на тяжкое начало 1990-х, интеллигенция и народ так и не простили коммунистам, проголосовав в 1996 году вместо Зюганова за Ельцина. Единственное, что для этого нужно было напомнить людям – дефицит, талоны, очереди, табачные бунты. Хватило...
Для западных людей цензура, несвобода мысли и слова, вмешательство в частную жизнь – само по себе гадостно. Они от сытости полагают, что свобода и демократия есть некие самоценности, которые стоит защищать ради них самих. И многие даже не понимают, что, наряду с частной собственностью, это всего лишь инструмент для сытой бездефицитной жизни.