Чтение онлайн

на главную

Жанры

Свобода, власть и собственность
Шрифт:

Постараемся и мы.

Спектр критики

Известно уже большое число работ советских диссидентов, в которых высказывается негативное отношение к советскому народу. Первым, пожалуй, кто четко выразил такое отношение, был Андрей Амальрик. В своей книге «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?» он разбивает советских людей на 3 группы или класса:

Класс партократии.

Средний класс. Сюда Амальрик относит людей умственного труда, служащих и рабочих высокой классификации.

«Так как все в стране принадлежит государству, то люди этого класса, — пишет он, — представляют

собой госчиновников, с присущим этой категории людей конформизмом мышления и психологии».

И

«поскольку все мы работаем на государство, у всех психология чиновников — у писателей, состоящих членами ССП, ученых, работающих в государственных институтах, в такой же степени, как у чиновников КГБ или МВД»,

(стр. 16. Выделено здесь и далее мною — В.Б.)

«Отсюда многие явные и неявные протесты в СССР принимают характер недовольства младшего клерка тем, как к нему относится старший»,

(там же).

3. Народ.

«Русскому народу, в силу ли его исторических традиций или чего-либо еще (?!) почти совершенно непонятна идея самоуправления, равного для всех закона и личной свободы — и связанной с этим ответственности. Даже в идее прагматической свободы средний русский человек увидит не возможность для себя хорошо устроиться в жизни, а опасность, что какой-то ловкий человек хорошо устроится за его счет. Само слово „свобода“ понимается большинством народа как синоним слова „беспорядок“, как возможность безнаказанного свершения каких-то антиобщественных и опасных поступков».

«Что личность сама по себе представляет какую-то ценность — это дико для народного сознания»,

(стр. 30–31).

Понятие «справедливости» на практике оборачивается желанием, «чтобы никому не было лучше, чем мне».

«Наконец, для народа характерно преклонение перед силой. И ко всему еще советский народ представляет собой малокультурную и социально дезориентированную массу».

«„Пролетаризация“ деревни, считает Амальрик, породила „странный класс“ — не крестьян и не рабочих. В свою очередь среди рабочих масса вчерашних крестьян, а в „среднем классе“ — вчерашних крестьян и рабочих».

«Кем осознает себя эта масса и чего она хочет, никому, я думаю, неизвестно».

«Люди, попав в новую среду и условия, становятся одновременно запуганы и агрессивны»,

(стр. 33).

Еще дальше идет Андрей Синявский.

«В сочетании с вороватостью… пьянство сообщает нам босяцкую развязность и ставит среди других народов в подозрительное положение люмпенов. Как только „вековые устои“ и сословная иерархия рухнули и сменились аморфным равенством, эта блатная природа русского человека выперла на поверхность. Мы теперь все блатные… Это дает нам бесспорные преимущества по сравнению с Западом и в то же время накладывает на жизнь и устремления нации печать непостоянства, легкомысленной безответственности. Мы способны прикарманить Европу или запустить в нее интересной ересью, но создать культуру мы просто не в состоянии. От нас, как от вора, как от пропойцы, можно ждать чего угодно».

(«Мысли врасплох», стр. 41–42. Мюнхен).

Григорий Померанц утверждает, что народа вообще уже не стало, особенно как питающей культуру почвы и хранителя национальных традиций. («Люди воздуха»).

Солженицын соглашается с Померанцем, но обвиняет в этом интеллигенцию (на которую уповает Померанц), осуществляющую, мол, по указанию властей духовное уничтожение народа, отнимая у него религию, национальный дух, отравляя ложью коммунизма и т. д. («Образованщина»).

Наконец, народ обвиняется в пассивности и трусости.

«Излюбленная тема всех разговоров, которые ведутся всеми советскими людьми, как все в этой жизни пошло вверх тормашками, как в магазинах нет никаких продуктов, как озверели люди в отношениях между собой, как исчезла элементарная справедливость. Ругают власть от мала до велика, но за исключением нескольких сот смельчаков, в той или иной мере пытавшихся отстоять в стране справедливость и гуманное отношение к людям, „простой советский человек“ ничего делать не хочет».

Новый эмигрант Ю. Глазов («Русская Мысль» от 8 июня 1972 г.)

Он

«к советской власти относится точно так же, как простой мужик обливает грязью свою собственную жену: отругав ее в кругу друзей на чем свет стоит, он на ночь все же возвращается домой и ложится с ней спать!»

(там же).

Большая часть советских интеллектуалов, особенно столичных гуманитариев, увы, разделяет изложенные выше взгляды. И ещё добавляет, что режим устраивает народ, т. к. большинство людей понимает, что ни при каком другом режиме они не смогут так халтурно работать. Свобода же народ не интересует. Была бы водка да чем пузо набить!

Но попробуем спокойно разобраться в этом ворохе обвинений. Не нужно, думаю, говорить о том, как это важно и для понимания нынешнего положения в стране и для прогноза на будущее.

Сознание и подсознание

Одна из причин возникновения приведенных выше мнений видится как результат иллюзии об одряхлении режима, которая была весьма распространена в начале 70-х годов. Раз режим одряхлел, значит он держится лишь за счет пассивности и порочности народа.

Другую причину я вижу в интеллектуальной «отброшенности» многих советских интеллигентов. Их мышление даже не застряло на каком-то последнем уровне, а именно отброшено далеко назад, за черту XX века. И эта отброшенность особенно велика в области психологии, которая как никакая другая дисциплина пострадала от догматизма и тирании «марксистской» идеологии.

Даже получая доступ к западной психологии, многие советские интеллектуалы удивительным образом не воспринимают в свое мышление ее основополагающих принципов, или понимают их превратно, вульгарно. Отсюда непонимание величайшей роли подсознания и его емкости, или вульгарное представление о нем, только как о вместилище опасных и порочных инстинктов. (Амальрик: «В самих нас „город“ сознания окружен „деревней“ подсознания»). Отсюда неспособность познать природу человека, ее основополагающие свойства и потребности, неспособность понять, что когда закрыты возможности для реализации этих потребностей, то и недовольство этим также очень часто вытесняется в подсознание, а сознание стремится к приспособлению.

Многие инакомыслящие интеллигенты сейчас с гневом отбрасывают формулу Маркса: «Бытие определяет сознание». И в то же время они фактически следуют ей, считая, что советское бытие народа определяет его просоветское сознание.

На мой же взгляд, формулу Маркса надо не отбрасывать, а развить до синтеза:

Бытие определяет форму выражения основополагающих свойств и потребностей сознания, имманентно ему присущих. [8]

Но профессор психологии Л. Божович в статье, посвященной западным психологическим тестам («Литературная Газета» от 10 февраля 1971 г.), пишет:

8

Подразумевается и возможность обратного влияния. И чем больше осознаются личностью фундаментальные потребности человеческой природы, тем, видимо, более независимым (от бытия) может быть влияние сознания.

Поделиться:
Популярные книги

Титан империи 6

Артемов Александр Александрович
6. Титан Империи
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи 6

Как я строил магическую империю 2

Зубов Константин
2. Как я строил магическую империю
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Как я строил магическую империю 2

Болотник

Панченко Андрей Алексеевич
1. Болотник
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.50
рейтинг книги
Болотник

Курсант: Назад в СССР 11

Дамиров Рафаэль
11. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Курсант: Назад в СССР 11

На границе империй. Том 3

INDIGO
3. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
5.63
рейтинг книги
На границе империй. Том 3

Рождение победителя

Каменистый Артем
3. Девятый
Фантастика:
фэнтези
альтернативная история
9.07
рейтинг книги
Рождение победителя

Сиротка

Первухин Андрей Евгеньевич
1. Сиротка
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Сиротка

Совершенный: пробуждение

Vector
1. Совершенный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Совершенный: пробуждение

Начальник милиции 2

Дамиров Рафаэль
2. Начальник милиции
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Начальник милиции 2

Назад в СССР 5

Дамиров Рафаэль
5. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.64
рейтинг книги
Назад в СССР 5

Месть бывшему. Замуж за босса

Россиус Анна
3. Власть. Страсть. Любовь
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Месть бывшему. Замуж за босса

Девяностые приближаются

Иванов Дмитрий
3. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.33
рейтинг книги
Девяностые приближаются

Шахта Шепчущих Глубин, Том II

Астахов Евгений Евгеньевич
3. Виашерон
Фантастика:
фэнтези
7.19
рейтинг книги
Шахта Шепчущих Глубин, Том II

Сердце Дракона. Том 12

Клеванский Кирилл Сергеевич
12. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
боевая фантастика
7.29
рейтинг книги
Сердце Дракона. Том 12