Свобода желаний
Шрифт:
– Вот! Ааа!.. – оглушительно завопила Джулия.
– Боже, ну сделайте что-нибудь, – взмолился привязанный человек. Все его волосатое тело было мокрым от пота, член торчал, как монумент. – Что происходит? Вы что, лесбиянки?
Первой очнулась Ксантия:
– Я не могу говорить за других, но я бисексуальна. Ты хотел посмотреть на онанирующих лесбиянок? Тогда тебе крупно повезло. Настоящие лесбиянки не подпустили бы мужчину и на милю к тому месту, где они этим занимаются.
– Правда? – Он нервно выказал удивление, подавленный этой властной, самодостаточной женщиной. – А я думал, они мне позволят наблюдать, может, даже и присоединиться к ним.
– Две женщины – один мужчина. Довольно распространенная фантазия, но утопия. Большинство мужчин не могут в одиночку удовлетворить даже одну женщину. – В глазах Джулии горела непреклонность.
– Ты бы им показал, что они теряют, так? – Ксантия склонилась над мужчиной. Ее груди свисали близко от его члена, и он мог бы очень уютно разместиться между этими двумя большими золотистыми полушариями. Человек дергался вверх и вниз, напрасно стараясь освободиться от пут и прислониться к ней, пока она не отодвинулась. Пустая надежда! Ксантия презрительно щелкнула мужчину бронзовым ногтем по перевозбужденному члену:
– А что они теряют? Этот ничтожный предмет?
Хизер стало жалко привязанного. Он был в очень плачевном состоянии, и Джулия, продлевая его муки, наверное, брала реванш за все годы унижений и обид. Но она вспомнила Рагнара, Чарльза и собственные обиды, и ее жалость улетучилась.
– Я хочу сесть на него, – неожиданно сказала она. После конвульсий оргазма ей хотелось ощущения наполненности.
– Почему бы и нет? – Ксантия стояла позади Хизер, положив руки на ее попку и тиская упругую плоть.
Хизер влезла на мужчину и осторожно опустилась на его член. Она начала медленно двигаться, ощущая стенками влагалища его пульсацию, вверх и вниз, вверх и вниз. Но, когда она почувствовала, что он начал совершать фрикционные движения тазом, остановилась. Получив этот сигнал, Хизер уступила свое место Ксантии. Ее движения были более жесткими. Его инструмент то скрывался в ней, то опять появлялся. Она позволила поверить, что ему наконец будет дозволено разрядиться в сладких муках оргазма. Его глаза были закрыты, он что-то невнятно бормотал, ожидая последнего толчка, который приведет его к экстазу. В этот момент Джулия сказала:
– Он не должен кончить.
– Да, ты права, – ответила Ксантия и слезла.
Холодный воздух охладил его кожу. У пениса был самый плачевный вид, он уже был готов излиться. Слезы стояли у мужчины в глазах.
– Черт вас побери, – пробормотал он, – вернитесь хоть кто-нибудь. Нечестно бросать меня в таком состоянии.
– Ты ропщешь? – Джулия опять приняла командование. – Как ты смеешь жаловаться? Ну-ка, дай я попробую!
Она села верхом на него, царапая его бока своими острыми и длинными каблуками, и впустила его орган в свой. После того, что они с ним устроили, он никак не мог кончить, что бы с его пенисом ни делали. Она с удовлетворением смотрела сверху на распластанное тело, на выгнувшуюся шею, на искаженное мукой лицо и вспоминала всех мужчин, которые когда-либо предавали ее. Намеренно она сбивала его с ритма, при котором он мог бы кончить. Затем она вообще соскользнула с него, оставив стонущего, находящегося на самой грани, но неспособного получить удовлетворение.
Хизер, Ксантия и Джулия, взявшись за руки, некоторое время смотрели на обезумевшего мужчину.
– Не хотите помочь мне кончить, хотя бы развяжите, – сердито потребовал он.
– Ты знаешь, то, что ты испытываешь, это все по-настоящему. Разве ты не для того здесь? Ты можешь прочувствовать, что значит получить отказ от женщины и быть ею брошенным.
Джулия отстегнула наручники и уклонилась, когда он пытался схватить ее. Он хмуро смотрел на них, разминая свои затекшие суставы.
– Сволочи! – прорычал он.
– Ну, если ты так грубо с нами разговариваешь, мы не будем завтра играть, – обиделась Джулия. Она нагнулась и поцеловала его в щеку.
– Почему вы так жестоки, – пожаловался он.
– Я не жестока. – Она потерлась грудями о его плечо, взяла его член в руку, мгновение пососала, потом вынула изо рта и с проказливой улыбкой добавила: – Ты теперь свободен. Думай о нас, когда будешь кончать.
Они повернулись и пошли к выходу, три затянутые в кожу богини, а он смотрел им вслед жадными глазами, взяв свои яйца в одну руку и онанируя другой.
Глава 7
Полдень был жарким, но не слишком, и Хизер в ослепительно белом платье времен короля Эдуарда, в таком, в котором могла бы красоваться какая-нибудь модница в 1901 году, прибыла на бархатную зеленую лужайку за Тоставин-Гранж для игры в крокет в компании таких же не очень занятых людей.
Она думала о том, что разворачивающаяся картина очень напоминала сцену из какого-нибудь костюмного фильма, а ее юбки очень соблазнительно шуршали.
«Я бы не очень удивилась, – думала она, – если бы кто-то из наших английских актеров, обладателей «Оскара», вышел сейчас в роли дворецкого».
На лужайке лежали тени от испанских дубов и кедров, на небе не было ни облачка. Откуда-то издалека чуть слышно доносилось пение ласточек, которые высоко в небе затеяли свою игру, то взлетая ввысь, то резко пикируя. Между веток чилийской араукарии был подвешен гамак. В нем сидел молодой человек в белых фланелевых брюках и полосатом пиджаке. Свою шляпу-панаму он небрежно держал на груди.
Неподалеку сидел полковник, дядюшка или что-то в этом роде. Он занимал кресло с матерчатым сиденьем. Это был плотный, румяный мужчина с нафабренными седыми усами, которые воинственно закручивались над его верхней губой. Он был аккуратно пострижен, а на его висках виднелась легкая седина. Имелось в виду, что он приглядывает за молодежью. Пользуясь этим своим положением, он подолгу останавливал свой похотливый взгляд на девушках. Когда Хизер проходила мимо него, он протянул руку, погладил ее по спине и разгладил складку на ягодицах.
– Добрый день, моя дорогая. Твоя мама велела мне присматривать за тобой. Хоть ты и помолвлена с Седриком, – он указал на гамак, – это не дает ему монополии на тебя.
«И тебе тоже, старый грязный козел!» – подумала Хизер и хотела отступить, но улыбнулась и сказала:
– Я не понимаю о чем вы, дядюшка.
– Конечно, ты не понимаешь, невинное дитя. – Он похотливо взглянул на нее и, разгладив ус одной рукой, другой полез под разложенную на его коленях газету. Хизер удалилась.
Служанка, живописно одетая в черное платье и белые передник и чепчик с развевающимися лентами, разливала чай из серебряного чайника времен королевы Анны. Чай подавался в тончайших фарфоровых чашках вместе с замысловато украшенными пирожными. Все это было сервировано на девственной белизны скатерти, обшитой по краю тесьмой. Когда она с чайником перегнулась через плетеный столик, полковник потрогал и ее. Хизер слышала ее вскрик и бормотание: