Свободное падение

Забелина Евлампия

С этого времени рядом с ним она чувствовала себя совершенно свободно. Кроме тех моментов, когда девчонки нагишом выбирались из ванной и начинали смазывать кожу молочком. Когда появлялся Вадик, они почему-то любили делать это возле старого трельяжа, что стоял в общей комнате.

А вот Ваня, Танин брат – он частенько к ним забегал, поесть, – вызывал противоположную реакцию. Девчонки становились настолько целомудренными, что тому приходилось торчать на кухне, чтобы ненароком не нарушить их душевный покой. Вадик же откровенно посмеивался над ними,

но Лину и Аню это нисколько не смущало. Лариса же его сторонилась.

Всё шло тихо и безмятежно, пока Татьяна не застукала их вдвоём – на диване. По непонятной для Маши причине она прямо таки взбесилась.

– Чем это вы тут занимаетесь? – недобро прищурившись, поинтересовалась «злая лисичка».

Татьянино настроение иногда очень быстро менялось. Вот только она улыбалась, миг! – и она уже совсем другая, как будто кто-то сменил маску. Маша придумала название каждой личине.

– Кино смотрим, – ответила Маша, хотя и понимала, что провоцирует.

– Кино, значит, смотрите? – нарочито спокойным голосом повторила Татьяна. – А работать, кто будет?! – вдруг бешено заорала она. – Я для чего вас идиотов кормлю? Чтобы вы диваны продавливали? – продолжила она вопить.

– Я всё сделала, – прервала её Маша, хотя внутри всё онемело от страха.

Но после случая на мосту, растерянность и тревога, которые не давали дышать и заставляли шарахаться от каждого резкого слова, вдруг отпустили.

Теперь она знала, что можно предпринять, если вдруг станет совсем плохо, и успокоилась.

– Я не о тебе. Я об этом малахольном! Является сюда работать, а сам штаны протирает!..

– Есть куда ехать? Поехали. А орать дома будешь, на Ванечку, – спокойно прервал тираду Вадик.

– А для чего я, думаешь, притащилась?! – продолжила кипятиться Татьяна. – На вас посмотреть?

– Откуда мне знать, зачем ты явилась? Могла бы, позвонить, – бросил он, одеваясь.

Вышел и почти уже скрылся, когда Таня придумала ответ

– Тебя не спросила, что мне делать! – закричала она ему вслед, ни мало не смущаясь тем, что время позднее, и тем, что соседи давно уже спят. – Ты глазки ему не строй! – перекинулась она на Машу. – Он такой же нищеброд, как и ты. Иначе ему не пришлось бы таким способом деньги зарабатывать. Чтобы я вас вместе больше не видела! – приказала она и изо всех сил хлопнула на прощанье дверью.

Маша осталась одна в пустой квартире переваривать полученную информацию.

*******

Татьянина выходка никак не повлияла на их отношения, просто добавила ещё несколько штрихов в панораму отражённого мира, где самые простые, привычные вещи порой обретали зловещий смысл. Картина получалась тревожной и безрадостной, как залитое весенней бурой жижей болото.

После вечера на мосту Маша решила обращать внимание только на светлые моменты, такие как общение с Вадиком или совместные посиделки за чаем, когда девчонки приходили в хорошем расположении духа. Но за каждой капелькой мёда следовала бочка дёгтя, и принимать её приходилось, вымученно улыбаясь и делая вид, что ничего приятнее на свете быть не может.

Как в тот день, когда она поняла, что спокойного существования на должности диспетчера для неё не будет.

Радостные девчонки выпорхнули из спальни наряженные, будто собрались на бал. Лина в длинном до пола бежевом платье, по которому пряди огненно-рыжих волос растекались подобно потокам раскалённого металла. Аня в платье цвета сока граната, с асимметричным покроем, он повторял линии ультрамодной короткой стрижки. Несколько ярко-красных прядей, алая помада и туфли на высоченных, блестящих оттенком вишни каблуках, дополняли сногсшибательный образ.

Даже Лариса в чёрном комбинезоне, с очень смелым вырезом на груди, чудесно постройнела и похорошела. Татьяне пришлось проявить волю и надавить на неё, чтобы заставить сменить привычные тряпки. Без слёз не обошлось, но, любуясь на себя в зеркало, Лариса явно не сожалела о том, что согласилась на превращение.

Татьяна помогла ей завить волосы крупными локонами и разрешила перехватить их серебристой лентой, которая очень выгодно подчёркивала переливы волос цвета чёрного дерева, а из украшений позволила только одну толстую серебряную цепь с большим аметистом в качестве подвески.

Девчонки ехали на вечеринку с важными клиентами, поэтому Рыжей пришлось изрядно побегать, чтобы помочь им собраться. Глядя на них, красующихся перед зеркалом, вдыхая ароматы дорогих духов, Маша почувствовала лёгкий укол зависти. В домашних трениках и мужской рубашке, она казалась себе замарашкой рядом с принцессами.

Увидев её лицо, Татьяна лукаво ей подмигнула.

– Ничего, заработаешь деньжат, купим тебе наряд ещё лучше. Потерпи немного. Клиент уже есть, осталось уладить формальности.

Ошарашенная новостью, Маша застыла подобно жене Лота, слушая беспорядочное трепыхание собственного сердца, оно заглушило звуки удаляющегося смеха и стук каблуков. Девчонки ушли – дверь за ними закрыл Вадик.

– Ты что, балда, зависла? – улыбаясь, крикнул он ей прямо в ухо. – Пойдём киношку смотреть, – глянул на неё и осёкся.

Объяснять ничего не пришлось. Сам догадался. Вздохнул, увёл на диван, налил чаю с молоком и заставил выпить. Долго сидели молча, она пыталась сосредоточиться на фильме, он играл её косой, водя кончиком по рукам.

– Боишься? – спросил он.

Маша почувствовала, как нервический холодок электрическим разрядом пробежался по коже.

– А ты не боялся бы? – резко бросила она, вывернулась из-под его руки и отстранилась. И сразу же пожалела. Что-то было в нём такое, что заставляло её переживать о том, как он отреагирует. В бледном, исхудалом лице ей мерещился внутренний надлом, принуждая сдерживаться.

– Прости, – пристыженно пробормотала она, забиваясь в дальний угол дивана и подтягивая колени к груди.