Сводные. Не тронь меня
Шрифт:
Наконец, и у меня планку сорвало. Да, похрен. Сильнее сжимаю. Сильнее хочу.
Если даже током ударит — не остановлюсь. Заклинило на ней, как хитровыебанный механизм. Нигде к нему инструкции нет, блин. Вот и не могу разобраться. Как от неё откреститься, если так штырит?
Немыслимое количество баб перетрогал, а клинит из-за этой малолетки. Конкретно так выносит последние мозги.
Едва мои руки пролезают под резинку её штанов и обхватывают округлые ягодицы, как Мирослава начинает брыкаться.
— Господи, убери их! Убери оттуда, я сейчас закричу! — рычит она, отталкивая меня и вытирая губы. —
— Какой я, нахуй, брат тебе? Вот какой? — выпаливаю озлобленно. Чувствую, что с глаз будто дымка слетает. Совсем дурной рядом с ней становлюсь. Наброситься хочется. И отлюбить прямо здесь и сейчас, чтобы запомнила, чем семейные отношения отличаются от вот этого. Того, что между нами искрит, словно оголенный высоковольтный провод, чёрт его дери.
— Значит, слушай сюда. Мы никто друг другу. Наши родители могут хоть чё там делать за этими стенами, это не делает нас какими-то извращенцами. Если я тебя хочу и нихуя с этим поделать не могу, то что мне теперь? Об косяк головой биться? — выпаливаю как на духу. Взял и вот так с ходу всю контору спалил. Молодец, Дамир… Ты конечно прямолинейный, как дуболом, но не настолько же.
Она молчит, как язык поглотила, а мне мало, сука. Я дорвался. Хочу ещё.
Обхватываю обеими руками её тонкую шейку и снова всасываю покрасневшие губы. И так, и сяк их облизываю. Если не хотела бы, точно бы отшила, но она тоже целует в ответ. Как два дебила по комнате кружимся. Я её лапаю, она меня. Если честно, давненько у меня такого влечения не было. Или же… Вообще никогда?
Заваливаю зайчонка на кровать и тянусь снять с неё штаны.
— Сейчас бы та юбка пригодилась, — шепчу, насмехаясь, но она хватает меня за руки и испуганно смотрит. Так испуганно, что ресницы от страха трепыхаются. И тут до меня медленно как до жирафа доходит вся ситуация. Воспоминания. Она же целка, блядь.
Чё я вообще хотел с ней делать? Мои руки на резинке её штанов, её ладони на моих руках. Оба громко надсадно дышим, словно соревнуемся по частоте дыхания. Но меня уже затянуло в воронку, а вынырнуть оттуда я не могу. Или не хочу…Хрен знает, как правильно.
— Хочу быть между этих ног, — нагло заявляю я, глядя ей в глаза. — Что за это хочешь?
На лице зайчонка тут же вспыхивает возмущение. Негодует. Полыхает как пламя, в которое льют керосин.
— Думаешь, можно просто купить? Так ты купил свою Алёну? — спрашивает она, а я насмехаюсь.
— Скорее, она меня.
— М… Рада за неё.
— Так что, Зайчонок? Дашь мне?
— Нет, — выпаливает уверенно и сердито.
— А потрогать? Погладить? Полизать?
— Себе потрогай, себе же и лижи, и слезь с меня, козёл! — окончательно выводит из себя, гадина. Вот специально же нарывается, блядь.
— Мирослава, блин… Я в последний раз спрашиваю. Чего бы ты хотела за наше… Хммм… Взаимодействие?
— Ты говорил, что девственность — это плохо. Что нет желающих… Дальше я не берусь повторять твои безобразные слова, но суть ты понял! Так что изменилось? — выпаливает она, заставив меня напрячься.
— Ничего, — отвечаю, задумавшись. — Я порву тебя, не задумываясь. Без проблем порву, только скажи.
— Ага, разбежалась. Дамир. Отпусти.
— Я не хочу. Не хочу слезать с тебя. У меня стояк, — смеюсь я, придавливая её
— Ты горячая. Спорю, и влажная. Хочешь меня. Я это по твоим глазам вижу, — угораю я над ней, пока она пыхтит.
— У тебя с радаром что-то, дорогой. Ты мне даже не нравишься.
— А хрена тогда целовала меня пять минут назад?
— Благотворительность! — выдаёт эта стерва, и мне заржать хочется. Дурочка, блин.
— Святоша. Ну дай тогда мне член в тебя всунуть, ради благого дела не жалко же?
— Пошёл ты, Дамир. И подарки свои забери. Мне от тебя ничего не нужно!
— А если я кайфую, когда их тебе дарю? — бессовестно толкаю руку между её ног, а она взвизгивает, выпучив глаза, когда вторая моя ладонь тут же затыкает ей рот. Я начинаю трогать её через ткань штанов, а она не моргает. Только смотрит и нервничает, а потом я и вовсе чувствую, как её тело расслабляется подо мной.
Такая мокрая. Такая чистая. Возвышенная.
Природа её мне до конца не ясна, но одно знаю точно — она тоже хочет.
— Вот так, заяц, смотри… — целую её снова и продолжаю трогать. Она подаётся бёдрами навстречу, обнимает меня. Прямо сквозь штаны и трусы чувствую, как сильно она намокла. Как сильно ждёт. Целуемся, не переставая. Я так хочу ей присунуть, что всего потряхивает. Но, блядь… Это неправильно. Одно дело просто переспать, а другое забрать её девственность, блин. Сука!
Её руки ложатся на мой затылок и медленно проходятся по волосам, вынуждая меня замурчать от удовольствия. Член уже дымится в штанах. А потом я и вовсе просовываю пальцы ей в рот, а она их сосёт, блядь. Сосёт так, что у меня от вожделения всё закипает.
Меня на части рядом с ней рвёт. Вот так Мирослава… Пай-девочка и стерва в одном флаконе. Зайчонок.
Только я дохожу до кондиции, когда мне на всё насрать, лишь бы снять с неё штаны прямо сейчас и выебать, как в дверь стучат, и мы с ней оба, нахрен, замираем, уставившись друг на друга в панике.
— Тихо… Давай за кровать.
— Что?!
— Да, давай, блин, Мира! — злобно шепчу, и она хмурится, но сползает на пол. А я торопливо иду открывать.
— Да? — спрашиваю и вижу на пороге её взволнованную маму… Прекрасно. А я со стояком в штанах. Просто, сука, охуенно.
— Дамир, можно с тобой поговорить? — спрашивает она издалека, и я киваю, запуская её внутрь. — Я наседать не буду. Мешаться тоже не хотела. Кажется, Мирочка уже спит, потому что свет погашен. Просто хотела поблагодарить тебя, что принял её. Что так относишься к ней. Она всё равно чувствует. Ей с тобой легче. У неё не было брата, а ей всегда хотелось. Потому что бывали тяжелые времена… — вздыхает она, нахмурившись. — Отец Миры очень много боли причинил нам обеим. И моя дочь очень нуждается в таком человеке как ты. — благодарит она, а мне от стыда хочется сгореть. Я, блин, только что чуть её не трахнул. У меня до сих пор отходняк от её влажности и запаха. — В тринадцать лет её сильно избили… Нас обеих… За долги мужа… И с тех пор, ей хочется не быть кому-то должной, понимаешь? Ей плохо от этого… Она хочет чего-то добиться. А тут с работой что-то не вышло, она так расстроилась… Поддержи её, пожалуйста… Может, у тебя самого есть какие-то знакомые, чтобы её взяли?