Сводные. Не тронь меня
Шрифт:
— Почему ты так смотришь?
— Как?
— Не знаю… Так… Горячо. У тебя всегда такой взгляд, Дамир. Ты обжигаешь.
— Горячий восточный парень? — смеюсь я, играя бровями. — На самом деле я тюрок лишь наполовину. Мама же была русской. Думаю, это понятно.
— Твой отец любит русских женщин, да? — улыбается она.
— Да и сынок недалеко ушёл, — отвечаю, ухмыляясь, отчего зайчонок уводит взгляд в сторону и закусывает губу.
— Нравится ужин?
— Да, вкусно… Но много…
— Нормально. На пары мы не торопимся, —
— Да ладно… Пятница. Потом выходные… А в понедельник… Сама знаешь что, — говорю я на нервах. Реально ведь переживаю из-за всего этого, но она берёт меня за руку на столешнице.
— Я понимаю, наверное, мы не вовремя всё это начали, но… Для меня важно всё, что произошло.
Я вздыхаю, глядя на неё. Естественно, я понимаю, каково ей. Отдать себя кому-то это всё-таки другое… Нежели просто трахаться для того, чтобы спустить и успокоиться.
— Я знаю. Мне тоже важно. Просто я впервые пытаюсь себя ломать.
— Зачем ломать?
— Чтобы не быть с тобой таким, каким я бываю обычно, Мира, — объясняю я ей. — У меня бывает… Я непостоянный и порой веду себя как засранец. Ты знаешь.
— Знаю, — смеётся она, сжимая мои пальцы.
— Ты главное, скажи мне, если обижу. Если я где-то перегну, ладно?
— Ладно.
Естественно, после того, как обедаем, мы идём к администратору. Мире показывают всё. Знакомят с коллективом, а я просто жду. Она выходит оттуда с довольным видом. Счастливая и смущённая.
— У тебя такой вид, будто тебя там за жопу хватали, — отшучиваюсь я, а она бьёт меня по плечу.
— Что ты такое говоришь вообще?! Дамир!
Ржу, а она вся красная. Прощаемся с персоналом и уходим.
— Сказали, можно со вторника. Спасибо тебе ещё раз, — обнимает она на выходе. А потом мы встречаемся взглядами. Со вчера никаких взаимодействий не было, а сейчас мне хочется её поцеловать. И я целую. Примкнув к её губам, нагло зарываюсь обеими руками в блондинистые волосы и жму к фасаду, воруя с губ вкус клубничного мороженого, которое она ела последним.
— Не смог сдержаться, извини…
— Нет… Ничего, — теперь уже она целует.
Что это такое, что мы никак не можем этому противиться, словно мы с ней сотворены из одной материи? Будто мы созданы друг для друга. С учётом того, что у меня никогда и девушки-то полноценной не было, это никак не укладывается у меня в голове. Может мы падкие именно на их линию.
Она же похожа с матерью, как две капли воды. Что меня, что отца тянет как магнитом. У него же были какие-то женщины раньше. Точно знаю. И ни одну он замуж не звал. Да даже к нам домой. А тут привёз сам…
И у меня тоже от неё крыша едет.
Просто стоим и сосёмся посреди улицы при посторонних. Для меня это всегда было из ряда вон. А теперь вот с таким вожделением я меняюсь слюнями с Мирославой…
Кое-как отрываемся друг от друга и у меня просто лютейший стояк в джинсах.
— Пойдём в
Глава 19
Мирослава Зайцева.
Дамир увозит нас в какой-то закуток. Он напряженно дышит, останавливается и чуть откидывает кресло назад.
— Иди сюда…
Сглатываю и аккуратно перелезаю к нему на колени. Платье слегка задирается. А мы начинаем целоваться. Он обхватывает меня за затылок и давит. Я чувствую его стояк. И у меня между ног становится горячо.
— Детка, я хочу тебя… Не болит? Можно?
— Если… Ты взял… У тебя есть…
— Есть, — он тянется к бардачку и берёт оттуда презерватив. — Привстань.
— Мне, наверное, нужно снять белье?
— Ни к чему, — торопливо произносит он, надевая на себя защиту, и одним движением большого пальца сдвигает мои трусики в сторону. Признаться честно, я даже не знала, что так можно.
— Давай медленно. Помоги мне, — шепчет он и надавив своей головкой снова заполняет. Боль ещё присутствует, но не такая яркая. Я опускаюсь на трясущихся ногах, а он громко тяжело выдыхает. Мужские руки обхватывают меня за талию и скомкивают моё платье сзади, заставляя меня двигаться, подгоняя меня. Чувствую, как мне безумно хорошо с ним. Как тепло и комфортно. По всему телу мелькают искры… Я буквально никогда не думала, что секс — это так приятно. Мы целуемся, он ласкает моё тело. И я снова это испытываю. Это наслаждение, от которого вся нижняя моя часть сжимается в тиски, а верхняя при этом, словно воспаряет в небо. Он замедляется. Всё ещё оставляя поцелуи на моей шее, подбородке, скулах.
— Ты необыкновенная… Другая…
Не совсем понимаю, что это значит, но ему хорошо, а это для меня по какой-то неясной причине — главное…
— Надеюсь, нас никто не видел…
— Нет, не волнуйся, — он помогает слезть. Сам снимает презерватив, одевается. Я тоже. А потом мы на секунду встречаемся взглядами и молчим.
— Ты бы хотел… С другой? Сейчас…
Вспоминаю его слова про измены и почему-то сильно переживаю об этом. Что он захочет кого-то другого.
— Нет, — отвечает он, рассматривая меня. — Не хочешь в кино сгонять?
— Целоваться? — смеюсь я, и он ухмыляется.
— Можно и целоваться… А можно… Что-то поинтереснее, — издевательски произносит он, приподняв свои густые тёмные брови. А я смеюсь над ним. Иногда он такой пошлый дурак. Но у меня в окружении никогда таких парней не было. Не просто наглых и избалованный, а… Мужественных что ли. Ему двадцать лет, я понимаю, что он старше… И вместе с тем, он отличается даже от своих сверстников. Взять хотя бы что он даже не думал, когда его чуть не зарезали из-за меня. Да и вообще. Он ведь вечно норовит помочь мне… А я отталкиваю его помощь. И финансовую в том числе.