Сводные. Запрети мне любить тебя

Четвергова Юлия

– Ох, Ева, у тебя там всё в порядке? Ты не поранилась? Не ушиблась? – взволнованный голос мамы раздался из коридора. Видимо, она шла следом за Николаем Владимировичем в столовую, чтобы накрыть на стол, и услышала звон стекла.

– Нет, мам, всё в порядке! – крикнула, как можно громче. – Случайно разбила мыльницу.

– Слава Богу, - выдохнула она.
– Оставь, я потом уберу осколки. Спускайся к ужину, мы тебя ждём.

– Хорошо, дай мне десять минут.

Я, конечно, планировала прятаться в душе подольше, но сдавшая меня мыльница,

разлетевшаяся по всей ванной, вынудила сократить купание. Я наскоро убрала все осколки, которые смогла увидеть, разделась и нырнула под горячие струи воды.

Душ расслабил натянутые до предела нервы. Не до конца, но, по крайней мере, меня больше не трясло, а сердце не грозило выпрыгнуть из груди. Да и после ледяного природного душа, прелести цивилизации казались настоящим раем.

Приведя себя в порядок, я обернулась полотенцем, и тихо пробралась к себе в комнату, чтобы случайно не встретиться с братцем. Наскоро натянув на себя домашние шорты и футболку, резво спустилась вниз.

Мне сейчас жизненно необходимо было находиться в компании. Главное, не оставаться одной. Угроза Яна всё ещё набатом била в голове, а оставаться с ним один на один снова… Я попросту не выдержу.

Хватит с меня на сегодня потрясений. Поужинаю и пойду спать! Даже домашку делать не буду.

– Ева, дочка, как прошёл твой день? – Николай Владимирович по-отечески растянул губы в улыбке, и раскрыл руки для объятий, в которые пришлось неловко нырнуть.

Для меня эти его слишком уж семейные «дочка» и объятия пока воспринимались до дикого странными и неловкими. И реагировать на них нормально, без смущения, я не могла.

– Спасибо, - назвать отчима в ответ «отцом» язык не поворачивался, - очень насыщенно.

Мама с улыбкой наблюдала за нашим диалогом, расставляя уже готовые блюда на стол. Я встала рядом, помогая ей.

– Никто не обижает?

Я чуть не подавилась очередным вдохом. Как в точку.

– Нет, что вы, Николай Владимирович. Под вашим чутким руководством все студенты весьма и весьма дружелюбны.

И я ни капли не соврала. Университет отчима был у всех на слуху не только из-за качественного образования и дисциплины, но и из-за особой атмосферы, которая царила в нём.

Ректор Соколов не допускал травли между богатыми детками и теми, кто своим умом поступил на бюджет в престижный ВУЗ. И, если такое происходило, то виновный отчислялся моментально после выяснения всех обстоятельств.

Отсюда такая идиллия. Каждый знал, что приходит на занятия, чтобы учиться, а не выпендриваться своим статусом или ещё чем. Конечно, прецеденты бывали, но они быстро сходили на «нет» после первого же выговора от ректора и исправительных работ на благо родных стен университета.

Мама и отчим, переглянувшись, тепло рассмеялись, услышав мой ответ. И под этот аккомпанемент к нам спустилась черная туча по имени Ян Соколов.

Руки в карманах серых спортивок, на волосах не осталось ни следа от того, что кое-кто провёл полчаса, а то и больше, под проливным дождем.

Вид при этом у него был максимально непринужденный.

– Всем привет.

– Ян, так хорошо, что ты дома. – радостно произнесла мама и чуть ли не силком усадила его за общий стол. Прямиком рядом со мной. – Не слышала, когда ты приехал.

Ну, мама!

От близости брюнета я выпрямилась, словно жердь. До зуда захотелось пересесть, но я усилием воли заставляла себя оставаться на месте. Губы и щеки тут же запылали, воскрешая в памяти недавний поцелуй и прикосновения Яна.

– Я был дома раньше всех. Спал. – кратко бросил он. А сам пронизывал меня взглядом, не стесняясь никого и ничего.

Я чувствовала, что он смотрит на меня – в тех местах кожа горела, будто меня касались раскаленным угольком. После чего по телу бежал ток.

– У вас же шесть пар по расписанию. – строго нахмурился отчим, размеренно поедая лазанью.

– Я отпросился. Приболел. – невозмутимо пожал плечами.

– Ян, если я узнаю, что ты пропускаешь…

Мама ненавязчиво положила руку Николаю Владимировичу на предплечье, ласково погладив:

– Коль, давай не сейчас.

Прочистив горло, отчим повёл плечами, сбрасывая напряжение, и раздраженно выдохнул. Но при этом выражение его лица смягчилось, сменив гнев на милость.

Мне же кусок в горло не лез. От Яна шёл такой жар, что я чувствовала его всем правым боком. Такое ощущение, что сидишь рядом с печкой.

– Евочка, ты чего даже не прикоснулась к еде? – будто прочитав мои мысли, заметила мама. – Не хочешь лазанью? Там в холодильнике остатки завтрака есть, блинчики с творогом. – обеспокоенно сказала она.

И уже хотела встать, чтобы принести, но я быстро произнесла:

– Я не особо голодна, с подружкой поели прямо перед тем, как поехать домой.

– А как ты добралась домой, если Ян уехал раньше, чем у тебя пары закончились? Там же такой ливень! – заохала мама. – Сказала бы, я бы такси тебе вызвала.

В этот момент я заметила, как Ян с силой вонзил прибор в тарелку, и как сжалась его челюсть.

Небось подумал, что мама специально сказала это при Николае Владимировиче, чтобы выставить Яна плохим. А она всего лишь беспокоилась обо мне.

– Меня друг довёз. – выпалила на автомате, чтобы поскорей закрыть эту тему.

И только после поняла, что ляпнула.

Твою девизию, я же спалилась! Вот так вот по-идиотски! Ну, что за день-то такой, а?

Мама тут же сделала заговорщическое лицо. А отчим поджал губы, чтобы скрыть понимающую улыбку.

– Этому другу можно доверять? – спросил Николай Владимирович, решив быть мне «настоящим» отцом не только на словах.

– Как самому себе. – мои губы невольно растянулись в мечтательной улыбке, стоило вспомнить заботливого и милого Алекса.

Но совесть уколола иглой.

«Ты даже и не вспомнила о нём, пока самозабвенно целовалась с Яном. А завтра тебе ещё идти с ним на свидание» - с укором пронеслось в голове.