Сводные
Шрифт:
— Тебе не кажется, что нам нужно поговорить? — резко спросила Юля отца, когда закрылась дверь особняка за последним гостем.
Александр Святославович выпустил локоть жены и развернулся на вопрос дочери. Он понимал, что ситуация с аннулированием брака вызовет её недовольство, но не собирался позволять этому фарсу продолжаться. Он бы не позволил ей разрушить свою жизнь, едва начав её строить. Как и не мог подпустить к своему семейному делу этого неотесанного мальчишку, заявляющего на неё права.
— Иди наверх, я сейчас приду, — попросил он Карину, недовольно состроившую свое холеное личико.
Они уже несколько лет планировали завести ребенка, поэтому его жена очень дотошно отслеживала сроки овуляции. Однако, несмотря на все методики и продолжительное лечение, Юля пока оставалась единственной его наследницей. Именно поэтому он возлагал на неё огромные планы. Она пока не знала, но он уже договорился о её зачисление в экономический университет на факультет финансов. Неужто она и впрямь считала, что он позволит ей, Юлии Соколовой, стать дизайнером? Им уже давно нужно было поговорить и обсудить все моменты их сосуществования. Девочка должна была понимать, какая ответственность на неё наложена.
Сокола немного удивило то, что этот её недомуж Денис не подошел к нему с этим разговором. Он ждал его, тогда было бы проще разобраться. Александр Святославович планировал просто откупится кругленькой суммой, которую этот деревенщина и не видел, наверное, никогда в жизни.
Юля едва не воспламенялась от гнева, что буквально кипятил кровь в венах. Ей казалось, что она вся дрожит из-за эмоций, что пыталась сдержать внутри себя. Она любила отца. Как и любая девочка, она видела его супергероем в своей жизни. Самым умным, сильным, способным решить любую проблему. Она никогда не забудет, как в детстве он, втайне от мамы, доставал для неё конфеты с верхних полок, как позволял играть в куклы на ковре в своем кабинете, пока работал. Как он сидел в первом ряду на её первом соревновании по бальным танцам. Он тогда кричал и аплодировал громче всех. Именно такую картинку отца она носила в своем сердце и своей памяти.
А сейчас Юля просто не понимала, как он мог целеустремленно разрушать её жизнь, которую она так сложно выстраивала.
— Зачем ты это сделал? — резко поинтересовалась девушка, едва отец сел в свое кресло и кивнул ей присаживаться напротив.
Она решила постоять.
— Ты о том, что спас тебя от необходимости всю жизнь быть с этим пацаном из-за чувства долга? — чуть насмешливо поинтересовался он, следя за её реакцией.
— Я люблю Дениса! — эмоционально воскликнула она, приближаясь к столу. — Ты не имел никакого права решать за меня, я уже совершенолетняя.
— Прекрати истерику! — рыкнул мужчина, резко стукнув по столу. — Я имею право, поскольку я твой отец, девочка, и ты будешь с этим считаться.
Юля резко отпрянула, словно он ударил не по столу, а по её лицу. Она сама не поняла, что её напугало больше: его пронзительный, не терпящий возражений взгляд или холодный тон. Она не знала отца таким.
— Ты пришла ко мне, в мой дом, — тем временем продолжал он, не замечая её состояния. — Ты назвалась моей фамилией, так соответствуй ей. Ты не знаешь, как мне пришлось карабкаться, чтобы занять свое место. Не имеешь ни малейшего понятия, что мне пришлось сделать для этого. Ты БУДЕШЬ слушаться меня, девочка! И если я скажу, ты выйдешь замуж за Ковальского. Ты меня поняла?
Возможно, если бы она выросла в этом доме, то повзрослев стала бы девочкой, которая послушно исполняет указы отца. Но она выросла не здесь. Её вырастили в любви, справедливости и свободе выбора. Впервые в жизни она посмотрела на отца и не пожелала менять ничего в своем прошлом. Какое бы горе она не перенесла, она боялась даже подумать, какой была бы её жизнь рядом с отцом.
— Нет, не поняла, — прошипела она. — Похоже, мне пора возвращаться в деревню. А тебе пора забыть о том, что у тебя есть дочь. Считай, что я умерла, у тебя ведь это так хорошо получалось последние десять лет.
Последние слова принесли ей успокоение. Она буквально ощутила, как тяжелый груз свалился с её плеч. Больше не нужно было притворяться и жить чужой жизнью, больше не нужно было лукаво и абсолютно неестественно улыбаться людям, которые ей противны. Развернувшись к нему спиной, она зашагала к выходу, впервые за долгие месяцы улыбаясь по-настоящему.
— Если ты думаешь, что тебе удастся все бросить и уехать, то ты сильно ошибаешься, Юля, — прорезал её счастливую картинку его холодный ровный голос. — Я планирую занять место Андрея Степановича, стать главой его политической партии, а там и до кресла примьер-министра рукой подать. Мне не нужны скандалы. Мне нужна послушная и милая дочка рядом, благодарная отцу, что он нашел её спустя столько лет. Мне нужна покладистая девочка, которая станет прекрасной женой сыну человека, который провел меня по карьерной лестнице. Мне нужен сват — президент. А ты, моя дорогая, все это мне дашь и знаешь почему?
Вот не хотела слышать ответ на этот вопрос, но все же повернулась. Знаете, это как видеть страшную аварию. Ты понимаешь какой ужас вот-вот случится, но отвернуться просто не в силах. Вот так и она повернулась навстречу своему кошмару, а в глубине души продолжала теплиться глупая надежда, что все это шутка. Что отец не может быть таким.
Словно почувствовав, что он впервые снял свою маску, которую до этого носил все время её пребывания в этом доме, она полностью развернулась и посмотрела в истинное лицо своего отца, теряя все свои надежды.
— Потому что в противном случае я убью твоего мальчишку, — медленно процедил Сокол, словно пытался интонацией донести до неё, что он не шутит.
Юля сглотнула, глядя в холодные глаза своего родителя. Она поверила ему сразу, как он это сказал.
— Закончи эти отношения и отправь его домой, — повелительно махнул рукой Александр Святославович, словно не было мира, где она могла бы ослешаться его приказа. — Сбавь гонор, детка, и тогда у нас все будет в порядке. Я хочу для тебя лучшего в этой жизни, даже против твоей же воли.
— Тебе наплевать на меня, — с болью поняла Юля, глядя как просто отец распоряжается её жизнью. — Я просто инструмент в твоих руках. Возможность обрести сильных союзников.
Сокол, отвлекшийся на бумаги на своем столе, поднял на неё равнодушный взгляд и пожал плечами.
— Не говори глупостей, я люблю тебя, — недовольно опроверг он её теорию.
— Но вместе с тем ты шантажируешь меня смертью моего мужа, — как бы не держалась, слезы покатились с глаз девушки.
Александр Святославович откинулся в кресле, наблюдая за ней. Она была так похожа на Анну, свою мать, что иногда ему было больно на неё смотреть. Вот и сейчас, глядя на неё, он испытал дежавю с прежними временами, когда его жена устраивала точно такие же сцены, словно не понимала, что он делает все, ради неё и их детей.