Сводный враг

Снатёнкова Алёна

— Гиря?

— Ага, — киваю в ответ. — Или сразу дом. Прям на тебя. Многоэтажный. Пока ехала в чертовом автобусе, я в красках представляла, как ты будешь мучиться. А потом еще универ… Вообще, не понимаю, зачем тебе было надо меня публично казнить.

Демид едва заметно напрягается.

— Не казнить. Когда узнал, что ты с какой-то девчонкой сцепилась, захотел увезти тебя подальше от нее. Не хотел, чтобы тебя кто-то обидел.

Ого.

— И оставлять тебя там не собирался. Все так резко

произошло, потом уже было глупо возвращать тебя назад.

Я тыкаю пальцем в его плечо.

— Если я когда-нибудь выкину тебя на остановке, без обид, ладно? — смеюсь, представляя Демида в общественном транспорте, с тридцаткой мелочи в руке. Если ему на ногу наступят, он из окна выпрыгнет или разломает автобус? — Подожди, мы и правда не едем в универ?

— Ты ведь умеешь кататься на коньках или мне придется тебя этому научить?

Эй, это вызов?

Я его принимаю!

— Все я умею. И даже лучше тебя.

Чего там уметь? Встал и покатился. Это же легко. Проще только соленый огурец.

Я ошиблась. Облажалась. Опозорилась.

И это я еще от бортика даже на сантиметр не сдвинулась. Вцепилась в него, как за спасательный жилет, и никакие высшие силы не заставят меня отпустить руки.

Не-не-не. Мне тут хорошо и комфортно.

— Дай руку, — нахально улыбаясь, брюнет протягивает мне ладонь. — Давай же. Ты умеешь. Лучше всех катаешься. Ты на льду такое можешь, что никто не может.

Он меня цитировать вздумал?

Запрещенный прием.

— Ой, молчи. Будто сам никогда не врал.

Демид пожимает плечами.

— Было такое. Пару раз. Не бойся, ты не упадешь. Это несложно на самом деле.

— Конечно. Легко тебе говорить, друг клюшки и шайбы.

Блин, надо было бассейн выбирать.

Там точно нет угрозы остаться со сломанным носом и без передних зубов.

— Да брось. Я хороший учитель.

Косо смотрю на него, когда понимаю, как двусмысленно прозвучали его слова. Или это я придумала? Ох, чем только думаю.

— Даже не думай отпустить меня, понял?

— А что? Не хочешь еще раз полежать рядом со мной? Представь, упадем вместе. Лед, конечно, не как твоя удобная кровать, но я и на него согласен.

— Покровский!

— Хочешь сказать, тебе не понравилось? Я до сих пор это утро в голове прокручиваю. Еще эти шорты твои…

Теперь я убиваю его взглядом.

— Понравилось, — растягиваю каждую букву. — Понравилось выставлять тебя за дверь. Давай уже свою руку и обещай, что я останусь живой и со всеми зубами.

— Все будет хорошо. Тебе понравится.

Черт. И он не обманул. Хоть мы и упали несколько раз, ведь от страха я закрыла глаза и отказывалась их открывать, но мне даже падать понравилось. Каким-то чудесным образом я всегда приземлялась на Демида.

Мне не больно, а

ему… Сейчас я точно слышала, как он матерится себе под нос.

— Тебе падать не надоело? — смеюсь, сидя на его ногах. — Еще в хоккей играл. Как тебя только в команду взяли?

— Точно не за красивые глаза.

Я бы поспорила.

Я бы очень хотела поспорить.

— Еще не хочешь уйти?

— Уже думаю об этом.

— Ну нет. Мы же только начали. Мне понравилось. Останемся здесь, пока я не научусь крутиться на одной ноге. И еще подпрыгивать, и чтобы ты меня ловил. Здорово я придумала, да?

— Угу.

Но что-то радости в его голосе я не услышала.

— Так, милый, хватит ныть. Встаем и продолжаем. Мне и правда понравилось.

— Я же говорил. Ты еще признаешь, что я лучший учитель.

Блин, опять этот красноречивый взгляд.

А, ладно. Потом с этим разберусь.

Глава 24

— Ты почему в универ не пришла? — из динамика доносится голос подруги, когда я выхожу из машины рядом с домом. — Только, прошу тебя, не говори, что ты заболела.

— Нет, не заболела. Устроила себе выходной, — мечтательно отвечаю я, провожая взглядом машину Демиду. — Меня же не отчислят?

— За один-то пропуск? Я тебя умоляю. Тот же Синицын на парах появляется раз в квартал, и никто ему даже кулаком не грозит. Ну, рассказывай. Что делала? Где была? С кем была? Что делала с тем, с кем была, и где вы были? Рассказывай все.

Очередной допрос Липатовой вызывает у меня непроизвольный смех.

— Ты решила прогуляться и пешком дойти до общаги, и, чтобы не было скучно, хочешь, чтобы я тебя развлекала?

— Умная девочка. Вперед!

— Каталась на коньках.

— Ты умеешь?

Я морщусь.

Еще одна. Почему мне никто не верит-то?

— Умею! — рычу сквозь зубы. — Почти научилась. Правда, ради этого пришлось Покровского пару раз на лопатки уложить, но он сам вызвался меня учить.

— Так-с… Пока я задницу отсиживала, гадая, куда делась моя подруга, она в это время Покровского на лопатки укладывала. Мне нравится. Подробности будут или опять придется самой додумывать?

— Ты и сама прекрасно справишься.

— Да. Из тебя такая рассказчица… У меня точно получится лучше. Кстати, в следующий раз я с вами в клуб пойду. Я тоже хочу с открытым ртом смотреть, как Покровский по морде кого-то бьет, за тебя заступаясь. Что там произошло? Тот козел и правда тебя облапал?

Я изумленно таращусь на ворота.

Заходить в дом не спешу. У стен есть уши, и у мамы хороший слух.

— Чего? Откуда это пошло?

— Сначала Машка рассказала, а в столовой я уже все подробности узнала.