Сводный Змей
Шрифт:
Бальное платье я, конечно, не надела. Не доставлю ему удовольствия поржать. На мне обычный джинсовый сарафан и голубая рубашка.
– С вашего позволения, начнем, – говорит учитель. – Меня зовут Андрей, и мы с вами будем учиться танцевать вальс. Артем, пожалуйста, отложи телефон.
Змеевский нехотя убирает мобильный в карман и встаёт с кресла, где сидел.
– Эля, положи левую руку ему на плечо. Вот так.
Чувствую ладонью мягкий флис, а под ним упругие мышцы.
– Артем, твоя рука –
Ощущаю его горячую ладонь на лопатке. Моя левая и его правая рука соединяются. Слышу его дыхание. Мы стоим так близко друг к другу, что оба чувствуем неловкость.
– Что дальше? – спрашивает он.
И Андрей объясняет нам, как мы должны работать ногами и что делать с телом:
– Спина прямая. Плечи расправлены. А голова слегка приподнята, Эля!
Вынуждена поднять голову и встретиться с глазами Артема. Оказывается, они у него не голубые, а серо-голубые, больше серые. Кривит губы, и обдаёт меня свежим дыханием. Он жует жвачку, блин! Недовольно качаю головой и передергиваю плечами, будто бы вознамерившись сбросить его ладонь со своей спины.
– На счёт раз – вперед правой ногой, на счет два – приставили левую, – громким голосом вещает Андрей.
И мы со Змеевским, два деревянных тела, топчемся по залу.
– Больше страсти! Больше эмоций, – командует препод, хлопнув в ладоши.
Смотрим на Андрея исподлобья. О какой страсти вообще речь, когда мы едва терпим друг друга?
– Безнадежны, – качая головой, констатирует учитель.
– Это ты бате моему скажи, – осклабивается Артем.
Включается классическая вальсовая музыка, и мы «танцуем» уже под музыку.
– Ай, сссшшш, – шиплю, – ты топчешься по моим ногам!
– Ты тоже два раза наступила мне на кроссовок.
Трындец! Этому невозможно научиться. Мы облажаемся на свадьбе, опозорим родителей.
Через два часа мучений моя жизнь кажется адом. Под конец мы немного расслабляемся, и наши тела перестают быть поленом. Завтра продолжение. Умри, но научись вальсировать, называется.
– Элька-сарделька, папа велел мне доставить тебя домой, – издевательски говорит Змеевский.
Это намёк на то, что я жирная?? Вот гад!
– Артемка-соломка, вызову такси, – в тон ему отвечаю. – Но в твою тачку больше не сяду.
– А чё так? Нежная принцесса типа?
– Надоело бороться с тошнотой в твоём присутствии, – быстро иду к воротам.
– Эй, ты чё щас сказала? – догоняет. – Тебя от меня тошнит? – хватает за руку и разворачивает к себе лицом.
В его глазах плещется ярость. Ой, оскорбился.
– Ездишь ты как-то странно, голова начинает кружиться.
– А может, это не от езды проблемы с головой? А от меня, мм? – играет бровями.
– Это у тебя проблемы с головой!
Подтаскивает меня за руку к машине, открывает дверцу и подталкивает в плечо.
– Папеньку надо слушаться, – говорит саркастично.
– Он мне никто, – раздражаюсь. – Почему я должна его слушаться?
– Потому что… сама знаешь.
Хочу ему врезать, потому что догадываюсь, о чём он молчит сейчас. Мама продалась его отцу, значит, теперь мы с ней должны исполнять все прихоти этого властного мужика. Да не будет этого никогда!
Смешно, Эля, ты уже исполняешь желания Камоевича. Что скажешь про вальс?
Просто я… хотела научиться вальсировать. Вот и всё!
Чёрт… Всё еще чувствую на лопатке его ладонь, как будто она до сих пор там находится. А пальцы горят от его прикосновений.
– Что замолкла? – вторгается в мои мысли Артем.
– Ничего.
– Ты есть хочешь? Может, в кафешку зарулить?
– Не надо. Дома поем.
Как ни странно сегодня он едет нормально – без бессмысленной гонки и нарушений правил. Усвоил урок.
Заезжает в KFC-авто и заказывает кофе и бургеры. Забирает в окошке заказ и бросает бумажный пакет мне на колени.
– Я же сказала, что не хочу есть, – говорю раздраженно.
Есть бургер с соусом перед Змеевским?? Я же обляпаюсь обязательно.
– Так я тебе и поверил, – ржет, – я слышал, как твой живот урчал.
Инстинктивно прикладываю руку к животу. Да, я голодна. Вальс меня вымотал. Но есть перед ним? Тем более несколько минут назад он намекал на мой лишний вес.
Паркуется и со смаком попивает кофеёк.
– Ну чё сидишь, как не родная? Распаковывай.
– Я только кофе.
– Не отпущу, пока не поешь.
– Прекрати.
Блокирует двери.
– Ешь.
– А ничего, что это вредная пища? – сужаю глаза.
– Ты вреднее.
Кофе идёт «не в то горло», и я закашливаюсь. Хватаю салфетку и вытираю губы. Я же говорю, что в его присутствии обязательно припозорюсь.
Заботливо стучит меня по спинке:
– Всё ок?
– Ок, – бурчу хрипло.
– Ладно, я понял – ты стесняешься меня. Поэтому не ешь.
Меня почему-то задевает его правильная догадка, и я достаю бургер и демонстративно откусываю кусочек. Храни меня боже. Надеюсь, не подавлюсь.
Тактично отворачивается к окну, проверяет телефон, допивает кофе и относит пустой стакан в урну. Его действия дают мне возможность слопать бургер, не оставив ни крошки. Быстро проверяю одежду – не заляпала.
– Спасибо, – говорю уже доброжелательно.
Мне полегчало, и я уже не такая злая.
– Всегда пожалуйста, – хмыкает и заводит мотор.
Переписывается по дороге с кем-то, улыбается в экран. Сижу, ёрзаю. Меня бесит, когда он подтрунивает надо мной, но когда не обращает внимания – тоже почему-то бесит.