Сводный Змей
Шрифт:
Руки почему-то трясутся. Мы не уживёмся. Я прям чувствую это. Не получится из нас брата и сестры, чего хочет от меня мама.
Прокручиваю ленту до конца. Весело он живёт, нескончаемые фото с вечеринок, куча друзей и подруг. Закаты и рассветы – романтик?
Всё хватит. Блокирую экран. А перед глазами всё равно стоит насмешливое лицо Змеевского младшего. И он как будто бы обещает: я тебе ещё покажу, Элечка!
Глава 2
Перед свадьбой Альберт Камоевич
– Это что, репетиция свадьбы? – ворчу. – Зачем из нас сделали двух пластмассовых кукол?
– Почему пластмассовых? – спрашивает мама удивленно.
– Потому что от обилия косметики мышцы лица не двигаются. Может, я захочу улыбнуться твоему будущему мужу – и не смогу.
– Лучше улыбайся, – советует. – Будь доброжелательна. Я на тебя надеюсь. Грубить нельзя ни в коем случае, а то знаю я тебя, – шутливо грозит наманикюренным пальцем.
– Его сын… – нервно сглатываю, – Артем, тоже будет присутствовать?
– Да, только мы вчетвером.
Почему меня так заботит этот человек? Я ещё с ним незнакома, а он меня уже бесит. Альберта Камоевича знаю, и по большому счёту, мне на него наплевать, но вот о его сыне не могу сказать того же самого. Я боюсь Артема после анализа его странички в соцсети?
Эля, соберись! В конце концов, его можно просто игнорировать.
На мне платье цвета фуксии и пиджак такого же оттенка. На маме – мятный костюм с широкими брюками. Огромные траты ради обыкновенного ужина. Это и есть моя новая жизнь? Если так, то она мне не нравится.
Заходим в ресторан, иду за мамой, как послушный бычок. Она уверенно подходит к столику, за которым сидит Камоевич. А где же его сыночек? Кручу головой по сторонам и не наблюдаю его.
– Артем опаздывает, – говорит Змеевский недовольным тоном. – Но скоро будет.
Встает с места и усаживает маму, попутно целуя её в щеку, потом меня – не целуя, слава богу. Он мне совершенно чужой человек, с которым по странному стечению обстоятельств мне придется контактировать.
Камоевичу под пятьдесят. Он в черном костюме и белой рубашке. Гладко выбритый, с черными кустистыми бровями и плотно сжатыми губами. Из мрачного облика выбиваются только голубые глаза. Где-то я видела их уже, ах да, аватарка Змеевского младшего. Они очень похожи, сразу видно – родная кровь.
– Как у тебя дела, Эльвира? – вежливо обращается ко мне будущий «папа». – Как учёба?
– Хорошо. И хорошо.
– На кого ты учишься, напомни?
– На педагога. На третьем курсе, – опережаю его следующий вопрос.
– Отличный выбор. А мой сын, Артем, на юриста. Последний курс.
С чем я его и поздравляю.
Ничего не отвечаю и листаю меню. Ну и цены! Кому-то деньги девать некуда явно.
Альберт переключается на маму, и они говорят о работе. Мне скучно, лезу в телефон.
Очнулась только тогда, когда увидела плюхнувшееся напротив тело. Поднимаю глаза и встречаюсь ими с двумя льдинками, которые меня тотчас морозят. «Папа» начинает нас знакомить.
– Сынок, с Оксаной Александровной ты уже знаком. А это её дочь – Эля.
Змеевский младший скользит взглядом сначала по моему лицу, а затем по груди. На рефлексе прижимаю к себе руки, чтобы защититься от пронизывающего взгляда.
– Очень приятно, – выдавливаю из себя и отвожу глаза.
– Эля, – задумчиво говорит Артем, – где-то я тебя видел уже.
Пожимаю плечами и отвечаю:
– Вряд ли. Мы не пересекались.
Он явился в ресторан в черных джинсах и кожаной куртке. Отец поморщился, осмотрев его одежду, но и слова не сказал.
Мне волнительно. Потому что он продолжает нагло меня рассматривать. В отместку смотрю на него. Модная причёсочка, соболиные брови, острые скулы и четкий контур губ. В жизни он ещё смазливее, чем на фото. Вздергиваю брови, пытаясь донести до него месседж: «Да отцепись ты уже от меня!»
Официант приносит тарелки с едой, и к счастью, будущий родственник переключается на еду.
– Через неделю свадьба, – напоминает Альберт Камоевич. – Дети, вы уже взрослые, поэтому попрошу всего один раз: никаких выкрутасов. Это касается тебя, Артем, – смотрит на сына со значением. – Там соберутся очень важные люди. В Эльвире я уверен, она нас не опозорит.
Приятно, конечно, но весьма опрометчиво…
– А во мне значит не уверен? – хмыкает сынок.
– Я купил тебе смокинг. Чтобы никаких кожаных курток и джинс. Ни сигарет, ни алкоголя, ни тем более, твоих дружков. Надеюсь, я ясно выразился?
– А дома нельзя было сказать это тет-а-тет? – злится Артем.
– Я тебя не вижу дома, – ворчливо отвечает отец, – где ты пропадаешь ночами?
– Вот только не надо лекций, – закатывает глаза.
– Ты куртку хоть сними, – недовольно требует Камоевич.
Артем нехотя снимает кожанку, и под ней обнаруживается яркая футболка с надписью: «ZAЁBAN, но не сломлен”.
Отец видит надпись и недовольно качает головой.
– Надень обратно, – велит Камоевич.
– Ты уж определись, папа. Я тебе не стриптизёр, чтоб туда-сюда раздеваться.
– Альберт, оставь в покое ребенка, – вмешивается мама.
Ребёнка?? Да этому здоровому лбу года 22 уже. Мама как скажет что-нибудь. Она и правда предрасположена к этому «малышу». По мне он несносный тип, и прав Камоевич, что с ним строго обращается.
Змеевский старший перестает третировать сына и переключает внимание на меня:
– Эля, где собираешься работать после института?
– В школе, – пожимаю плечами. И слышу хохоток Змеевского младшего. Бросаю на него колючий взгляд.