Своеволие
Шрифт:
Они встали на краю серой, в силу сухости, поляны, на которой лишь проклюнулись милипусечные копьеца травы.
— Во! — гордо выпятил грудь мануфактурщик.
— Чо? — не понял Санька.
— Да то ж лен! — Якунька аж задохнулся. — Первый лен на Амур-реке! Взошел, родимый! Ежели приживется — ух, како всё пойдет!
Атаман за товарища от души порадовался, за что сразу был приглашен на чарку браги. Мануфактурщик жил широко, с головой уйдя в бизнес, который на этой земле никто не кошмарил. Ни свои, ни чужие.
— Ты бы хоть городьбу нормальную возвел, — упрекнул Якуньку Дурной. —
— А кого пужаться? — хохотнул тот. — С низов меня Темноводный бережет. А тута я со всеми в дружбе. Татей тож покуда нет.
— Во! — Санька утер брагу с усов. — Ключевое слово — покуда! Береженого бог бережет!
— Хорошо сказано! — Якунька задумался. — Да не… Ну, как мне такое селище огородить!
— Вот, кстати! А с каких дрожжей Северный так разросся? Будто тут народу больше чем в Темноводном.
— Ну, — Якунька слегка смутился. — Нашенских с три десятка. Кто и женок себе уж завел. Инда дауров прийшло чутка — учатся нашему мастерству. Нуу… Эх, побаивался тебе говорить, да ладнова: дуланцы недобитые ко мне прибилися. На Селемдже им життя вовсе не стало. Скота почти нет, соседи давят. Вот по чутку стали сюды тянуться. А тут и неплохо оказалось. Так я, почитай, весь остатний род и принял.
— Охолопил их? — нахмурился Санька.
— Да не! Вражда ж в прошлом теперя… Мы вроде по ряду живем. Они за овцами следят, а я в их жизнь не лезу. Они потихоньку лошадок, коровок заводят да плодят — то ихнее, я посторонь. Кочуют по округе, луга здесь дивные! Но более трех десятков в Северном живут. В мастерских работают, иную работу справляют.
— Ты не неволь их сильно, — попросил Дурной.
— Сам ведаю. То мне без выгоды.
Беглец из будущего дал мануфактурщику пару дней на сборы, затем, уже на двух судах, они пошли вниз.
К Хехцирской ярмарке.
Санька решил дать будущему рынку именно такое название. Сначала была мысль назвать Хабаровской, ибо будущий родной Хабаровск стоял совсем неподалеку… А потом подумал, с кем все станут ассоциировать название… Вспомнил ярость Ерофея Павловича, как сидел по его приказу в заточении… Вспомнил связанную, измученную Чакилган!
— Перетопчется, — сплюнул на сторону Известь. — Будет ярмарка Хехцирской.
…Плыть вниз по течению — один сплошной кайф. А, если еще и ветерок попутный задует!
Очень скоро дощаники дошли до Амура, миновали горловину Малого Хингана и вошли в земли, ранее заселенные дючерами.
— Сплошная пУстынь, — вздохнул Мотус, чей отряд Санька взял с собой в дорогу. — А такая землица!
«И верно — самые лучшие места на Амуре, — согласился мысленно Дурной. — И земли отличные, лугов заливных без счету. Лес пожиже, но и его хватает. И климат мягкий, тут уже всё, что хочешь, вырастет… Но пока сюда лезть нельзя. Устье Сунгари совсем рядом, маньчжуры наверняка поглядывают за этими местами. Нда… Пусть пока тут будет тихо. Вот с Шархудой разделаемся…».
Миновали устье Сунгари, потом Уссури; массив Хехцира уже нависал над ними. Где-то здесь таился вход на будущую ярмарку. Дурной намеренно хотел, чтобы место это было более-менее тайным и не торчало на берегу, в опасной близости от врага. В лесу, под горой как-то надежнее. С другой стороны, он сам не уверен был — а куда приставать-то?
Вопрос решился, когда на берегу появился казак и сам замахал им руками. Дощаники тихо вошли в заросшее густым подлеском устье махонькой речушки, скорее, даже ручейка. Бечевой поднялись вверх шагов на сто, пока не увидели наскоро сколоченные мостки. Пришвартовались. Прямо в склоне холма здесь были вырезаны ступеньки, поднявшись по которым, гости оказались на просторной утоптанной площадке, огороженной плетнем.
Смотрелось пустовато.
— Здесь, что ли? — разочарованно спросил он у казака.
— Ни! — махнул тот рукой. — То мисто, щоб товары складать. Нам туды.
Снова тропинка, снова выкопанные в каменистой земле ступени.
«Что-то уж чересчур тайное место они замутили» — вздохнул атаман, поднимаясь всё выше и выше.
Однако, теперь пришлось идти совсем недалеко. И открывшееся место того стоило.
Перед беглецом из будущего раскинулась Хехцирская ярмарка.
Глава 28
Место было практически в отрогах горы, высокое и сухое. Справа и слева почти параллельно шли каменистые гряды, а меж ними образовалось пологое чуть вогнутое пространство, поросшее густой синевато-зеленой травой и редкими раскидистыми деревьями. На удивление — почти никакого кустарника! Тихое, уютное место, на пару сотен метров в поперечнике.
И совершенно безлюдное.
Санька увидел вкопанные в склоны полуземлянки — видимо, склады для торговцев. Также казаки Сорокина соорудили на скорую руку целый один ряд прилавков — все, как один пустые.
— Ай да ярманка, — протянул Якунька, скинувший тяжелый тюк и со стоном разогнувший спину.
Навстречу гостям шел сам Сорокин. Судя по его лицу, тот как раз был очень доволен выполненной работой.
— Поздорову! — помахал он им рукой и принялся тут же излагать достоинства своего детища. — Что, нелегко было подняться?
Дурной и все остальные интенсивно закивали головами.
— От то-то ж! — довольно улыбнулся Яков. — А поиначе и не взойти. Он те и эти камни по бокам — там идти вовсе трудно. А позади ужо ярая гора. Мы-тко на тоем утесе как раз и живем. Изба там и мазанки летнии. С яво и Амур, и Ушуру хорошо видно! Но там тесно, так что ярмарка пущай тута будет. Слышите шум? То ручеек кипит. Он большей частию под камнями течет, но кое-где исходит наверьх. Тако ж воды хватае! И места в достатке. А ежели кто незваный явится — легко можно до нашего утеса податься — а тамо и с пушкой не возьмут!
Санька понял, что Сорокин превратно истолковал данную ему задачу. Скрытность и защищенность места он поставил на первое место, а вот удобством торжища пренебрег. Не купец, что с него взять. Вот Якунька сразу оценил минусы, своей спиной прочувствовал.
«Ну да ладно, по первости сойдет, — пожал плечами Дурной. — Все-таки место неплохое. А купцов у нас пока раз-два и обчелся… Кстати, насчет два!».
— Китайцы не появлялись? — озабоченно спросил он у Сорокина.
— Не було, — пожал тот плечами. — Казаки караулят берег днем и ночью. Окромя лодчонок из коры ничего не видели.