Свои чужие
Шрифт:
С первых дней материнства я рьяно боролась за возможность кормить малышей грудью. Ох, с близнецами всё куда сложнее. Парни росли как на дрожжах. Жадные до грудного молока, голодные и характерные. Но у меня получилось. Так хорошо получилось, что после года я с трудом отлучила мальчишек.
Бессонные ночи, постоянный недосып. Всё это сказалось на нашей с Кириллом интимной жизни. Ограничивались быстрым перепихом, пока мелкие не проснутся. Первые месяцы с нами жили и бабуля, и Майя. Приходилось вести себя тише. Сдерживаться, прятаться. Включать в ванной воду. Потом они переехали. Продав квартиру в городе и добавив некую сумму, мы приобрели участок с компактным домиком через дорогу от нашего. Три комнаты, один этаж и много-много чернозёма, на котором бабуля занималась садом-огородом. Майя посещала частную школу в посёлке, училась в художке и помогала мне с близнецами. Взрослая шестнадцатилетняя девчонка, которая тоже порой давала жару своими выходками.
Казалось, после года мальчишек станет чуточку легче, но не тут-то было! Они учились ходить, постоянно что-то крушили, ломали и подвергались опасности. Сон у наших хулиганов был чутким. Едва мы с Кириллом уединялись, настроенные на романтический вечер, как кто-то из сыновей просыпался в самый пик процесса и будил другого. Мы не жаловались, нет. Всё это определённо того стоило. Всё до единой капли.
Нам было так хорошо в нашем царстве! Вчетвером, вшестером и больше. Одна большая и дружная семья. О лучшем я и мечтать не могла.
Кирилл захлопывает дверь в номер, снимает обувь. Я тоже скидываю сапожки и подпускаю мужа ближе. Он начинает раздевать меня, а я его. На пол летит верхняя одежда. Кирилл забирается ладонями под платье, одним рывком поднимает его до талии. Мы целуемся. Жадно и ненасытно. Сколько бы ни было, нам всегда будет мало друг друга.
Самсонов стягивает мои колготки и, развернув лицом к стене, прогибает меня в пояснице. Проходится пальцами по складочкам, цедит воздух сквозь зубы. Я возбуждена настолько, что влага стекает по внутренней стороне бедра. Кирилл упирается членом между половых губ и резко входит. Я вскрикиваю и подаюсь навстречу очередному толчку. Грубому, несдержанному. Всё, как мне нравится.
— О да, — жарко шепчет над моим виском Кирилл. — Вот так…
Мы трахаемся, будто не делали этого вечность. Быстро двигаемся, рвано дышим и безостановочно говорим друг другу всякие пошлости, от которых краснеют уши. Кончаем одновременно, ярко и громко. Но не останавливаемся на этом! Впереди две ночи полнейшего безумства.
Приняв тёплый душ и воспользовавшись вкусным ванильным гелем, я кутаюсь в халат и выхожу из ванной. Кирилл сидит у камина. Откупоривает бутылку вина, ставит на журнальный столик фрукты и сладости.
Я много пью и быстро пьянею. Голова кружится, в крови вскипает адреналин. Включаю музыку на полную катушку и так же громко пою.
Вижу, как смотрит на меня муж. Как похабно улыбается краешками губ, зная, что сделает через минуту-другую. Взгляда не сводит. Его ненасытность и голод будоражат каждую клеточку моего тела.
— Потанцуй для меня, — произносит он вдруг.
— Что?
— Потанцуй. Для меня, — повторяет громче. — Помнится, ты когда-то давно мне задолжала.
Пошатываясь, я поднимаюсь на ноги. Смеюсь, когда вино чуть проливается на пол. Ставлю свою любимую медленную песню, плавно покачиваю бёдрами. У меня лишь один зритель, который заменяет тысячи, миллионы других.
Оголяю плечи, приспустив халат. Развязываю одной рукой пояс. Нервно сглатываю, когда наши с Кириллом глаза встречаются. У него они тёмные и порочные. До мурашек пробирает.
Я танцую откровеннее, плавнее двигаюсь. Виляю бёдрами и смеюсь. Сделав глоток вина из бокала, к чертям снимаю халат, оставшись обнажённой. После беременности близнецами у меня неидеальное тело, знаю. Но муж смотрит с таким обожанием и восхищением, что мгновенно забываю об этом. Я для него совершенная и особенная.
— Сюда иди, — требует Кирилл.
Я медленно подхожу, ставлю недопитый бокал вина на журнальный столик и сажусь мужу на бёдра. Член твёрдый, готовый любить и трахать. Сначала двигаюсь сверху, потом Кирилл опрокидывает меня на мягкий пушистый ковёр и, закинув мои ноги себе на плечи, заканчивает начатое в своей привычно-грубой манере. Дикарь, хищник. Я могу под ним кричать и стонать. Не переживать, что кто-то из мелких проснётся. Мы в лесу, у озера — никто не услышит.
Утром просыпаюсь первой. Смотрю на Кирилла, любуюсь. Коротко целую его в колючую щёку. Так уж повелось, что за ночь я несколько раз подряд просыпаюсь и контролирую сон мужа. Не снятся ли ему кошмары, не возвращаются ли страшные воспоминания? За три года нашего брака такого, к счастью, не было ни разу.
Я многое успела прочитать на тему посттравматических стрессовых расстройств. Горько плакала, представляя, насколько Кириллу было тяжело. Беспомощность, боль, страх, ощущение реальности происходящего. Крики, панические атаки. Но, кажется, муж полностью излечился. Правда, привычка проверять по ночам, на месте ли он, у меня осталась.
Осторожно выбравшись из постели, выхожу в гостиную. Голова немного ватная после выпитого алкоголя, а мышцы рук и ног нещадно болят. Такое ощущение, что я без остановки таскала тяжёлые мешки, а не занималась сексом с мужем.
Подхожу к панорамному окну, смотрю на замёрзшее озеро. Снега выпало почти по колено. Красота!
Слышу сзади шаги, улыбаюсь. Кирилл тоже проснулся. Он нежно убирает на одну сторону мои волосы, целует шею и покусывает кожу. Я возбуждаюсь моментально.
Мы занимаемся сексом прямо у окна. Обнажённые. До сих пор в друг друга влюблённые. Романтика! Перед нами девственно чистая природа, лес и озеро.
После завтрака выбираемся на улицу. Долго гуляем, затем купаемся в горячих чанах с травами под открытым небом.
Возвращаемся в номер и опять не можем отлипнуть друг от друга.
— Я хочу от тебя детей, — внезапно произносит Кирилл, когда мы лениво лежим под одним одеялом.
— О, ты забыл? У нас уже есть. Двое.
— Ещё хочу. Дочку. На тебя похожую.
Я улыбаюсь, потому что тоже этого хочу. Когда-нибудь.
— Мы с этими едва справляемся.
— Где двое, там и трое. Какая уж разница?
— И то правда, — смеюсь в ответ. — Кирюш, у меня интернатура.
— А у меня возраст.