Свои и чужие (сборник)
Шрифт:
Эмма стояла молча и разглядывала свои сандалеты.
Наконец отец не выдержал, подошел к дочери и сильно встряхнул ее за плечи.
Она подняла на него лицо, посмотрела внимательно, с интересом и вовсе без страха и тихо произнесла:
– Попробуй только ударь!
Отец вздрогнул, мать заплакала, а Эмма вздохнула и вышла за дверь.
А вот родители Эллы впервые задумались. Точнее, перепуганная мать накручивала растерянного отца, справедливо обвиняя во всем племянницу.
Он
– Да хватит! Я понял. Только ты не поняла, что она мне такая же дочь, как и Элла!
– Я понимаю! – шепотом, оглянувшись, словно боясь, что их услышат, ответила Туся. – Только… Только теперь я ее боюсь. Понимаешь? Не знаю, что можно от нее дальше ждать!
Расстроенный муж махнул рукой и вышел на крыльцо покурить.
Именно с того дня, хотя, казалось бы, все скоро было забыто, отношения между братьями и их женами изменились.
Был еще случай – девочки подобрали одноглазого бездомного котенка, плешивого и блохастого. Взять в дом котенка не разрешили – конечно же, в частности, из-за того, что пушистые животные были противопоказаны Элле.
Котенка было велено немедленно отнести обратно и категорически про него забыть.
Эмма ослушалась – котенка они пристроили к соседке, сердобольной бабуле, и бегали его мыть, чесать и кормить. Кончилось все блохами – и это, слава богу, была самая мелкая из возможных неприятностей.
Когда открылась и эта ложь, снова поднялся скандал. «Опять вранье и непослушание! Опять риск для здоровья Эллы! Как ты могла?» – все дружно орали на Эмму, а она, подняв свои невинные глаза, успела промолвить:
– А что, я одна? Я одна туда ходила и мыла его?
Тут к ней подлетел дядька и дал ей затрещину. Отец негодницы побледнел, а мать закричала:
– Не трогай ребенка!
Братья и их жены не разговаривали неделю. Между собой беседы сводились к тому, что надо разъехаться, потому что… Ну, все понятно!
Родители Эммы оправдывали ее, повторяя ее же слова: «А что, Элла совсем без мозгов?»
А родители Эллы уже стали прямо-таки бояться племянницы – с такой, как она… Словом, да все, что угодно!
Но лето подошло к концу, а до следующего было так далеко, что про разъезд думать пока не хотелось.
С дачи в тот год уезжали смурные, сконфуженные, потерянные. Все понимали, что их рай, их семейный очаг почти безвозвратно разрушен. И прошлых отношений, скорее всего, не вернуть.
А девочки по-прежнему дружили, ходили в один класс и вместе делали уроки – теперь было принято решение, что заниматься они будут у бабушки.
Элла школу не то чтобы любила – нет. Но уважала. Учителей, авторов учебников, классные часы и общественные задания. А Эмма – да ясно и так! Учителей критиковала, в учебниках быстро отыскивала казусы и ошибки, с классных часов сбегала,
Была еще одна неприятная история в школе – группка отчаянных троечников и примкнувшая к ним парочка заядлых двоечников и отставал решили уничтожить классный журнал. Почему-то в эту историю оказалась втянута Эмма. Почему-то именно она вызвалась вынести пресловутый журнал из здания школы.
Журнал она вынесла легко, а вот где спрятать – вопрос. Элла была не в курсе этой гнусной истории. Легкомысленная Эмма сунула журнал под кровать. Заметьте – под Эллину кровать, не под свою! Не специально, ни в коем случае. Просто пришла после школы к Элке – тетка в тот день напекла пирожков, ну, и сунула журнал под кровать. А потом про него и забыла.
Вечером Туся взялась подметать – тут-то пропажа и обнаружилась. Дома был страшный скандал – бедную Эллу пытали родители. Но при виде ее отчаяния и искренних слез до отца наконец дошло.
– А Эмма у нас сегодня была? – нахмурив лоб, спросил он.
Жена и дочь уставились на него.
– Да, а что? – спросила жена.
– А при чем тут Эмма? – удивилась Элла.
Мать и отец в одну и ту же секунду с тяжелым вздохом посмотрели на дочь и абсолютно синхронно покрутили указательными пальцами у виска.
– Да-а-а! – протянул Семен. – Ну ты, дочь моя… Просто нет слов!
А в восемь утра, несмотря на слезы и крики дочери, Семен, взяв под мышку журнал, отправился в школу. Прямо к директору – строгой и очень принципиальной Маргарите Петровне.
Элла взбежала на третий этаж.
– Эмка, спасайся! Они все узнали, и отец пошел в школу!
Эмма дрогнула, быстро кинула вещи в рюкзак и у двери обернулась.
– Я… спрячусь пока. Ну, пока все не утихнет.
Махнула рукой и быстро сбежала по лестнице.
– Где спрячешься? – выкрикнула сестра.
Но вопрос остался без ответа.
Дело раздули огромное – директриса орала, что Эмма будет отчислена. Потому что всем надоела!
Илья и Семен стояли в ее кабинете и предлагали все – ремонт в школе на общественных началах. Покупку кинопроектора в кабинет биологии. Новые шторы на первый этаж.
Директриса качала головой и молчала – видимо, прикидывала.
Потом вздохнула.
– Я знаю, у вас очень приличные семьи. Мне даже вас жаль. Но! Вы должны понимать, что совершено преступление. Украден серьезный документ. Украден с целью сожжения. Что делать мне? Подскажите. Я же должна на это отреагировать!
Тут в кабинет ворвались рыдающие мамаши, и сердце Железной Марго не выдержало…
А вот Эмма пропала. Искали ее с милицией. Нашли к вечеру следующего дня – наконец кто-то сообразил поехать на дачу. Ворвались в дом, где Эмма безмятежно и крепко спала.