Свора
Шрифт:
– Не знаю я общаков ваших! И знать не желаю!
– Вот это ты им и объясни... А они тебе объяснят и про квартиру твою, и про "кадиллак", и про дом загородный... И спросят: откуда все эти прибамбасы взялись? Если не в курсе, расскажут...
– Ты мне не угрожай, скотина!..
– А мне-то чего тебе угрожать? Я-то что? Я ничего... С Костей вон поговори, он к тебе очень даже душевно относится... Вдруг подскажет чего?
Вероломный Костя, следуя тщательно разработанному плану Люськиного "развода", в последнее время выказывал новоиспеченной вдове
– Вот такой у нас, значит, базарчик идет, - с ухмылкой говорил Константин Геннадию, включая запись своего телефонного разговора с экс-супругой умерщвленного товарища.
В динамике раздался жалостный всхлип, а после возмущенный Люськин голос твердо поведал:
– Слушай! Заезжал Толстый... Сначала он меня трахнул, а потом сказал, что я должна ему денег!
– Как?! За что?!
– на сопереживающей ноте откликнулся Константин.
– Говорит, Грыжа общак раздербанил...
– Да ты не волнуйся, разберемся, - успокаивал взволнованную женщину подлый интриган.
– Я ребят соберу. Если Гена не прав, мы его на место поставим!
– А... если прав?
– А вот и выясним!
– Костя, я на тебя очень надеюсь... Этот крокодил... он меня точно сожрет!
– В обиду не дадим!
– Может, приедешь сегодня?
– В голосе Люськи проскользнуло кокетство. Ты ведь такой умный... Хотя бы совет дашь...
Константин выключил запись. Как показалось Геннадию - с некоторой поспешностью.
– Ну, ездил?
– спросил сумрачно.
– Заехал...
– отозвался тот с неохотой.
– И чего посоветовал?
– Дождаться схода... А там - разведем по полной программе. Зарядим пацанов, они жути подпустят, факты наладят... А после - домашний арест, нотариус... В общем, через недельку отправим ее в Рязань к маме, откуда сюда и пришлепала. На билет скинемся... Пемзу, кстати, навестить пора. День рождения у него сегодня, не забыл?
– Угу, - кивнул Геннадий.
– Подарок купить надо.
– Гони пять сотен, подарок уже в багажнике.
– Что за подарок?
– Колеса и диски. Для "жигуля". Он же, сам говорил, на "девятке" ездит...
– Да ты чего... Несолидно!
– Нормально!
– Покажи хоть, что за колеса...
Узрев в багажнике тщательно отмытые от гаражной пыли покрышки, Константин, холодно усмехнувшись, обернулся к компаньону:
– Ты хочешь сказать, что это фуфло штуку зелени весит?
– Когда покупал - весило, - равнодушно пожал плечами Геннадий, понимая, что нынешняя цена колесам - долларов триста.
– Не, я ему лучше свой подарок куплю, - качнул головой Константин.
– Ну ладно, падай в долю, как тебе жаба позволяет...
– сдался Гена.
– Сотня...
– Да ты чего? Две хотя бы...
– Полторы.
– Ну ты кроила!
– От кого слышу, а?..
День рождения Пемзы, отмечавшийся в ресторане одной из центральных гостиниц, собрал толпу разнообразной братвы.
Приглашенные бандитские
Привычный затрапезный облик Пемзы преображал лощеный моднющий костюм, шедший ему как вороне - павлиний хвост. Изысканный покрой и столь же изысканная материя никак не сочетались с костлявым, угловатым туловищем и потасканной мордой с сияющими фиксами.
С искусностью опытных шлюх подавив в себе омерзение, Гена и Костя расцеловались со слюнявым, морщинистым Пемзой. После обряда целования Геннадий жизнерадостно молвил:
– Подарочек в машине. извиняй, сюда тащить не стали...
– Чего за подарочек?
– отозвался Пемза ворчливо.
– Разбегаться будем, увидишь...
– Не, взглянем сейчас, я любопытный...
Оторвавшись от начинавшегося застолья, юбиляр в сопровождении соратников вышел на улицу.
– Вот...
– Геннадий торжественно открыл багажник "мерседеса".
– Рули, как говорится, со свистом...
– Ты мне... своего "мерина"?!
– ошеломленно произнес Пемза.
– Ну, Геночка, ты - красавец! Ну - удружил...
– Да не, я... это... колеса...
– смущенно разъяснил Геннадий, ткнув пальцем в глубь багажника.
– А-а...
– разочарованно протянул Пемза. Затем, с испытующим прищуром глядя на резину, произнес: - Что же! Круто!
– Выпростав манжеты рубашки из рукавов пиджака, достал верхнюю покрышку, уважительно поджав губы, покачал ее в руках, как отец новорожденного младенца... И вдруг - резким, неуловимым движением надел покрышку на голову Геннадия. Прокомментировал с жесткой ленцой: - Жлобам - от нашего стола!
– И, повернувшись на каблуках, под уважительный хохоток мигом все уяснивших прихвостней, обступивших "мерседес", двинулся к ресторанной двери.
Содрав с шеи покрышку, оставившую на щеке угольный след, Геннадий, жалко моргая, смотрел на удалявшуюся щегольскую спину старого негодяя, умело и точно опозорившего его перед всей любопытствующей сволочью.
– Ну вот, подставились, теперь жди "стрелочки" и ответных подарков, донесся сквозь плавающую перед глазами пелену голос Константина.
– Ладно, поехали, - усаживаясь в машину, проговорил Геннадий. Лицо его пылало, пальцы мелко дрожали.
– Вот гад! Ишь... Ничего слаще морковки не жрал, крыса тюремная, а тут... расперло его!
– Денежки мне пришли, - равнодушно откликнулся Константин.
– Что? А-а... На тебе твои...
– Геннадий, чувствуя исходившую от напарника неприязнь, зло отсчитал доллары. Его трясло как в лихорадке от тяжко осознаваемого унижения.
– Тварь...
– шипел он.
– Завалю, вот и весь расклад! Завтра же!
– А теперь прикинь, сколько бабок уйдет на войну, - сказал Костя, вылезая из машины. Стоя у раскрытой дверцы, еще раз вдумчиво и презрительно повторил: - Прикинь!
И ушел, так дверцу и не затворив.