Свой кусочек счастья
Шрифт:
«Что же мне попадаются девушки, которые хотят быть сверху? Наверное, дело в том, что я сам таких выбираю» — Илья не стал озвучивать свои мысли, но смех отразился в глазах.
— А что ты смеешься? — с любопытством наклонилась над ним Марина.
— А вдруг ты обидешься, узнав, о чем я думаю, — но Илья и сам понимал, что хочет говорить с ней обо всем, и об этом — тоже.
— От чего сбежал, к тому и пришел — женщина сверху… Такова, видимо, моя судьба! — пафосно ответил он.
— Угу, бежать раньше надо было, поздно теперь.
Может, и стоило бежать, но кто откажется, когда красивая девушка, его любимая, целует его, с явным удовольствием
Наконец, он не выдержал, и притянул ее к себе ближе, укладывая рядом:
— Все, теперь моя.
А потом он вспомнил одну важную вещь, и смущенно признался:
— У меня ничего с собой нет… не ношу презервативы в кармане, — сожалея, что портит момент. Ну, вот, видимо, это их сейчас и остановит.
— Да я тоже запасов дома не держу, — Марина не расстроилась, только констатировала факт. — И мне все равно с защитой или без. С тобой все равно. Так что решение за тобой.
— Тогда… я знаю, что чист. Если ты разрешаешь…
«А если с первого раза мы станем папой и мамой — значит, так все и было задумано… где-то наверху. Надеюсь, Марина понимает, что она делает.»
Марина
Вот теперь можно было с полным правом и трогать, и делать с ним все, что хочешь, повторяя себе: «Мое! Теперь мое, без всяких условий!» И это «мое» совсем не имело ничего против, активно, но не агрессивно утверждая свое право на меня… Не зря я ждала, не ошиблась, когда именно его выбрала, хотя любой здравомыслящий человек сказал бы, что я сошла с ума — не там ищу верных и заботливых мужчин.
Теперь бы самой все не испортить. Он изначально был для тебя сказочным принцем для взрослой девочки, и он ничем этот образ не разрушил. И ты сейчас можешь позволить ему все, а потом… Впрочем, зачем думать в начале отношений о самом плохом? Не хочу настраивать себя и быть «опытной», хочу просто поверить в то, что ни в чем не ошиблась.
Марина проснулась — рядом никого не было. Записку искать не стала — почему-то не думала, что Илья исчезнет, просто испугавшись ответственности; поэтому накинула любимое домашнее платье и направилась к ванной, чтобы окончательно проснуться. Там и обнаружился Илья, как раз выходящий из ванной. Увидев ее, он как будто смутился, и заметил:
— Тебе бы не понравилась рыжая щетина…
— Вот, действительно, щетину и бороду любого цвета я не люблю, лесорубы — это точно не мое увлечение, — Марина обратила внимание на что-то похожее на бритвенный станок в его руках. У нее точно не было нигде мужских бритвенных принадлежностей.
— Заказал, — ответил Илья на ее невысказанный вопрос, проследив направление взгляда. — Пойдем, я еще и завтрак заказал.
Марина с любопытством последовала за ним на кухню. Еще не успев зайти, она почувствовала аромат, от которого рот моментально наполнился слюной, а потом увидела характерные коробки для пиццы на столе — две, кажется.
— Прости, не успел на тарелки положить… не догадался, вообще-то, — снова смутился Илья.
— Ага, и не достал фамильный сервиз для пиццы, — развеселилась Марина. — Я уже очень хочу есть. А когда ты успел?
— По сети заказал. Круглосуточная доставка — утром они вообще очень быстро привозят. И всякие мыльные принадлежности тоже, — он, наконец, улыбнулся. — Я уберу потом весь мусор!
— Какая активность с утра, — мурлыкнула Марина, обнимая его и целуя в предусмотрительно гладко выбритую щеку.
— Спасибо, — шепнула она, с удовольствием обнимая сильные плечи под тонкой рубашкой. — И не только за завтрак. Но ты же хотел утром уехать?
— Успею, — легко ответил Илья. — Значит, приеду к началу.
— Я плохо на тебя влияю? — на всякий случай уточнила Марина.
— А давно пора кому-то было повлиять, — подхватил он ее тон. Потом, немного помедлив, сказал уже серьезнее:
— Я же не могу жить без сложностей… Я боялся тебя испугать — своим напором, если ты этого не ожидала, старыми проблемами, которые вылезут в самый неподходящий момент, и у нас с тобой все получается не так, как с другими. Знаю, что сравнивать нельзя, но все не так, как было с моими самыми долгими отношениями, и вообще не стоит говорить о каких-то коротких встречах, что были до и после. Впрочем, о том, что было после моего возвращения, лучше вообще не вспоминать — только пачкать…
— Так все плохо было? — хотя Марина многого и не знала, потому что Илья наивно надеялся рассказать свое прошлое вообще в двух словах, но, в итоге, рассказ получился длиннее, хотя подробности он старательно опускал. Она подозревала, что причины этой скрытности были совсем нехорошими, хотя и не могла бы объяснить, почему так думает — пресловутая женская интуиция ли тому причиной, или это интуиция влюбленного человека, который как-то ухитряется ловить эмоции своей второй половинки.
— Если говорить честно, то попеременно я прошел несколько стадий, ни одна из которых мне не нравилась, и я даже не знаю, в каком состоянии было бы страшнее остаться — ненависти, презрения, или тогда, когда мне просто стало все равно — все чувства замерзли; у меня есть деньги и возможность покупать себе удовлетворение желаний — так почему бы и нет, это, по крайней мере, честно. Даже тех, кто был мне дорог, и кто мог бы меня выслушать и помочь, хотя бы советом, я уже не мог и не хотел беспокоить — сколько можно! У них должна быть своя жизнь, а у меня — своя.
Илья не смог сказать ей еще об одной вещи — о страхе. В этом он не готов был признаться ни любимой девушке, ни кому-либо другому. Об этом знала Анита, знали или подозревали Крис и Эмиль. Впрочем, Крис-то точно знал. Достаточно вспомнить, что Илья тогда чувствовал себя как в клетке, в которую снова заходит более сильный зверь, и тебя либо убьют, либо ты униженно вымолишь себе жизнь, и будешь делать все, что прикажут. Ужас — это его первое осмысленное чувство на Венге после того, как он снова начал себя осознавать. Ужас, практически неконтролируемый — и хорошо, что ему в голову тогда не пришло просто покончить с собой — не успел задуматься над этим. Со своими спасителями он никогда не рассчитается — за такие поступки платят не деньгами.
Беспроблемный домашний мальчик, потом — юноша и взрослый мужчина, который благополучно избегал плохих компаний — или они его избегали? Делать глупости не было ни времени, ни желания — он учился тому, что было ему интересно, попутно играл в театре — да, третьестепенные роли, но это снова было очень интересно! Подростковый бунт ограничился участием в подростковой же рок-группе. Он искренне считал, что к некоторым людям «грязь не липнет», и считал себя именно таким человеком. Видимо, был слишком самонадеянным, потому что эта грязь дождалась своего момента, и прилипла… вся и сразу.