Свой кусочек счастья
Шрифт:
Глава 17
В комнату зашел первый муж гостьи, темноволосый, Кристиан. Он бросил беглый взгляд на присутствующих, словно пытаясь оценить происходящее, и подошел к жене. Легко опустился на колени у ее ног, причем, это смотрелось так естественно, словно привычный поцелуй в щеку.
— Госпожа, — вполголоса сказал он, — я заберу Илью, можно?
— Да, идите, — улыбнулась Анита, привычно коснувшись его темных волос, и погладив мужа по плечу.
— Я вернусь, — улыбнулся Илья, выпуская руку своей девушки. — Кажется,
И, адресуя уже Кристиану, вполголоса:
— Зараза ты! Я забыл, что и Венги не надо, ты своим примером можешь испортить и плохому научить. Учти, вот если все так и будет, я тебе каждую ночь буду в кошмарах приходить!
— А я что? Я ничего, — ненатурально-искренне и ехидно удивился Кристиан. — Я думал, что плохому от Эмиля лучше учиться.
— Нет, у тебя еще лучше получается, — бросив на Криса последний осуждающий взгляд, Илья вышел.
Мужчины явно продолжали какой-то, им известный разговор, а Марине было весело. Может, оттого, что предполагаемая соперница оказалась совсем не соперницей? Может, оттого, что впервые она видела, как Илья искренне смеется с друзьями, и видела этих самых друзей?
Анита тоже проводила взглядом уходящих мужчин, к которым присоединился Эмиль, и предложила:
— Присядем? Прости, что я хозяйничаю в чужом доме, но я хотела немного рассказать об Илье, а стоя неудобно и слишком долго.
Марина кивнула, соглашаясь, и тоже присела.
— Он, действительно, особенный, — продолжала гостья. — Очень сильный, иначе просто бы не выжил, и ранимый, и впечатлительный — настоящий артист! И я только очень надеюсь, что у вас все серьезно, потому что любить он умеет слишком сильно, и еще одного разочарования просто не перенесет. А еще — там, на Венге, учат слушаться женщин, так что, когда такое умение прилагается к любви мужчины — бери его, не задумываясь! — хитро прищурилась она.
Марина слушала, и не знала, что сказать: ей буквально вручали Илью, передавали из рук в руки. Впрочем, сам объект был явно не против.
— Мне кажется, что он и раньше рыцарски относился к женщинам — наконец сформулировала она. — Мне еще казалось, что так не бывает, такие мужчины давно уже закончились, а это — игра на публику. А сейчас понимаю — нет, не игра.
— Не игра, — подтвердила Анита. — Я Криса выпорола один раз, точно помню, от злости… А что, это правда жизни! — ответила она на молчаливое изумление собеседницы. — С Эмилем играла, ему так нравится, на грани боли; а вот с Ильей… рука никогда бы не поднялась, даже если бы заслужил. Ни в шутку, ни всерьез не смогла бы, хотя я и имела, формально, все права. Есть в нем что-то такое, что действует на людей, если они нормальные люди, конечно, а не законченные отморозки.
Марина слушала и была абсолютно согласна с этим — что-то есть в нем такое, неуловимое, а, может, просто непривычное, позабытое в обычной и привычной жизни. Но как хорошо, что у нее нет поводов представлять Илью и Аниту вместе — неожиданно эта воображаемая картина выбила ее из колеи, и хорошо, что такого не было… Представив Илью с кем-то другим, она совсем не почувствовала такого правильного желания, чтобы любимый человек был счастлив, пусть не с ней, пусть с кем-то другим… Нет, ее мгновенно посетило желание убить предполагаемую соперницу.
Оказывается, она многого о себе не знала, а, чтобы узнать подобное, всего-то надо было серьезно влюбиться. Предупредить Илью? Ну, по словам ее не-соперницы, тот должен примерно представлять поведение влюбленных и решительных женщин.
Марина
Никому постороннему я не рассказываю ничего о своей тайной жизни, а посторонние, получается, в этом случае все, кроме Ильи и его инопланетной семьи.
Естественно, на работе тоже помалкиваю. Хвастаться я люблю, а кто же не любит, но, вот как представлю эффект… Одно дело — похвастаться стоящей под окном новехонькой машиной, купленной на собственные деньги, или загородным домом немалого метража в курортном районе, или победой на конкурсе, к примеру, а другое — рассказать, что «сама не поняла, как у меня образовались отношения с человеком, которого вы вполне могли видеть в сети или по галловидению, и да, я очень многое про него знаю».
Не хочу рассказывать даже не потому, что, в случае, если ничего у нас не получится, злорадство достигнет глобального масштаба, а потому, что, мне кажется, это обесценивает отношения. Когда говорят: «Ты любишь мои деньги, мое положение, связи, популярность» — нужное подставить — это часто бывает правдой.
Была у меня как-то возможность устроить свою жизнь так, чтобы окружающие завидовали, чтобы все денежные проблемы отпали навсегда — и я понятия не имею, к чему бы это привело в итоге. Сейчас я точно ни о чем не жалею. Была совсем девчонкой, но хватило мозгов не принимать поспешных решений, а потом увлечение у обоих сошло на нет — ну, и к лучшему, как оказалось. Деньги — вещь нужная, но в том случае, когда это твои деньги, без всяких условий, а иначе все идет по старому анекдоту про льва, ягуара и козла, который все это содержит.
Тут я вдруг задаю вопрос сама себе: а я бы заметила Илью, если бы он не был известен? Если бы не мелькал по галловидению, не давал концерты — возможно, тогда встреча могла бы никогда не состояться. Поэтому, конечно, элемент случайности и везения присутствует. А, если бы он был безденежным, эдаким «непризнанным художником», как бы я к нему относилась? А вот в этом случае — не знаю, мне кажется, что это уже вопрос самоуважения, причем с его стороны. Либо немалым трудом и упорством добиваешься популярности, и продолжаешь выкладываться по полной, даже добившись известности, либо зарабатываешь деньги другим, а любимое занятие идет именно как хобби. Но, мне кажется, в его случае на такое сочетание таланта, упорства и работоспособности Вселенная не могла не откликнуться.
Всегда восхищалась такими людьми, потому что сама железным характером не могу похвастаться.
А по роду деятельности, кстати, я видела много интересного: манера поведения «больших» и «небольших» начальников, наших, «местных», и гостей шефа; случайно услышанные разговоры; было забавно и познавательно наблюдать, как иногда к деньгам прилагается мерзейший характер, а иногда — наоборот, можно восхищаться воспитанием и врожденной или приобретенной интеллигентностью, иногда — даже испугаться педантичности и работоспособности.