Свой против своих
Шрифт:
— Я сейчас же поеду на стадион, — решительно заявил Поремский, поднявшись со стула. — Выясню у них все подробности. Они где играли?
— В Черкизове, на «Локомотиве».
…Владимир ожидал, что днем, когда на стадионе не проводится соревнований, нет наплыва зрителей, вообще будет трудно застать кого-либо из сотрудников. Все равно что осенью прийти на опустевший пляж: людей нет, лежаки убраны, все навевает грусть. Однако, войдя в подтрибунное помещение, он очутился в оживленном офисе. По коридору деловито сновали модно одетые женщины и мужчины с бумагами в руках, отовсюду доносились трели телефонных звонков, на лестничной площадке хихикала стайка курящих девушек.
Директора на месте не оказалось, Поремского принял заместитель — пожилой мужчина бюрократического вида. Из нагрудного кармашка его двубортного пиджака игриво выглядывали авторучка и расческа. Полвека назад так карикатуристы изображали бюрократов.
— В рамках одного уголовного дела мы проверяем алиби человека, — объяснил следователь, — который утверждает, что в понедельник вечером находился на футбольном матче московского «Спартака» с датской командой. Однако из прессы известно, зрители на эту игру не допускались.
— Скажем так — билеты не продавались, — сухо подтвердил заместитель. — Но по служебным-то удостоверениям проходили, это как водится. Журналисты и тому подобная публика. Человек сто сидели на трибунах. Я на игре был, своими глазами видел.
— То есть теоретически он мог там оказаться. Хотя к стадиону или спорту вообще отношения не имеет, работает в коммерческом банке.
— Если имеются знакомые у нас или в федерации футбола, запросто проведут. А то, что народу тогда было мало, это даже хорошо. Для вас, я имею в виду. Легко проверить каждого. Вы назовете этого человека или тайна следствия? — спросил он понимающим тоном.
— Тайна. Однако вам назову и надеюсь, это останется между нами. Мы хотим знать, находился ли в тот вечер среди зрителей некто Василий Загорских.
— Не слышал такого.
— Он работает в коммерческом банке «Орион-2002», в Москву переехал из Иркутской области.
— Ну так бы сразу и говорили, — протянул заместитель. — Из Иркутской. Это сибирское землячество, есть тут у них своя компашка. Нужно у Кольки Волосатых спросить, нашего художника. Они вокруг него кучкуются. Сейчас я его позову. — Сняв трубку, он набрал номер. — Николай, зайди ко мне на минутку.
Владимир ожидал, что художник будет бородатым и длинноволосым. Однако тот был гладко выбрит и коротко подстрижен. Следы его профессиональной деятельности выдавал лишь заляпанный красками синий, застегнутый на все пуговицы халат. Причем испачкан он был только вокруг карманов.
Заместитель спросил:
— Ты проводил своих ребят на матч спартачей с датчанами?
— Да, а что тут особенного. Все проводили.
— Не гоношись, Николай, никто тебя за это не осуждает. Просто тут требуется уточнить некоторые детали.
Представившись, Поремский объяснил:
— Один из людей, попавших в поле зрения следователей, утверждает, что он в тот вечер присутствовал на этой игре. Вам знаком такой Василий Загорских?
— Конечно. Приходил он в понедельник. Присутствовал.
— Вы можете это подтвердить?
— В любое время в любом месте. У нас тут нарисовалась компания моих землячков. То один придет на футбол, то другой, я им пропуска организую. А тут сразу все загорелись. Оно и понятно: матч проводится без зрителей, по телевизору не показывают, то есть своего рода дефицит. Приятно побывать на таком, чтобы потом говорить: мол, никто эту игру не видел, а я видел. И Василий Загорских был.
— Наверное, после игры тоже не сразу расстались.
— Мы по установившейся традиции посидели потом в одной забегаловке поблизости — ударили по шашлычкам.
Глава 29 Братья-разбойники
Постепенно Турецким овладевало беспокойство, чего давненько не бывало с ним прежде, по крайней мере с тех пор как получил статус следователя по особо важным делам. Обычно, ведя следствие, он постепенно успокаивался, поскольку видел, что приближается к искомой цели. Пусть она маячит где-то на горизонте, однако путь к ней ясен, требуется лишь время и терпение. Сейчас же у Александра Борисовича такого оптимистичного ощущения не было.
А ведь на первый взгляд дело показалось Турецкому совсем несложным. Раньше, случалось, во время следствия ему стреляли в спину, на него набрасывались с кастетом, взрывали машину, в которой он ехал, бросали гранату в гостиничный номер, в котором останавливался. Всяко бывало. Здесь же для него нет ни малейшей опасности, риском и не пахнет. Он сидит в центре Москвы, в удобном кабинете, оснащенном компьютером и телефонными аппаратами, и лишь отдает распоряжения подчиненным: мол, поезжай туда-то и туда-то, сделай то-то и то-то, или звонит в Нью-Йорк и просит коллег о помощи. А дело между тем движется еле-еле. Пока до конца отработали лишь сурманиновскую версию. Пресняковская же донельзя запутана, имя убийцы по-прежнему покрыто мраком неизвестности. Поэтому сейчас, когда его вызывало к себе начальство, Турецкий отправлялся в высокий кабинет с таким настроением, словно шел на каторгу.
Сегодня он и Грязнов явились с докладом в кабинет заместителя генерального.
— Тупик, господа! — выслушав их, вынес безоговорочный вердикт Меркулов. — Если вы утверждаете, что у Загорских имеется железное алиби, то следствие зашло в тупик. А ведь поначалу складывалось впечатление, что у вас в руках дело далеко не самое трудное.
— Мне и самому сперва так казалось, — ответил Александр Борисович. — Однако алиби Загорских подтверждается многочисленными свидетелями.
— Даже если бы только одно из них подтвердилось, этого было бы достаточно, чтобы оставить финансиста в покое, — добавил Грязнов. — Ведь во всех трех случаях действовал один и тот же преступник.
— То, что один, это как раз облегчает задачу. Троих поймать сложнее, — сказал Константин Дмитриевич. — Я хочу предложить вещь кропотливую и противную, однако в данном конкретном случае жизненно необходимую. Мне кажется, другого выхода нет — нужно почикаться с расшифровкой мобильных телефонов всех подозреваемых фигурантов… Да, да! — повысил он голос, заметив, как его собеседники сморщились, словно от зубной боли. — В конце концов, для чего существует научно-исследовательский институт этого профиля. Не для собственного удовольствия они работают. На днях я смотрел по телевизору американский детектив. Так там распутали хитроумное убийство благодаря расшифровке разговоров по мобильнику. Хотя убийца предусмотрительно выбросил аппарат на помойку.