Свой против своих
Шрифт:
Следует сказать, что в институте тогда готовилась переаттестация сотрудников, поговаривали о солидном сокращении штатов. Хотя все формальности соблюдались — писались служебные характеристики, они обсуждались на аттестационной комиссии — все зависело от одного человека, директора, который только что на полном ходу врезался в машину своего подчиненного и теперь сидел понурив голову. Он недавно приобрел машину и, как всякий неопытный водитель, не знал, что нужно предпринимать при аварии. Знал только, что во всем виноват только он.
В это время рядом с ними появился гаишник, которого Кудряшов тут же мысленно проклял. В самом деле,
Не мудрствуя лукаво, Кудряшов, которому завтра предстояла переаттестация, принялся самым наглым образом выгораживать директора, чтобы принять удар на себя. Однако подхалимский раж оставил гаишника равнодушным. Он прекрасно видел, кто стал виновником происшествия. Тем не менее Кудряшов прекрасно понимал, что его судьба находится в директорских руках. Сделает он человеку приятное, тот в знак благодарности не сократит его.
Потом Вадим Николаевич сам удивлялся, как он мог додуматься до таких глупостей. Кудряшов нес сущую ахинею: мол, он хотел подать назад, чтобы перестроиться и перейти в другой ряд, а задом его «Москвич» едет с превышением скорости, потому что у него неисправен редуктор. Все его филиппики гаишник парировал не моргнув глазом. Подобное равнодушие «силовика» постепенно взвинтило Кудряшова, он, что называется, завелся, стал набрасываться на того с кулаками и в конце концов жестоко его избил. Гаишник, как назло, попался субтильный, не смог ничего противопоставить разъяренному водителю…
Отсидев год, Кудряшов не мог устроиться на работу и кормился случайными заработками. Весьма ощутимую помощь оказывало ему магазинное воровство. Однако не прав будет тот, кто подумает, будто Вадим Николаевич способен схватить с прилавка банку шпрот или батон сырокопченой колбасы и припуститься бежать с такой скоростью, что продавщица его не поймает. Как раз дыхалка у заядлого курильщика уже ни к черту, поэтому поймает его даже ребенок. Нет, все делалось гораздо проще — у Кудряшовых был семейный подряд. Его жена работала кассиршей в универсаме. Поэтому он набирал тележку продуктов, а пробивала супруга далеко не все товары. Это была хорошая поддержка семейного бюджета, однако явно недостаточная. Приходилось искать всякие приработки, не было лишним и маленькое подспорье за помощь милиции.
Получив размноженную фотографию Загорских, он сначала не прореагировал на нее, всем своим видом показывая, что задача перед ним поставлена не из легких. Зато сегодня рано утром позвонил Грязнову и спокойным тоном, будто речь шла о каком-то пустяке, сообщил генералу, что вчера видел этого типа.
Вячеслав Иванович не поверил своим ушам:
— Неужели? И где?
— Да в нашем подъезде.
— Ишь ты! Не ошибаетесь? Не глюки у вас? Дело-то важное.
— Сам понимаю, большой уже. Если уж человек в розыск объявлен, это не хухры-мухры. Только видел я его — на лестнице — и даже разговаривал. Я вниз шел, а он поднимался. Это днем было, еще до того, как мне дали фотографию. Гляжу, у него в руках пакет полиэтиленовый, такой полупрозрачный, с ручками. И я вижу там лук зеленый, банка консервов, две бутылки водки, кристалловская «Завалинка». То есть все путем. По виду он, в общем, свой человек, не какой-нибудь там жлоб или олигарх. А компания для такого дела требуется. Я ему по-свойски и предложил: «Выпьем вместе, командир. Куда тебе одному столько». А он вдруг на меня как попер, как попер! Начал меня честить почем зря, рта не дал раскрыть.
— И куда он потом пошел?
— Да в квартиру зашел на третьем этаже, возле нее мы и встретились.
— Позвонил или у него ключ был?
— Ключом открыл.
— Он давно там живет?
— Я его один раз видел. Это двухкомнатная квартира. Вообще-то там живет одна женщина, я ее плохо знаю, редко вижу. Она рано уходит, поздно приходит. Кажется, в магазине работает, навроде моей Клавки.
— Молодая?
— Ага. Тридцать с хвостиком.
— То есть, скорей всего, это ее сожитель.
— Думаю, хахаль.
— Номер квартиры?
— Восьмая, на третьем этаже. Ох и зол я на этого типа. Разве можно так задирать нос!
Глава 36 За двумя зайцами
Несколько дней Скворцовская не звонила, что было удивительно, зато отнюдь не огорчало Костю-Капитала. Гораздо больше он опасался другой крайности — думал, Людмила Витальевна станет постоянно его дергать, трезвонить по десять раз на дню, контролировать каждое телодвижение: что сделано сегодня, что собираетесь делать завтра? Она может быть иногда назойливой, такой грешок за щедрой тетушкой водится. А помалкивает, так и слава богу — спокойней будет.
Жилых домов поблизости от гипермаркета «Мосмарт» нет, однако покупателей в безбрежном, напоминающем объемом самолетный ангар магазине полным— полно: в основном сюда приезжают на машинах. Цены здесь ощутимо дешевле, чем в других местах, набирают полные тележки товаров и везут на стоянку, где перекладывают покупки в багажник.
Шеренга касс протянулась вдоль магазина от одной стены до другой. Все кассирши одеты в форменные накидки и пилотки темно-красного цвета с вышитыми фирменными вензелями. Будто для облегчения поисковой работы Кости и его компаньонов на груди у каждой прикреплен «беджик» — пластиковая табличка, на которой есть маленькая фотография сотрудника, указаны имена и фамилии, разве что домашнего адреса не хватает.
Обладательниц имени Надежда среди кассирш оказалось две: Бурмистрова и Крижевская, и та и другая Надежда Александровна. Бурмистрова постарше и с обручальным кольцом, вид у нее не ахти какой сексуальный. Трудно представить, что у такой может быть приходящий любовник. Скорей всего, у нее добропорядочная семья, работящий муж, способные дети-школьники.
Другое дело Крижевская. Косметики на этой высокой блондинке с длинными волосами видимо-невидимо. И румяна, и тушь, и помада, щеки и глаза в мелких блестках. Понятное дело, такую в жены никто не возьмет, даром не нужна. С ней можно только маленечко поразвлечься, а потом бросить без зазрения совести. Однако она горьких слез лить не станет, быстро утешится, вокруг таких мужики всегда вьются роями.
Магазин работал до двадцати трех часов. «Ситроен» Кости-Капитала скромно притулился на краю обширной, уже изрядно опустевшей стоянки для машин — таким образом, чтобы видеть служебный вход, который сейчас работал исключительно на выход. Сотрудники магазина покидали его группками по два-три человека, иногда в одиночку. Некоторые женщины тут же усаживались в машины: их поджидали мужья. Брали подруг, если кому-то было по пути. Другие усаживались в разрисованный рекламными призывами служебный автобус. Днем он бесплатно возит туда-сюда покупателей, а сейчас — последний рейс, подбросит до ближайшего метро сотрудников.