Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона
Шрифт:
– Чего хотели, рядовой? – бодро поинтересовался Кардаш.
Клаус резко за ним захлопнул дверь:
– Яр, попридержи-ка дверь.
Кардаш, еще ничего не понимая, озираясь по сторонам и окидывая нас недоуменным взглядом, пока до конца не осознавая, что дверь мышеловки уже захлопнулась, уже менее бодро еще раз спросил:
– Так чего хотели, рядовой?
Клаус, ухмыляясь, смотрел на него сверху вниз.
– А вот чего, – коротко размахнулся и двинул Кардаша в живот кулаком, тот согнулся пополам, как от удара молота. Дитрих и Иоганн заломали ему руки и наклонили его так, что голова ефрейтора уперлась в чугунную ванну, а тощий зад задрался кверху, Клаус скинул с себя полотенце, обнажив огромный детородный орган, полотенце использовал как кляп, засунув его Кардашу глубоко в рот:
– На, пожуй, полегче будет, да и шуму поменьше.
Не спеша, с удовольствием вошел в извивающееся тело, медленно насаживая его на себя. Несколько толчков, и Клаус закатил глаза.
– Ух, хорошо, – повернулся ко мне. – Давай, Яр, ты следующий.
Я смотрел на скулящее, скорчившееся от боли и унижения тело, уже не человека, а просто кусок скукожившейся, дрожащей, воющей плоти.
– Нет, Клаус, спасибо. Я не по этой части.
– Ладно, Ганс, продолжай.
Ганс не заставил себя ждать. Клаус подошел ко мне.
– Чего ты? Он же на тебя тоже стучал.
– Не знаю, не мое это. пожал я плечами.
И чтобы перевести тему, поинтересовался:
– Клаус, а ты последствий не боишься?
– В смысле, ты это о чем?
– Ну, он же стуканет об этом.
– Да брось ты, – Клаус махнул рукой. – Что нам за него будет, мы немцы, арийская кровь. А он кто – славянин, недочеловек. Извини, Яр, не принимай на свой счет, к тебе это никак не относится, ты свой. Точно не хочешь? – кивнул он в сторону, где над телом Кардаша уже измывался Дитрих.
– Нет, спасибо.
– Зря. А я, наверное, на второй заход пошел. Мне чего-то на душу легло.
Клаус добродушно похлопал себя пятерней по своему волосатому животу. Я вышел, больше на это я смотреть не мог. После случившегося Кардаш в роте так и не появлялся. Вначале попал в лазарет. По слухам, пытался писать рапорт, но рапорт завернули: во-первых, начальству скандал был не нужен, а во-вторых, он пытался жаловаться на немцев. Это недопустимо. Дело по-тихому спустили на тормозах. Кардаша перевили в другую часть. Клауса и компанию – в другую учебку. Напоследок Клаус протянул мне свою лапищу.
– Смотри, Яр, аккуратней здесь, и там, на фронте, береги себя, желаю удачи.
– Тебе тоже удачи, Клаус. И не шали, – ответил я на его рукопожатие.
Глава 16
Июль был в полном разгаре, трава пожухла от жары, листья на деревьях потеряли свою ярко-зеленую сочность. Близился конец нашего пребывания в учебке. Выпуск был совсем близко, это чувствовалось во всем. Немножко спали нагрузки. Казалось, руководство относиться стало к нам помягче, менее требовательно. Нам даже с Алексом удалось получить увольнительную. Сев на пригородный электротаксобус, добрались до Мариенплац. Хотели посмотреть представление кукольных фигурок на ратушных часах, но опоздали. Жалко. Зато посмотрели отпечаток ступни дьявола в Фрауэнкирхен. Прошвырнулись по Кауфингерштрассе. И хотя разморенный город буквально плавился от жары, праздношатающихся и туристов было достаточно много. Вообще, довольно необычно быть предоставленным самим себе, вот так просто бродить бесцельно по городу, никуда не торопясь. Никого нет рядом, кто бы орал над твоим ухом: «Не успеваешь, рядовой, будем тренироваться». Мы с Алексом уже отвыкли никуда не торопиться. Город мне понравился очень. «Красивый Мюнхен», – поделился я с Алексом, на что он мне ответил:
– Ты не был в самом прекрасном городе на свете – в Кракове. Ты, Яр, даже не представляешь, как там красиво. Вот отслужим, я вас с Линдой обязательно туда отвезу.
– Договорились.
Я знал, что с Алексом по данному поводу спорить бессмысленно, его родной Краков самый-самый. Голодные желудки давали о себе знать. По пути попалась небольшая, уютная пивная. В полутемном зале было прохладно, тихо играла спокойная музыка. Бармен за стойкой принял от нас заказ: «По две больших мюнхенских свиных сардельки с картофельным салатом и по бокалу пива». Заказ не заставил себя долго ждать, расставляя еду, бармен поинтересовался:
– Господа отправляются на Олерон?
– В точку, – ответили мы.
– Я так и думал, пиво за счет заведения. Приятного аппетита.
Поблагодарив бармена, мы жадно набросились на еду. Колбаски, истекающие аппетитным жирным соком, были вне конкуренции, вкус их привел бы в восторг любого самого требовательного гурмана.
– Вот скажите мне, гер Задонский, разве эти превосходные яства не говорят нам о милости господней? – дурачился я, запивая картофельный салат ледяным светлым пивом.
– Да, сударь, вы правы, так и есть, – вторил мне Алекс с полным, набитым ртом. Наконец, наступило насыщение, а за ним пришла полусонная дрема. На улицу, обратно в июльское пекло, пока не хотелось. Я пошарил глазами по бару, но не увидел одной знакомой вещи.
– Скажите, уважаемый, – обратился я к бармену. – Что-то не вижу у вас гологравизора.
Он улыбнулся:
– Господа, наверное, так хотели кушать, что, зайдя к нам, даже не обратили внимания на вывеску, на которой указано название нашего заведения – «Ретропивная». У нас нет гологравизора, только телевизор. Вот он, в углу на стенке висит, – указал бармен.
Я с сомнением посмотрел на плоский как камбала прямоугольный кусок пластика.
– А по нему хоть что-то можно посмотреть?
– Да, конечно, мультимедийный канал Das Reih.
– Если можно, включите, пожалуйста.
– Да без проблем.
Бармен щелкнул выключателем, в зал ворвался голос диктора, читающего новости: «Вчера экспедиционному корпусу Рейха удалось выровнять линию фронта и закрепиться на новых рубежах, откуда, как сообщается из информированных источников, близких к командованию, планируется начать сокрушительное наступление на позиции сепаратистов».
– В который раз, – прокомментировал Алекс.
– Да, ты прав, все это мне напоминает топтание на месте. Шаг вперед и шаг назад. Война началась почти два месяца назад. А никакого прогресса нет, как были возле космопорта Южный, так там и находимся.
– Просто нас там пока еще нет. А вот появимся, Яр, мы с тобой на Олероне – и капут всем сепарам, – ухмыльнулся Алекс, отхлебывая пиво.
– А вообще-то, нас вчера в аэропорт возили, боеприпасы получали, – Алекс наклонился ко мне поближе. – Там разгружали шаттл с Олерона, гробов привезли видимо-невидимо. Я разговорился с сопровождающим унтером. Он рассказывал, что сепаратисты чертовски здорово дерутся и наши регулярно получают по сраке. Потери просто огромны.