Свой среди чужих
Шрифт:
– Кто он?
– Британец из гражданских. Но подготовленный, лучше многих моих ребят работает. Да спокойно, G2 [1] его проверила. Он своих соотечественников больше нашего недолюбливает. И здесь в стране уже давно…
Что-то в одном из отряхивающихся от грязи бойцов показалось мне знакомым, какое-то неуловимое ощущение, что я его где то видел…
– Прошу извинить, сэр…
Незаметно перещелкнув предохранитель на винтовке в боевое положение, я направился к «рудокопам».
1
G2 – военная разведка.
– Джентльмены…
Один из «рудокопов» недоуменно взглянул на меня.
– Черт… Кросс?
Черный прорезиненный костюм, измазанное грязью лицо, прядь светлых волос, выбившихся из-под черной вязаной
– Грей?
Как это все начиналось? Сложно сказать, откуда все это пошло. Не с Бразилии и не с Мексики, это точно. Наверное, это пошло еще с глубины веков, с тех самых времен, когда Великобритания завоевывала господство над миром, используя для этого совсем не джентльменские методы. Великобритания с военной точки зрения была одновременно и уязвима, и неуязвима. Уязвимость ее заключалась в том, что, будучи островом, и островом небольших размеров, Великобритания критически зависела от системы морских коммуникаций. Победить ее было просто – прервав торговлю и блокировав остров с моря. В этом же заключалась ее неуязвимость – она не имела сухопутных границ ни с одним государством, поэтому армию она могла держать небольшую, в основном колониальную, а все силы направить на развитие и укрепление флота. Флот же должен был не допустить морского десанта в метрополию. Однако этого для господства было мало – и британцы первыми в мире овладели искусством «войны без войны», войны диверсий, террора, провокаций.
Революция… Новое средство войны – Британия первая переболела революционной лихорадкой, залила кровью царственных особ площади, впала в безумие гражданской войны. Но переболела, монарх вновь взошел на трон, хоть и не с такими правами, как прежде. Переболев, британцы приобрели иммунитет к заразе – и одновременно стали щедро рассыпать революцию по земле подобно чумным вшам, сокрушая врагов своих. Первой пала монархическая Франция…
Двадцатый век привнес в военное искусство новое понятие – стратегический тупик. Война как средство решения территориальных и прочих претензий стала невозможной по причине появления у ведущих мировых держав нового, чудовищного по своей разрушительной силе оружия – ядерного. Любая серьезная война между мировыми державами грозила закончиться ядерным кошмаром взаимоуничтожения, столицы империй были под постоянным прицелом, и люди, принимающие решения, знали об этом. Но стратегический тупик не снял стоящие геополитические проблемы – наоборот, не решаемые десятилетиями, они копились и углублялись. Лишенная части своих колоний, Великобритания не могла смириться с этим. Оставшиеся у нее колонии эксплуатировались варварски – но в них не было главного. Не было черной крови – нефти, истинной крови империй. Основные же месторождения нефти были у Российской империи, стратегического и извечного противника Великобритании. Торговать нефтью задешево Россия не хотела. Не хотела она и расторгать вассальные договоры, которыми она опутала половину Ближнего Востока, вторая же половина и вовсе входила в ее состав. Нерешаемая проблема была как вулкан с заткнутой пробкой, изредка прорывающийся выбросами лавы. Бейрут, Багдад, Тегеран – список можно продолжать.
Новый император, Николай Третий, не оправдал надежды тех, кто считал, что по восшествии на престол он станет проводить более мягкую политику, учитывающую не только российские интересы, но и интересы других геополитических игроков. Политика Российской империи стала ощутимо жестче. Строились и спускались на воду новые корабли, реформировалась и снабжалась новыми видами вооружения армия, особенно усиливались части морского и воздушного десанта, части вторжения, что не могло не настораживать. Решенная проблема с Тегераном и Варшавой (Николай Третий, помимо титула Императора Российского, получил титулы Царя Польского и Шахиншаха Персидского, впервые в новейшей истории) значительно усилила геополитические позиции России и подтвердила самые худшие опасения скептиков. «Поднятый единожды, русский флаг не может быть спущен», – такими были слова Николая Третьего на коронации. Началась игра там, где Россия ее никогда не вела. Североамериканские Соединенные Штаты, исконная британская площадка для манипуляций, стали новой ареной битвы. Императрица, американка по происхождению, и наследник престола, бойко поздравляющий североамериканцев по Интернету с днем Благодарения, посещающий школу при посольстве САСШ в Санкт-Петербурге, стали новым оружием этой тайной войны. Британия такому оружию пока ничего противопоставить не могла.
Но и Великобритания, родина всех геополитических интриг последнего времени, не сидела сложа руки. Ее аналитики и полководцы нашли выход из стратегического тупика. Он был описан в книге британского полководца, фельдмаршала Говарда Лотиана «Конец эпохи ядерного сдерживания». Если страна находится в состоянии гражданской войны, если армия дезорганизована, а руководство страны убито – никто не сможет нажать ядерную кнопку, а вторжение в охваченную беспорядками страну можно оправдать мерами по наведению порядка.
Попытки применить теорию на практике на окраинах России успехом не увенчались. Бейрут, Казань, Тегеран, Багдад, Варшава – везде власть отреагировала на беспорядки максимально жестко и подавила их с использованием военной силы. Британии стало понятно, что революция в Российской империи – дело как минимум десятилетий. Россия была слишком богата и слишком самодостаточна, чтобы попытаться дестабилизировать ее. Что говорить, если Русская православная церковь открыто объявляет западных лидеров одержимыми дьяволом – и прихожане в это верят, хотя на дворе двадцать первый век. Несмотря на поражения, работа против России не была свернута, она продолжалась, только временн@ы@е рамки были отодвинуты далеко в будущее.
Но проблема оставалась. Великобритании срочно нужны были ресурсы, нефтяные и прочие. Великобритания уже чувствовала на своей шее смертельную удавку времени, аналитики в открытую говорили о предстоящем развале Британской империи. Правящие круги допустить этого не могли.
И тогда мысли британских властителей – тайных, не тех, что разглагольствуют в Палате общин, устремились через океан. Взор упал на свою бывшую колонию, ставшую одной из самых развитых и сильных стран мира. И самых уязвимых. Протяженная, никак не прикрытая граница с Канадой на севере, изматывающий, надоевший всем конфликт на юге, на мексиканской границе. Либеральная политика в отношении эмиграции – в результате чего в стране скопилось большое количество «беженцев» из России и Римской империи, чистотой помыслов не отличавшихся. Либеральная политика в отношении прав и свобод – страну заполонили национальные, этнические, сексуальные меньшинства, все они требовали себе особых прав и привилегий и не хотели понимать, что любым дополнительным правам должны соответствовать дополнительные обязанности. Обычный белый мужчина-гетеросексуал, честно работающий, служащий в армии, оказался в итоге самым бесправным. Обширный, изъеденный коррупцией под флером лоббизма государственный аппарат. Несколько политических группировок, борющихся за власть, вываливающих наружу грязное белье, что приводило избирателей в апатию, уныние и нежелание любой политики вообще. Некоторые политические группировки готовы были в своем стремлении прорваться к власти либо удержать ее пойти на прямую государственную измену. Североамериканские Соединенные Штаты были гораздо более неустойчивы и уязвимы, чем Российская империя – именно в силу своего социального либерализма и модернизма.
И при всем при этом – развитая экономика, сильная и боеспособная армия, мощный флот с десятью авианосными группировками и едва ли не половина земного шара в зоне влияния. Центральная и Латинская Америка доктриной Монро были объявлены зоной североамериканских интересов, и на эту сферу до настоящего времени никто не посягал. Лакомый кусок – при возврате Североамериканских Соединенных Штатов в состав Британского содружества образовывалось, безусловно, самое мощное государство на всем земном шаре.
В двухтысячном году, как это и положено по североамериканской конституции, состоялись очередные выборы. К власти, избранный волей меньшинства, пришел некий Джон Томас Уокер Меллон. Сын последнего президента-республиканца, проигравшего выборы на волне народного гнева после позорной бейрутской авантюры, «излечившийся» от алкоголизма, судя по его словам, он напрямую «беседовал с Богом» и реализовывал явившиеся ему посредством этих бесед божественные откровения. В Белом доме отчетливо запахло временами Рональда Фолсома, президента-актера, объявившего Российскую империю империей зла и начавшего крестовый поход против нее. Вокруг Фолсома в свое время группировались явные религиозные экстремисты из «морального большинства», психопаты, доходящие в своем безумии до того, что открыто возносили мольбы Господу о скором начале ядерной войны. Evil-doers, злодеи – одно из любимых выражений нового президента, корни его как раз были там, в «империи зла», в восьмидесятых.
10 сентября 2001 года в Североамериканских Соединенных Штатах произошел невиданный доселе террористический акт. Несколько угнанных самолетов протаранили башни Всемирного торгового центра на Манхэттене и здание Пентагона. Один из самолетов упал в безлюдной местности в Коннектикуте.
Почти сразу же нашлись и evil-doers, которые это сделали. Удивительно, но на развалинах Всемирного торгового центра был найден совершенно целый, даже не обгоревший паспорт одного из угонщиков самолетов. Им оказался двадцатипятилетний мексиканец, состоявший в одной из троцкистско-анархистских террористических организаций, проповедующей террористическую войну на уничтожение государственности как таковой. Выходцами из Латинской Америки оказались и другие угонщики.