Своя Игра
Шрифт:
Может, и еще как.
Воспоминания вызвали улыбку. Все-таки Барбариска — это нечто. Повезло Умару с женой. Интересно, она Умника одним майонезом кормить будет? Лично Такин умаялся, пока ей точный его вкус наколдовал. Хотя надо признать, шашлыки — весьма вкусная штука. Особенно тот, что не пригорел. А девицам надо было меньше чистое место на покрывале искать и вертеться, устраиваясь поудобнее. Тогда бы им шашлычка и из первой порции хватило.
Прикольное все-таки это мероприятие — шашлыки. Теперь-то Ферьон понимает, что в них так Барбариске нравится. Давно он так не веселился.
"А что? В лес же едем. Кого там соблазнять? Волков, что ли? И так сойдет. Главное, удобно".
Да, Барбариска — это нечто.
Нет, не нечто. Уникум просто. Умнику под стать.
Жаль, их красотки не согласятся такое надеть. А Ферьон бы не отказался взглянуть. В воспоминаниях Барбариски, выборочно демонстрируемых ему Президентом, смотрелось сие очень даже шикарно. Такин чуть со смеху не помер. А вот купальник, в котором ее к ним принесло, ничего так. На Саране отлично смотрелся бы.
Интересно, что у этих стерв под платьями. Про купание после шашлыков Такин им тоже говорил. Это такая же традиция, как и закопченный мангал, старое покрывало, уголь, утопленное в майонезе мясо и куриные крылышки. Ах да. Еще дождь в самый неподходящий момент. Тоже неизменный атрибут данного мероприятия. Что ж, это ему вполне по плечу. Устроит Ферьон этим красоткам настоящий ливень. Зря он их, что ли, в самую глушь тайного уровня приволок, даже кустов побольше наколдовал и озеро — все согласно шашлычного протокола.
ГЛАВА 13. Дорога без начала и конца…
Барбариска
Пробуждения аркатов и тиаров мы (по крайней мере, я) ожидали с замиранием сердца, а все вышло до изумления буднично. Улицы медленно наполнялись народом (наши маги за два дня перенесли часть населения в Город, для большей достоверности, как говорится). Дети, завизжав от восторга, мчались за стену к многострадальной снежной крепости, взрослые озирались, как будто видели город впервые, тяжко вздыхали и отправлялись по своим утренним делам, не обращая практически никакого внимания на прогуливающихся по улицам иноземцев. На сами улицы, где мы почти заблудились, тоже реагировали почти спокойно: похлопывали осуждающе ладонью по бедру или пальцем по лбу, оценивая умственные способности того, кто все это построил, а иногда и обещали все припомнить, когда придет их очередь перестраивать Город. Жителям и Лиссу оставалось только посочувствовать. Но сам артефакт искренне радовался происходящему и о будущих перестройках не задумывался — слишком долго он прозябал вдали от своих любимых создателей. Интересно, через сколько лет (дней, месяцев) он запросится обратно в свое тихое и безмятежное прозябание? Хм, если наши политики здесь задержатся, то, боюсь, очень скоро.
Благодаря Службе открытых территорий, которая прочно вошла в новую жизнь Долины, наше присутствие в городе не особо удивляло ее жителей, но и не особо радовало.
На площади наши дороги расходились: мы решили разделиться, чтобы охватить как можно больше объектов для проверки. Пока примеров столкновения новой памяти и внутреннего чувства жителей не наблюдалось. Надеюсь, что и в самой Долине, где работает своя группа проверки, тоже все в порядке.
Мы же с Умником и Бумером присоединились к Ша-Орану, решившему навестить брата. Ша-Никкей, как и предсказывали, до сих пор спал, даже наше появление не сразу его разбудило. Да и ругань едва проснувшегося тиара нас почти не удивила.
— Совсем уже в Службе охренели, — закончил он свои тираду, — теперь работу даже на дом присылают.
"Работа" хмыкнула сочным Умниковским баском и пояснила, куда следует пойти нашему дорогому другу. В шаффтскую деревню для ассимиляции жителей в культурную жизнь, естественно. Тот почему-то не пошел и, нехотя встав с кровати и одевшись одним щелчком пальцев, отправился пить кофе с пончиками. Даже нам предложил. Похоже, усовестился и решил начать работу по ассимиляции с одного отдельно взятого шаффта.
Ан нет, не решил. Подчиненного вызвал. Мы даже кофе не допили, как в дверь жуткой каморки, куда запихал Шестнадцатого любящий и смертельно обиженный братишка, осторожно постучали, и в комнату просунулась зеленая насупленная физиономия из того же числового ряда. Всю их шарашкину Партию Избранных целиком приписали к Службе открытых территорий, а что касается числительных кличек — не знаю, забыли ли их убрать при перекраивании памяти или они сами пробрались через все барьеры, но вошедший пользовался именно ими.
— Вызывали, господин Шестнадцатый? — с поклоном спросил он.
— Чего так долго, Двадцать четвертый? Я уже всю кружку выпил.
— Простите, — понурился тот, — штаны искал. Видимо, при переезде из Долины прихватить их забыл.
— Все? — изумился Ша-Никкей. — А в чем же ты тогда в городской дом приехал?
— Вот и я о том же думаю.
— А зачем вы его вызвали? — я поспешила сменить тему.
Интересно, сколько еще подобных ошибок мы насовершали? И не выйдет ли нам это боком?
— Ах да, — спохватился аркат. — Короче, Двадцать четвертый, мне плевать, есть у тебя штаны или нет. Хоть голым ходи, но чтобы шаффтов к концу недели в культурную жизнь ассимилировал.
— Есть, — вытянулся в струнку его подчиненный и мгновенно исчез.
Ух ты. Вот это дисциплина. Нам бы в России такую.
Правда, сомневаюсь, что Двадцать четвертый будет выполнять все это сам, наверняка спустит вниз, точнее вверх по числовому ряду. Но мне, собственно, никого из них не жалко. Кроме разве что Двести Восемьдесят седьмого, только он сейчас далеко и припахать его к работе вряд ли получится. Надеюсь, его поиски увенчаются успехом. Должно же парню, в конце концов, повезти.