Своя Игра
Шрифт:
Рах, отвесив сестрице подзатыльник (а иначе с чего бы она так ругалась?), взялся за дело сам, и ритуал наконец-то обрел нужное обличие. Как и сам бог.
Небо потемнело, жабы и радуги исчезли, ветер усилился так, что несчастные ленты еле удерживались на шестах, огонь костров взвился до небес. И в центре пентаграммы возник молодой парень с роскошной копной синих волос, синими же рогами и длинным хвостом с кисточкой.
— Я Рах. Узрите мою мощь и падите на колени, — пафосно изрек он, воздел руки над головой, и землю ощутимо тряхнуло.
Чудом уцелевшая жаба цеплялась лапками за торчащий из земли корень и
— Чегой-то бог у нас какой-то хлипкий, — прошамкал наглый дедок, вновь отхлебывая из бутылки.
— Хлипкий? — прорычал уязвленный бог. — Ну ты сам напросился.
Бутыль в руках деда заметно дрогнула, плеснула эликсиром и обратилась камнем под насмешливым взглядом горящих алым глаз.
— Чего стоишь? Пей давай, — разразился громовым хохотом бог.
Дедок обиженно надул тонкие губы и потянулся к новой бутыли, вытащенной из-за пазухи, но та, не мешкая, повторила судьбу товарки.
— С остальными то же будет. Все, за что твои мерзкие ручонки не схватятся, — сверкнул клыкастой улыбкой Рах.
— А ну все на колени перед богом, — подключился Мердок.
Мужики, боясь повторить судьбу старика, спешно грохнулись наземь, и баб за собой потянули.
Тридцатиминутную хвалебную речь Сворна бог выдержал стоически, лишь под конец кисло скривившись.
— Ну, чего надо-то? — парень задумчиво почесал когтем кончик носа.
Выглядел он до того нелепо, что у Мердока помимо воли вырвалось:
— Мне бы силы…
— Какой силы? — рванулась вперед Перта. — Ребенка давай.
— Чего? — Рах мгновенно отскочил назад, прикрывая руками самое ценное — хвост.
Интересно, у них этим детей делают или там сила скрыта?
— Рехнулись, что ли? — взревел бог, взмахом руки раскрывая пронизанный огненными всполохами портал. — А ну вон отсюда пошли. Оба. А ты куда лезешь? Какой еще ученик? А, этого псих… главного Гласа. Отлично, вот втроем и отправляйтесь. Куда? А я почем знаю? Но детей там точно делают.
Не успел Мердок и слова сказать, чтобы успокоить разгневанного бога, как эта дура Перта ухватила их с Роуком за руки и с криком: "А ну пошевеливайтесь" — прыгнула в портал.
ГЛАВА 7. Простые страницы истории…
Сэм Винфорд
Сэм осторожно перелистнул несколько страниц дневника, а вместе с ними несколько месяцев чужой жизни. Ничего особо интересного там не было, обычная жизнь обычной научной станции. Эксперименты, семинары, диспуты, научные соревнования. Все то же самое, что и сейчас. Активная борьба за дополнительные очки для новых научных разработок, за госдотации и молодые перспективные умы.
И БиКор в этом соревновании однозначно лидировал. Аналоги созданной и протестированной здесь шагра-станции стали вводиться повсеместно, наращивая свои объемы и энергетический потенциал. К примеру, шагра-станция в том же Ди-Шалде была уже раз в восемь больше БиКора и обеспечивала энергией не только "сомнительные эксперименты сновидцев и прочих идиотов" и окружающий станцию городок, но и множество городов и предприятий поблизости.
БиКор был своеобразным полигоном для работы с "мирным шаграном", где шаг за шагом повышали эффективность и безопасность его использования. Рядом несколько предприятий, готовящих полученную энергию
Собэна, выросшего на подобной научной базе, всегда удивляло, что же так привлекает сюда простой народ, не имеющий никакого отношения ни к научному, ни к обслуживающему персоналу. Ответ оказался прост — дешевая жилплощадь, удобный подземный транспорт, без проблем и за относительно приемлемое время доставляющий к месту непосредственной работы. Да, опасно, но за те же деньги в крупных городах они могли бы разве что конуру купить. Так что желающие жить в рисковых, но комфортных условиях не переводились.
В Ди-Шалде тоже полно было постороннего, в общем-то, народа. На саму базу их, разумеется, не пускали, но городок быстро разрастался, так как эксперименты здесь были куда проще и безопаснее. Кроме сновидцев, работающих с мозгом, там обосновались ученые, проверяющие возможности человеческого тела — повышение болевого порога, продление срока жизни, имплантация органов, в том числе и искусственных, генетические модификации, способствующие развитию новых способностей.
А что, удобно, и подопытные всегда под рукой. Но Собэна Джо мало волновал этот вопрос, как и использование для достижения цели любых средств. Законных, естественно. Но законы в то время, впрочем, как и сейчас, были ориентированы на науку, и получить, к примеру, добровольцев для той же имплантации было не сложно. И все возмущение Собэна было направлено не на бесчеловечные опыты (хотя он и признавал, что ученые старались проводить их максимально безболезненно, да и оплачивали хорошо), а на объект приложения усилий, с его точки зрения глупый и бессмысленный. Практически каждая вторая встреча с Иванной заканчивалась именно этим спором. Каждая первая, впрочем, завершалась куда более приятным способом, описанным столь подробно, можно сказать, с педантичностью истинного ученого, что Сэму тут же вспоминалась незабвенная книга о прекрасной маркизе Лизазелле. Там, правда, эти подробности были поэтично сглажены, но кто знает… Дочитать-то ее мальчику не дали.
Не очень, впрочем, и хотелось. В данном же случае подробности этих встреч интересовали Сэма куда меньше последних страниц дневника и предшествующих тем дням событий. Авария на реакторе, к примеру.
В том вечер, обозначенный Запись в дневнике, Собэн Джо по выработанной годами привычке сидел в подвале, в секретной лаборатории, и, потягивая виски, кропал свои заметки. Дневники хранились здесь же, в ящике стола. Доступа в это небольшое помещение, где кроме миниреактора, рабочего стола, кресла и полок с приборами и реактивами, ничего не было, имели только сам Собэн и его непосредственный начальник.
Собственную лабораторию молодой перспективный студент получил еще на первом курсе. В те времена Айран и Севария еще не заключили дружеского союза, и весьма недружественные шпионы только так сновали по чужим научным центрам и воровали секреты. Поэтому основные лаборатории были ничего не значащими пустышками, а все ценное тщательно пряталось. Иванна, как и все гениальные ученые, тоже начинала с подвала. Потом вражда вроде бы поутихла, и шпионов поубавилось, но привычка все пихать под землю осталась.