Своя жизнь
Шрифт:
Кстати, как оказалось, фотографии, которые мне показывала Акаги, я помнил хорошо. Вместо кричащего красного цвета Евангелион оказался окрашен а-ля стандартный бундесверовский камуфляж, состоящий из чёрных, серых и буровато-красных крапинок. Из-за того, что Ева лежала лицом вниз, не получалось точно определить дизайн головной брони, но, в принципе, и так было ясно, что на сериальную она походит смутно.
Ванна, в которой лежал Ноль-второй, оказалась довольно большой, заглубленной в палубу. Красная студенистая субстанция, в которой плавал Евангелион, скрывала его почти наполовину – наверное, это была охлаждающая жидкость…
…Начали снижаться.
Вертолётное шасси коснулось палубы, но на этот раз не авианосца, а транспортного корабля. Три газотурбинных двигателя начали сбавлять обороты, маршевый семилопастный винт замедлил своё вращение.
Я открыл дверь в борту вертолёта, мягко спрыгнул на палубу. Пригладил волосы, подал руку Мисато, после чего мы уже вместе огляделись в поисках встречающей делегации
Хм… Что-то у меня ощущение дежа вю какое-то – кажется, я всё это проходил уже совсем недавно…
К нашему вертолёту приблизилась группа из нескольких человек в бежево-алой повседневной форме НЕРВ.
– Майор, мэм! Лейтенант Рудль, группа технического обеспечения! – представился командир германских нервовцев – высокий и крепкий русоволосый парень. В отличие от остальных техников, он был одет не в бежево-алую, а в зелёную форму офицеров научного отдела.
Но, по правде говоря, меня сейчас интересовал вовсе не он, а совершенно другой человек …
Младший лейтенант Сорью Лэнгли Аска, если точнее.
Именной такой она была и при первом своём появлении в сериале: невысокая стройная молодая девушка с пышной – до пояса – гривой огненно-рыжих волос, развевающихся на ветру, с уже вполне сформировавшейся фигурой и стопроцентно европейской внешностью.
И – да, как бы то ни было, но она была очень и очень красива – я аж залюбовался. Невысокая, стройная и фигуристая, а главное – это огромные голубые глазища. Как говорится, два озера…
Вырастет – будет настоящая погибель парней.
Что интересно, даже одета Аска была точно так же, как в сериале – алые туфельки и персикового цвета лёгкое летнее платье на бретельках. Ну и, конечно, пара массивных красных заколок для волос… Хотя нет, наверное, это были всё же нейроконтакты.
Эй, а где форма? Непорядок…
Мы с немкой скрестили взгляды: она оценивала меня, я – её.
Лично мне чисто визуально моя новая сослуживица очень даже нравилась, а вот о чём сейчас думала Лэнгли – было решительно неизвестно…
– Здравствуйте, лейтенант, – отсалютовала в ответ Мисато. – Как дорога?
– Без происшествий, – лаконично ответил немец.
– Здравствуйте, госпожа Кацураги, – подала голос Аска.
Японский у Сорью оказался очень и очень чистый, почти без малейшего акцента.
– Здравствуй, Лэнгли! – жизнерадостно поприветствовала немку американского разлива Мисато. – А ты, я смотрю, подросла, да? На тех фотографиях, что я видела, ты была ещё совсем маленькой.
– О, да, я теперь совсем взрослая девушка… – нарочито-равнодушно ответила Аска. – А это, я так понимаю, знаменитое Третье Дитя?
Последние слова она выговорила с некоторой ехидцей.
Вот так, да? А мы вот так…
– Jawolh, meine Fuehrerin! [28] – вежливо произнёс я и добавил: – Лейтенант Икари, приятно познакомиться. Премного о вас наслышан.
28
Нем. Яволь, майн фюрерин. Так точно, моя повелительница!
Сорью большого труда стоило скрыть своё удивление от услышанного.
– Акцент у тебя просто чудовищный, но и это хоть что-то, – заявила германо-американка. – Будем знакомы, Третье Дитя.
Аска протянула мне руку. После секундной заминки я пожал её, внутренне усмехнувшись тому, что девушка попыталась сдавить мою руку как можно сильнее.
***
Мы шли по коридорам сухогруза, направляясь в кают-компанию. Впереди шествовала Мисато в сопровождение офицера НЕРВ-Германия, показывающего дорогу, а мы с Аской шли позади – нам было о чём поговорить.
– Так значит, ты и есть Третьей Дитя… – протянула Лэнгли, окидывая меня взглядом.
Вот же заладила… Да я уже двадцать два года, как Третье Дитя!..
Тьфу ты, даже думается теперь подобное на чистом автомате…
– Так точно, – с готовностью подтвердил я.
– Не таким я тебя представляла, – заявила Сорью.
– Хм… А можно полюбопытствовать каким же?
– Ну, уж явно не таким приторно-вежливым! – фыркнула Аска. – Если верить всему, что мне о тебе рассказывали, то ты должен был быть отмороженным головорезом со снесённой на фиг крышей и замашками серийного убийцы.
Я вежливо улыбнулся.
– Отличная шутка, Лэнгли.
– Mein Gott, Икари! – даже как-то возмутилась Сорью. – Давай уже на «ты»! И выражайся как-нибудь не так… казённо. Идёт?
– Хм… – слегка поднял я бровь. – Хорошо, пусть будет так. Но ты ведь сама недавно сказала, что уже взрослая, а я со взрослыми предпочитаю обращаться на «вы».
Аска на секунду задумалась.
– Нет, это, конечно же, так и есть, но… От тебя это звучит уж слишком нелепо.
На себя посмотри.
– Принято.
Данных для выстраивания линии поведения пока что категорически недостаточно. В данных условиях временно придерживаемся модели поведения «Рей Аянами».
– Чёрт, ты действительно непрошибаемый солдафон, как мне и описывали, – закатила глаза Лэнгли. – Хотя если бы меня гоняли так же, как и тебя, я, может быть, тоже слегка бы двинулась умом…
Да ну? Хочешь сказать, что ты ещё не…
– Три месяца – это не такой уж и большой срок, – заметил я.
– Так это по документам ты столько тренировался, – подмигнула мне Аска. – Только я не верю, что из тебя сделали оловянного солдатика за такой короткий срок.