Священная миссия, или как ощипать падшего ангела
Шрифт:
Как только все собрались, трибун громко объявил, призывая собравшихся к тишине:
— Минутку внимания, пожалуйста!
Однако целеры, не видевшиеся много лет, не хотели успокаиваться, и Микки, негодуя, гаркнул что есть мочи:
— А ну, заткнулись быстро!
Неожиданно для него самого, разом смолкли все разговоры.
— У нас всего полчаса, — быстро сказал он, — после чего наступит время поглотителей. Не думаю, что вы горите желанием тратить на них силы, так что потом наговоритесь.
Макс, благодарно кивнув ему, обратился к присутствующим:
— Нашей главной и единственной задачей является уничтожение господства Ви. Предполагаю, что нашего появления никто не ожидает, но будьте предельно осторожны. Не забывайте, что она крайне опасна. Надеюсь, никому не надо напоминать, что произошло в Портленде?
Раздался приглушенный ропот:
— Как такое забудешь!
— Нет, не надо.
— Как же, помним, помним.
— Далее, — Макс подождал, пока все смолкнут, и продолжил, — если на пути к ее покоям появится кто-то, кто захочет нам помешать, выводим из строя и продвигаемся дальше. Если кого-то ранят – первое, что надо сделать, это затребовать подмогу. Мне мертвые герои не нужны! Я доходчиво объяснил?
Целеры кивнули.
— И, пожалуйста, постарайтесь по мере возможности, чтобы никто, кроме Ви, не пострадал. Даже ее личная охрана – не повод для стрельбы на поражение, если, конечно, не оказывает сопротивления, — внимательно заглянув в их лица, трибун спросил. — Вопросы есть?
Вопросов не оказалось. Макс развернулся, наклонился к девушке, лежащей на полу, и бережно поцеловал ее. Разогнувшись, он обратился к другу:
— Микки, ты останешься здесь. Знаю, что это нечестно, но никому, кроме тебя, я не могу доверить ее безопасность.
— Все нормально, — уверил его Микки. — Я понимаю.
— Храни ее, как зеницу ока.
— Не волнуйся, сделаю в лучшем виде.
— Ну… — трибун напряженно вздохнул, — пора выдвигаться.
Двери обители господств распахивались одна за другой. Целеры заглядывали на миг внутрь и, никого не обнаружив, быстро, не задерживаясь, продвигались вперед, все ближе и ближе к цели. За короткое время они беспрепятственно умудрились миновать множество ярусов и переходов, так и не встретив на своем пути ни одного ангела, и вдруг Макс подал знак остановиться. Двери покоев господства Ви были совсем рядом, в пятидесяти ярдах. Приготовившись к бою с ее личной охраной, он осторожно заглянул за угол, за которым тянулся очередной длинный проход с каменными колоннами, залитый тусклым серебристым светом. Каково же было его удивление, когда в нем никого не оказалось. Вообще никого!
— Чисто?
Макс промолчал. Власти Гидеон, самый молодой целер его группы, задавал этот вопрос неоднократно, но на этот раз трибун никак не мог решить, что ответить. Это ведь их мир, и смерть тут – самая настоящая. Он не мог позволить себе рисковать жизнями своих подчиненных и бездумно броситься в проход, где на каждом шагу могла подстерегать смертельная ловушка. Казалось, что все спокойно и можно двигаться дальше, но Макс нутром чувствовал, что тут что-то не так. Поэтому он продолжал всматриваться, пытаясь уловить малейшее движение.
— Ну?
Вдруг в полумраке мелькнула фигура стражника. Трибун вздрогнул – все-таки засада. Затем еще одна, и еще. Как они узнали? Кто их предупредил?
— Ну что там? — в самое ухо прошептал Гидеон.
— Плохо дело, — наконец хмуро ответил Макс. — Верная смерть.
Целер нервно сглотнул.
— Не хотелось плодить горы трупов, — трибун ободряюще похлопал его по плечу, — но, видимо, придется.
Подав знак остальным, он резко шагнул за угол и метнул металлический боевой бумеранг. Не дожидаясь возвращения разрушительного оружия, Макс натянул тугую тетиву лука. В воздухе, звонко дрожа, сверкнула стрела и вонзилась в шею одного из охранников. Тот отчаянно захрипел и упал на мраморный пол, бессильно хватаясь за подстреленное горло. Начался открытый бой.
Целеры действовали быстро, складно, уверенно, грамотно прикрывая друг друга. Стража пыталась отстреливаться, но делала это настолько бездумно и неумело, что ее шансы на победу стремительно приближались к нулю. Группа под командованием трибуна, хорошо известная своей яростной тактикой нападения, неотступно продвигалась вперед, оставляя после себя поверженных ангелов. Некоторые из них были убиты тяжелыми секирами[9], из тел других торчали боевые стрелы и сюрикэны[10]. Впрочем, имелись и немногочисленные выжившие. Они, тяжелораненые, барахтались в лужах собственной крови и стонали. Зрелище было поистине страшным и жутким.
Оставшиеся охранники, находившиеся непосредственно у входа в покои, перестав осознавать, что твориться вокруг, совершили самую большую ошибку – бросились бежать навстречу. Обезображенные ужасом лица, безумные глаза... Толпа беглецов была не такая-то и многочисленная, но страх превращал ее в неуправляемую сокрушительную силу. Целеры на мгновение растерялись, но довольно быстро сориентировавшись в происходящем хаосе, встретили стражников подобающим образом: с мечами в руках.
В то же мгновение заветные двери распахнулась настежь. Оттуда метнулась чья-то тень, однако Макс был наготове. Последовал точный выстрел из арбалета, и стражник упал. В огромном зале покоев, представшем его взору, он сразу увидел Ви. Она сидела в сверкающем золотом кресле за массивным столом из райского дерева, положив руки ладонями вверх.
— Ну здравствуй, вестник, — поздоровался трибун, сделав многозначительное ударение на последнем слове, и, переступив порог, насмешливо поинтересовался. — Медитируешь?
— Здравствуй, Макс, — тихо, но четко произнесла она. — Держу руки на виду, чтобы ты знал, что я не собираюсь воевать ни с тобой, ни с твоей командой.
— Какое своевременное решение, — язвительно отметил он.
— Как все прошло? — осведомилась Ви, проигнорировав его колкое замечание. Она усиленно всматривалась в проход, но рассматривать там было особо нечего, кроме целеров, устало прислонившихся к каменным колоннам. — Полагаю, успешно?
— Ну как видишь, да.
— Я рада.
Его губы медленно расплылись в презрительной улыбке:
— Чему же?
— Вновь видеть тебя, — в ее голосе прозвучала искренность, которой Макс, признаться, не ожидал.
— Я очень тронут, — холодно хмыкнул он, прицеливаясь, — но это не изменит моего намерения убить тебя, Ви. Как говориться, приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
— Полагаю, за измену?
Трибун кивнул, нисколько не удивившись ее проницательности.