Священная земля
Шрифт:
— Супружеские обязанности не из приятных, — объясняла Луиза дочери, — но, по счастью, они коротки. Твой муж быстро сделает свое дело да и заснет.
Луиза думала, что описывает всех мужчин, не учитывая того, что сама вышла замуж за Лоренцо девственницей и никогда других мужчин не знала.
Они стояли в спальне, приготовленной для новобрачных. Священник выслушал клятвы, брак занесли в официальный реестр, и, когда пришло время, Луиза взяла дочь за руку и увела ее со свадебного пира. Теперь Луиза вместе со служанкой помогала Анжеле снять подвенечное платье, пока на улице продолжался праздник.
Анжела
— Я рассказала сеньору Наварро о своих замыслах, и он их одобрил. Даже сказал, что неплохо было бы обустроить виноградник.
Когда три месяца назад «Эстрелла» уплыла без двух пассажирок, Наварро начал ухаживать за Анжелой под бдительным присмотром дуэньи. Каждый день он приходил, чтобы посидеть с ней под деревцем каллистемона (Лоренцо стоило немалых трудов и затрат переправить его из Австралии). Они обсуждали погоду, последнюю службу отца Хавьера, новую породу лошадей, вежливо называя друг друга сеньор и сеньорита. Иногда просто молча сидели рядом. Прошло три месяца, но они так и остались друг для друга любезными незнакомцами.
Луиза вздохнула, отложив в сторону нижнюю юбку Анжелы.
— Тебе повезло. Наварро — очень щедрый человек.
Она старалась не думать о длинных золотых серьгах, качающихся у нее в ушах, — подарок теще от Наварро. Он говорил, что снял их с мумии ацтекской принцессы. Луиза считала, что этот человек привел в дом призраков. Ибо наверняка духи мексиканских индейцев вернутся за украденными сокровищами.
Луиза поглядывала на обитый медью ящик на туалетном столике. В нем лежал свадебный подарок для Анжелы. Ни она, ни Анжела не знали, что это было; его предполагалось открыть позже, когда молодые останутся одни.
И вдруг успокаивающая мысль посетила Луизу: Наварро всегда будет верен Анжеле. Луиза знала, что его интересует не завоевание, а приобретение, что он человек, полагающийся не на сердце, а на здравый смысл, что его поступками управляет не пламя страсти, а лишь холодный расчетливый ум. Жена удовлетворит все его мужские потребности, и он не станет заводить себе любовниц.
Анжела взяла мать за руки.
— Все будет хорошо, мама.
Луиза с горькой иронией отметила про себя, что дочь утешает мать, тогда как все должно быть в точности наоборот. Заглянув в спокойные глаза Анжелы, она размышляла, а не была ли мудрость, которую она иногда в них замечала, обыкновенным терпением.
— Может быть со временем, малышка, ты полюбишь Наварро.
— Мама, главное, мы сохранили ранчо. Потому что здесь — мое место; здесь мне хотелось бы умереть.
Луиза не поверила своим ушам. Чтобы шестнадцатилетняя невеста думала о смерти в первую брачную ночь! Но, возможно, в ней говорит индейская кровь?
Если бы Анжела могла передать маме то чувство безграничного счастья, которое наполняло ее на этой земле, свою огромную любовь к Альта Калифорнии и ранчо Палома! Здесь жило ее сердце. Иногда, отправляясь на прогулки верхом, она привязывала Сирокко к дереву и лежала на траве, глядя в небо. И почти ощущала, как земля заключает ее в свои объятия. Словно она была ее частицей, несмотря на то, что родилась в Мексике. Но она ничего не помнила ни о родине, ни о долгом путешествии, которое они с родителями проделали вместе с другими колонистами, чтобы основать новое пуэбло. Словно ее жизнь началась в пятилетнем возрасте — о более ранних годах у нее воспоминаний
Хотя временами — во сне или когда Анжела чувствовала аромат, принесенный ветром, — неясные видения проносились у нее в голове, и на какое-то мгновение появлялось странное чувство, что раньше она была кем-то другим.
Так как свадьба — весьма серьезное мероприятие, из миссии в помощь по хозяйству прислали индианок. Одна из них теперь помогала Анжеле выбраться из подвенечных одеяний и аккуратно убирала их на хранение. Анжела увидела шнурок с оловянным распятием на шее женщины и внезапно необъяснимые, но очень внятные образы всплыли у нее в памяти. Пещера. Женщина говорит ей, чтобы она не забывала историй. Может быть, мама водила ее в пещеру, когда она была маленькой? Но зачем?
Сняв узкий розовый корсаж и широкую юбку из белого шелка с вышитыми на ней крошечными розами, Анжела надела длинную хлопковую ночную сорочку и села, предоставив матери расчесывать ее длинные густые волосы. В каждом движении расчески, как и в глазах Луизы, смотревших куда-то вдаль, сквозила печаль.
Наконец Луиза и индианка ушли, оставив Анжелу дожидаться прихода Наварро.
Он постучал в дверь, как и предупреждала мать, но вместо того, чтобы погасить лампу и раздеться в темноте, Наварро удивил девушка, сбросив куртку и обувь при зажженном свете. Пока Анжела кротко сидела на краю кровати, сложив руки на коленях и чувствуя, как гулко забилось ее сердце, Наварро налил себе бокал бренди и устроился поудобнее в кресле у камина. Он протянул руку.
— Почему ты все еще там? Подойди сюда, чтобы я мог посмотреть на тебя.
Он поставил ящик со свадебным подарком на столик между креслами и, пока она застенчиво стояла перед ним, поднял крышку, и Анжела увидела яркое сияние золота. Потом он посмотрел на Анжелу, медленно обводя глазами ее тело, и задержал взгляд на волосах.
Наконец он произнес:
— Можешь снять эту штуку.
— «Штуку», сеньор?
— Штуку, которая на тебе надета. — Он махнул рукой. — Сними ее.
Она сдвинула бровки.
— Я не понимаю.
— Разве твоя мать ничего тебе не объяснила? — раздраженно спросил он, поднявшись с кресла. — Теперь мы супружеская пара. Муж и жена. Ночнушка больше не понадобится.
Ее щеки залил румянец, она отвернулась и стала расстегивать пуговицы у горла.
— Нет, — сказал он. — Лицом ко мне.
Он уселся обратно в кресло и потягивал бренди, пока неуклюжие пальцы Анжелы расстегивали пуговицы. Потом она нерешительно спустила ткань с плеч, впервые заметив холодок в его глазах. Она по очереди вынула руки из рукавов, ее сердце дико колотилось, и, когда сорочка упала на пол, она вышла из нее и подняла, держа перед собой и прикрывая наготу.
Наварро поднялся с кресла и выхватил у нее хлопковую рубашку.
— Я же сказал, тебе это больше не понадобится.
Несмотря на тепло камина, Анжела сильно дрожала. Она закрыла руками грудь, но пронзительный взгляд Наварро заставил ее опустить их. Его глаза жадно поглощали девушку, не щадя ее стыдливости. Наконец он открыл небольшую шкатулку и вынул из нее пару золотых серег, еще прекраснее, чем подарок Луизе.
— Когда я ездил в Перу, — сказал он, заботливо вдевая их в мочки ее ушей, — я нашел в Андах древний город, о котором никто не знал. Мы с людьми копали несколько месяцев, пока не нашли гробницы с сотнями мумий. Судя по золоту, захороненному вместе с ними, все они когда-то были знатными женщинами, и может, и принцессами.