Священная земля
Шрифт:
— Ваш отец золотоискатель?
Увидев, как по-хозяйски незнакомец разговаривает с женщиной, мужчины вернулись к «распродаже», где за тридцать долларов предлагали женщину с грудным ребенком.
— Нет-нет, — объясняла Анжелика Сету Хопкинсу. — После смерти матери отец отправился в Новый Орлеан, к своему брату. В письме он говорит, что они поехали в Калифорнию добывать меха.
Она достала еще один сложенный лист бумаги. Сет просмотрел его и отдал обратно.
— Французского я тоже не знаю. Говорите, он траппер? Значит, должен быть на севере. Если, конечно, не решил заняться поисками золота. А в этом случае он может оказаться на любом из тысяч приисков и рудников. — Он потер подбородок. — Послушайте, в Сакраменто у вас будет больше шансов
— О! Вы уже были достаточно добры ко мне, сеньор. Эти люди помогут мне.
— Эти люди... — он решил не продолжать фразу. — Ладно. Поверьте, Сакраменто — как раз то, что вам нужно, и совсем недалеко от золотого края. Там вы сможете поспрашивать о вашем отце. На рудниках кого только не встретишь — там и странствующие проповедники, и окружные судьи, артисты, трапперы, рудокопы, и еще много разного народа. Вести очень быстро перелетают из одного лагеря в другой. Ваш отец скоро узнает, что вы его ищете. Как его зовут?
— Жак Д'Арси. Он граф, — добавила она с гордостью.
Хотелось бы Сету получать по четвертаку за каждого встреченного в Сан-Франциско «графа», «барона» и «принца», из которых почти все были жуликами. Он сомневался в том, что хотя бы половина людей на этой верфи разгуливает под своими настоящими именами.
— О, — сказала она, увидев повозку. — А Сакраменто далеко?
— Мы не поедем в Сакраменто на повозке. Только до речной станции, оттуда поплывем на пароходе.
Пока Сет направлял повозку по улицам Сакраменто в поисках приличного места, где могла бы остановиться мисс Д'Арси, Анжелика радовалась в душе, что плавание наконец-то закончилось. Когда мистер Хопкинс сказал, что они сядут на ночной пароход, который доставит их к верховью реки, она представила себе каюту, где могла бы развязать корсет и, возможно, выпив чаю, принять ванну. Путешествие из Мексики было просто ужасным. Поднявшись на борт «Бетси Лэйн» в Акапулько, Анжелика обнаружила, что бостонский корабль битком набит пассажирами. Однако ночное плавание на пароходе оказалось еще кошмарнее. Так как все каюты были заняты, им с мистером Хопкинсом пришлось спать на палубе посреди своих вещей, вместе с сотней других людей — в большинстве своем мужчинами — и даже с лошадьми, ослами и свиньями! Мысли об отце поддерживали ее. Папа все уладит. Он всегда заботился о ней и сейчас позаботится.
Сакраменто оказался новым городом, разраставшимся в месте слияния двух рек. Анжелика, родившаяся в городе с трехсотлетней историей, построенном на руинах еще более древнего поселения, дивилась тому, что всего год назад Сакраменто был палаточным лагерем, а еще раньше — индейской деревней. Теперь здесь можно было увидеть кирпичные здания, деревянные дома, церковные шпили и вымощенные улицы. Но оказалось, что найти отель или пансион, где она могла бы поселиться, совсем непросто.
После часовых скитаний в повозке и не увенчавшихся успехом поисков Сет начал понимать, что оставлять мисс Д'Арси здесь одну даже опаснее, чем в Сан-Франциско. Вывески на окнах гласили «ДЛЯ МЕКСИКАНЦЕВ И ИНОСТРАНЦЕВ МЕСТ НЕТ». И Сет заметил, что люди открыто и довольно грубо разглядывают необычную парочку — он в домотканой рубашке и джинсах, а дама рядом с ним в сверкающем сине-зеленом платье, которое никак не может определиться с собственным цветом. Он догадывался, о чем думают люди, и подозревал, что респектабельность Анжелики, привлекательной одинокой женщины, будет поставлена под сомнение. Сет не мог просто взять да и бросить ее здесь. Хотя это она была перед ним в долгу, он чувствовал себя ответственным за девушку. В голову ему пришло лишь одно решение: безопаснее всего ей будет в Чертовой Балке, и, кроме того, сказал он себе, там она окажется поближе к источникам местных слухов, которые приведут ее к отцу.
— В лагере есть несколько добропорядочных женщин, — сказал он. — Я уверен, что кто-нибудь из них с радостью примет
Анжелика любезно согласилась, и, уверенно восседая рядом с Сетом Хопкинсом, предвкушая горячую ванну, вкусную еду и хороший сон на чистых простынях, она пытливо вглядывалась в лица всех попадавшихся им на пути мужчин, с нетерпением ожидая момента счастливого воссоединения с отцом. Она вспоминала свои детские дни рождения. Папа всегда делал для нее корону и специальный трон, на котором она сидела. А когда она выросла, даже выбрал мужа для нее, поскольку не каждый мужчина подошел бы ей. Тоже Д'Арси, дальнего кузена, который пообещал заботиться об Анжелике, как она к тому привыкла. Слово, данное перед свадьбой, Пьер сдержал ровно до того дня, как был убит американскими солдатами.
— Уезжаете к своей семье в Лос-Анджелес? — спросил отец Гомес в день ее отъезда из Мехико-Сити.
Но Анжелика не собиралась встречаться с семьей матери. Подрастая, она много раз слышала, как презрительно обращался к ее отцу дедушка Наварро, поэтому ей не хотелось иметь с ними ничего общего. Странное ощущение возникло у нее, когда «Бетси Лэйн» бросила якорь у Лос-Анджелеса. Она смотрела на задымленную равнину, гадая, остался ли там хоть кто-нибудь из ее семьи. Анжелика очень смутно помнила свое последнее посещение ранчо Палома, двадцать лет назад. Тогда должны были сыграть свадьбу, а потом что-то случилось — тетя Марина исчезла, и все разъехались по домам. После этого они больше не получали никаких вестей от семьи ее матери.
Пока повозка потихоньку тащилась через старую дубовую рощу, Анжелика украдкой поглядывала на человека, сидевшего рядом с ней. У мистера Хопкинса интересное лицо, думала она. Загорелое и в морщинах, с большим прямым носом и глубоко посаженными умными глазами. Когда он снял свою шляпу, чтобы вытереть лоб, она увидела густые волнистые волосы, опаленные солнцем до золотисто-коричневого цвета. Ей нравился звук его голоса, в котором чувствовалась мягкость и глубина, а говорил он всегда сдержанно и неторопливо. В нем была какая-то уверенность и искренность. Анжелика решила, что рядом с ним ей ничто не угрожает.
Сета тем временем занимали иные мысли. Пока они ехали в тишине, освещенные солнечными лучами, позади исчезали последние поселки, а дорога постепенно становилась все уже и хуже, он старался не смотреть на свою непредвиденную попутчицу. Она сидела, точно королева, выпрямив спину, закрывшись от солнца зонтиком. За все свои тридцать два года Сет никогда не видел столь необычного существа. Она совершенно сбивала его с толку. Было очень сложно поверить в то, что она действительно так наивна, как вела себя в порту Сан-Франциско. По виду ей лет двадцать пять, и она побывала замужем, так уж пора бы понимать, как устроен мир. Тем не менее по своему поведению и реакции на сложившуюся ситуацию она скорее походила на ребенка.
Но эта женщина уже не дитя, напомнил он себе, пытаясь слишком долго не задерживать взгляд на тонкой талии, переходившей в женственные бедра, и груди, натягивавшей зелено-синий шелк. Наверняка под этим кружевным платьем сотня нижних юбок. Несколько капель влаги появилось возле ее бровей и над розовыми губками. И от нее пьяняще пахло розами. Он попробовал определить цвет ее лица. Она не была англо-американкой, и поэтому кожа у нее не была белой. Однако темной или смуглой, как у цыган, она тоже не была. Цвета меда, решил он, и к горлу подступил гнев при одной мысли о том, что «преподобный» Сайрес Боггс намеревался сделать с ней.
Увидев, как она достала маленький медицинский пузырек из своей сумочки и сделала небольшой глоток, он вопросительно посмотрел на нее. Она убрала пузырек обратно и сказала:
— Это лекарство по рецепту моей бабушки. Аптекарь в Мехико-Сити приготовил мне его в дорогу. Когда я чувствую, что у меня заболит голова, я пью его и все проходит.
— А если не выпьете?
— Не беспокойтесь, сеньор. Я себя хорошо чувствую.
Она не собиралась рассказывать ему о своих видениях, голосах и обмороках. Еще подумает, что она сумасшедшая.