Священный камень
Шрифт:
Разговор был окончен, и. мужчина откинулся в кресле, а потом улыбнулся.
— Чуть больше двух миллионов — завышенная цена, учитывая доходы за прошлый год, — сказал юрист, отвечая по телефону. — После выполнения имеющихся контрактов у них почти ничего не останется, чтобы вести дела дальше.
— Заключайте сделку, — спокойно сказал Хикмэн. — Все потери я компенсирую за счет доходов от моей собственности в Доклэндс.
— Воля ваша, — ответил юрист.
—
— Как провести финансирование операции?
Хикмэн поглядел на экран компьютера.
— Используйте счет в Париже, — сказал он. — Но операция должна быть завершена завтра, и я желаю вступить в права собственности в течение семидесяти двух часов, не больше.
— Думаете, через пару дней британских ткацких фабрик, выставленных на продажу, станет меньше? — спросил юрист. — Или вы знаете что-то, чего не знаю я?
— Я знаю многое, чего вы не знаете, — ответил Хикмэн. — Можете продолжать болтать, но у вас на все семьдесят два часа. Делайте то, за что вам платят, а планированием буду заниматься я сам.
— Приступаю, сэр, — ответил юрист прежде, чем повесить трубку.
Откинувшись в кресло, Хикмэн на мгновение расслабился. Потом взял со стола лупу и начал разглядывать спутниковую фотографию. Положил обратно лупу и стал рассматривать карту. Наконец открыл папку и начал листать фотографии, лежащие внутри. Там были фотографии жертв ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, произошедших в конце Второй мировой. Хотя они были очень яркими и впечатляющими, он снова улыбнулся. «Я отомщу», — подумал он.
Вечером он позвонил Вандервальду на стационарный телефон.
— Я нашел кое-что получше, — сказал тот. — Инфекция, переносимая воздушно-капельным путем, поражает легкие. Очень мощная, сможет уничтожить до восьмидесяти процентов населения страны.
— Сколько? — коротко спросил Хикмэн.
— Необходимое вам количество будет стоить шестьсот тысяч долларов.
— Позаботьтесь о доставке, — ответил Хикмэн. — И достаньте С-6, как можно больше.
— Какого размера здание, которое вы хотите взорвать?
— С Пентагон.
— Это будет стоить миллион двести.
— Чеком? — спросил Хикмэн.
— Золотом, — ответил Вандервальд.
Кабрильо поглядел на висящие над дверью рога мускусного быка, протянул руку, взялся за дверной молоток в форме рыбы, оттянул его и уронил на зашитую толстыми досками дверь. Услышал за дверью тяжелые шаги. Тишина. Внезапно в двери открылся небольшой лючок, размером с буханку хлеба, и в нем показалось лицо. У мужчины были обвисшие щеки, прокуренная седая борода, усы и покрасневшие глаза. Зубы грязные и неровные.
— Засунь в дырку.
— Что засунуть в дырку? — спросил Кабрильо.
— Джека, — ответил мужчина. — Бутылку «Джека».
— Я пришел, чтобы поговорить об аренде вашего ратрака.
— А, так ты не с торговой точки? — с явным разочарованием, граничащим с отчаянием, сказал мужчина.
— Нет, — ответил Кабрильо. — Но если впустишь и поговоришь со мной, потом я схожу и принесу тебе бутылку.
— Но только «Джека Дэниэлса», а не какую-нибудь дешевку, да?
Кабрильо уже замерз и с каждым мгновением замерзал еще сильнее.
— Ага, из Линчбурга, Теннесси, «Блэк Лэйбл». Я понял. А теперь открывай.
Лючок закрылся, и мужчина открыл дверь. Кабрильо вошел в захламленную гостиную. Столы и рамы картин покрывала пыль, оставшаяся еще с лета. Пахло лежалой рыбой и немытыми ногами. Комнату желтым светом освещала пара настольных ламп, стоящих на столах у противоположных стен, но в целом в ней царил полумрак.
— Прости за беспорядок, — сказал мужчина. — Уборщица ушла от меня пару лет назад.
Кабрильо остался у двери, у него не было никакого желания проходить дальше.
— Как я уже сказал, я хотел бы арендовать у тебя ратрак.
Мужчина уселся в потрепанное кресло. Рядом с ним на столе стояла литровая бутылка, почти пустая, содержимого в ней осталось на палец от дна. И тут, будто повинуясь неслышному сигналу, мужчина вылил остатки в обколотую кофейную кружку и отпил глоток.
— Куда ехать собираешься?
Кабрильо не успел ответить — у мужчины начался приступ кашля, и ему пришлось подождать.
— Маунт Форел.
— Ты заодно с этими археологами?
— Да, — солгал Кабрильо.
— Ты американец?
— Ага.
Мужчина кивнул.
— Прости, если что не так. Я Вуди Кэмпбелл, в городе меня зовут Лесорубом.
Кабрильо подошел ближе и подал руку, не снимая перчатки.
— Хуан Кабрильо.
Они пожали руки, и Кэмпбелл жестом показал Кабрильо на кресло. Гость сел, и Кэмпбел принялся молча разглядывать его. Повисло молчание, неустойчивое, как кирпич, лежащий на чипсах.
— Я бы не сказал, что ты похож на ученого, — наконец сказал Кэмпбелл.
— А как, по-твоему, должен выглядеть археолог?
— Не как человек, нюхнувший пороху. Человек, которому доводилось лишить другого жизни.