Священный лес
Шрифт:
Зэзэ не глядя прячет его в карман бубу и встает. Вуане тут же торжественно объявляет:
— Все старики согласны. Вы можете вернуться к себе.
Спустя два-три часа Вуане с торжествующим видом вновь встречается с нами возле пашей хижины.
— Видите, Зэзэ самый великий из знахарей, он понял, что вы не такие, как остальные белые.
Я прошу Вуане описать церемонию, при которой мы будем присутствовать, — это поможет нам снимать. Но в его мозгу действительность так тесно переплелась с верованиями тома, что мы не можем добиться от него ни одной точной детали.
— Зэзэ дует в голову Афви… И для этого он надевает свое бубу-«снадобье» [20] . Имея это бубу, можно все сделать. Зэзэ становится совсем маленьким или очень большим, как он захочет. И если человек слаб, у него кружится голова, и он падает от одного взгляда на Зэзэ в бубу.
Вуане очень хочется иметь такое бубу, но это магическое одеяние стоит слишком дорого, и он быстро перечисляет список жертвоприношений, необходимых для того, чтобы ого заполучить. Зэзэ требует двух быков, семьсот пачек гинзэ, собак, петухов, баранов. Простым подсчетом в уме мы определяем, что это составляет приблизительно девяносто тысяч франков. Мысль о том, что магия тома может быть предметом такой коммерции, несколько разочаровывает нас.
20
См. стр. 87–88. — Прим. пер.
Нам кажется, что день тянется слишком долго. Мы пытаемся скоротать время, готовя аппаратуру к съемкам.
Когда начинает темнеть, мы встречаемся с Вуане возле хижины. По деревне идут женщины с тазами горячей воды на головах. От воды подымается пар.
— Стой, — говорит Вуане, — вон женщины несут для вас воду. Идите с ними.
У границы деревни женщины ставят тазы на большие плоские камни. У других камней, некоторые из которых окружены ветками, группы голых мужчин и женщин, присев на корточки, уже моются. Медленными движениями они льют на себя воду и болтают друг с другом. Вода, стекая ручейками по черной коже, блестит в полумраке.
Я немного замешкался и возвращаюсь в хижину последним. С первого же взгляда я замечаю, что стол накрыт с особой тщательностью: пестрая набедренная повязка служит скатертью, а Тони приготовил из мартини что-то вроде пунша. Входит робкая девушка-тома, протягивает мне большой красный лесной цветок и исчезает, но сказав ни слова. К стеблю приколота маленькая картонка: «ОТ КАРИНЫ». Мне кажется, что я узнаю почерк моей жены. Внезапная радость охватывает меня. Несколько секунд мне кажется, что она сейчас появится в дверях хижины. Мои товарищи восклицают хором: «С днем рождения!». Действительно, сегодня 10 марта. Уже почти месяц, как мы покинули Париж. Вирэль показывает мне свою записную книжку, и я читаю: «10 марта, не забыть о продавце цветов».
Он сдержал данное Карине обещание.
Вуане не очень хорошо понимает причину нашего небольшого праздника.
— Сегодня мне тридцать лет, — говорю я ему.
По я вижу, что это объяснение не удовлетворяет его. Тогда вмешивается старый Зэзэ:
— Откуда ты можешь знать, что тебе именно сегодня тридцать лет?
В Гвинее, конечно, существует запись актов гражданского состояния, но в глубине лесов никогда не знают точной даты рождения ребенка и часто сообщают о нем с опозданием на несколько месяцев.
Мне хотелось бы именно в день моего рождения проникнуть в священный лес, но пока нет никаких признаков, что готовится какая-нибудь церемония.
— Это будет еще не сегодея, — трезво рассуждает Жан. — Ты же знаешь, с ними никогда нельзя торопиться.
На следующий день время тянется медленно. Низкое, пепельного цвета небо нависло над лесом. После полудня на свинцовом небе появляются огромные лиловые тучи. Кажется, что они ползут на деревню со всех сторон. Воздух неподвижен.
Бегущие тени врываются в хижины, со стороны леса раздается неясный гул. Площадь вмиг пустеет. Через минуту по деревне проносится бешеный шквал. Поднимаются вихри красной пыли. Молнии бороздят темное небо. Под непрерывные раскаты грома на деревню обрушивается водяной смерч… За стеной воды не видно хижин.
Десять минут спустя все кончается. Глубокие канавы, вырытые между хижинами, уже почти сухи. Не сочтут ли тома этот короткий торнадо, первый вестник сезона дождей, за плохое предзнаменование?
— Так и есть, — с горечью говорит Жан. — Еще один повод, чтобы отложить церемонию.
Но Вуане, кажется, в восторге:
— Зэзэ вызвал дождь, чтобы удалить из воздуха все яды, а к вечеру все просохнет, и вы услышите голос Афви.
Мы лихорадочно заканчиваем приготовления. Вуане по-прежнему спокоен и после ужина покидает нас, не говоря ни слова.
Принесенная ураганом прохлада нисколько не уменьшает нашего беспокойства. Тяжелая тишина окутывает деревню. Нам но хочется даже разговаривать. Растянувшись в гамаке, я вновь и вновь раздумываю над фантастическими рассказами Вуане, но это не успокаивает меня. Ведь ужо год я с нетерпением жду, когда можно будет проникнуть в тайны тома.
Проходят минуты, часы. Вуане не возвращается. Меня одолевают сомнения. Не был ли Жан прав? Может быть, тома отложили церемонию?
Как вошел Вуане, я но слышал. Внезапно он вырастает посреди хижины.
— Берите машины и идите за мной, — тихо говорит он.
В темноте ночи мы молча идем гуськом через пустую деревню. Только далекие молнии, время от времени освещающие темную, плотную массу леса, помогают нам не сбиться с пути. Мы минуем последние хижины и подходим к узкому символическому входу. Я на мгновение останавливаюсь. Бурное волнение охватывает меня у этого запретного порога. Но Вуане не дает нам насладиться этой долгожданной минутой и погружается в густую тень.
Глядя поверх его плеча, я различаю впереди неясный свет.
Мы выходим на широкую утрамбованную поляну, границы которой теряются во мраке.
Колдуны, человек пятнадцать, уже стоят там вокруг лампы-молнии.
Мы знаем этих людей. Они всегда дружески, приветливо относились к нам.
Они не приветствуют нас ни словом, ни жестом. Опустив головы, они упорно смотрят в землю. Вокруг звучит таинственный концерт лесных насекомых.
Зэзэ Соховоги сидит на корточках перед старым сундуком, забрызганным разжеванными орехами кола. Он вынимает оттуда какую-то тунику, заскорузлую от запекшейся крови жертв и инкрустированную прямоугольниками из блестящих каури [21] : бубу-«снадобье». Мне вспоминаются рассказы Вуане, и я невольно напрягаюсь.
21
Овальные полированные раковины.