Священный любовник
Шрифт:
— Может, ты хотела бы спуститься в коридор со статуями? Я как раз собирался прогуляться. Он возле лестницы.
Когда она взглянула на него, он увидел в ее глазах знание, которое застало его врасплох.
И он понял, что дело было не в том, что она выглядела иначе. Дело было в том, что теперь она смотрела на него не так, как раньше.
Черт, возможно, ей действительно понравился Джон. То есть, на самом деле нравился. Как же он все усложнил.
— Я хотела бы пойти с Вами, — сказала она. — Мне хотелось бы посмотреть на статуи.
— Хорошо.
Через мгновенье, ее ладонь скользнула в его. Когда их руки соединились, Фьюри понял, что последний раз они прикасались друг другу в то самое странное утро в его постели… когда ему приснился эротический сон и, проснувшись, он обнаружил, что накрывает ее своим тяжелым телом.
— Пойдем, — пробормотал он. И повел ее к двери.
Когда они вышли в коридор, Кормия не могла поверить, что ее рука лежала в руке Праймэйла. После того, как она так долго мечтала провести с ним хоть немного времени наедине, казалось нереальным, что это, наконец, произошло, и даже более — что он касается ее.
Когда они направились туда, где она побывала чуть ранее, он отпустил ее руку, но остался рядом. Его хромота была едва заметна, лишь легкая неровность в его элегантной походке, и, как обычно, для нее он был красивее, чем любое произведение искусства.
Она беспокоилась за него, и не только из-за того, что случайно услышала.
Одежда на нем отличалась от той, что он одевал на трапезы. Кожаные брюки и черная рубашка — в таком виде он сражался — сейчас были все в пятнах.
Кровь, подумала она. Его и врагов расы.
Но это было не самое худшее. Вокруг его шеи виднелись отметины, как будто кожу чем-то повредили, лицо и руки покрывали синяки.
Она подумала о том, что о нем сказал король. Опасен для себя и для других.
— Мой брат Дариус коллекционировал произведения искусства, — сказал Праймэйл, когда они подошли к кабинету Рофа. — Они принадлежали ему, как и все в этом доме. Теперь все перешло Бэт и Джону.
— Джон — сын Дариуса, сына Марклона?
— Да.
— Я читала о Дариусе. И о Бэт, королеве, его дочери. Но нигде не было ни слова о Джоне Мэтью. Странно… как сына воина, его имя должны были вписать на первую страницу, вместе с другими потомками брата.
— Ты читала биографию Ди?
— Да. — Она искала информацию о Вишесе, брате, кому изначально была предназначена. Если бы она знала, кто в конечном итоге станет Праймэйлом, она бы обязательно проверила ряды красных кожаных томов, чтобы найти книгу Фьюри, сына Агони.
Праймэйл остановился в начале коридора со статуями.
— Что вы делаете, когда брат умирает? — спросил он. — С его книгами?
— Одна из летописец метит любую свободную страницу черным символом крих, и ставит дату смерти на первой странице первого тома. Также проводим церемонии. Мы провели их для Дариуса и мы ждем… чтобы сделать
Он кивнул и пошел вперед, как если бы они обсуждали что-то ничего незначащее.
— Почему Вы спрашиваете? — спросила она.
Последовала пауза.
— Все эти статуи из греко-римского периода.
Кормия притянула воротник мантии ближе к шее.
— Правда?
Праймэйл миновал первые четыре статуи, в том числе ту, слава Деве-Летописеце, которая была полностью обнажена. Но остановился возле статуи, у которой недоставало конечностей.
— Они немного деформированы, но учитывая, что им более двух тысяч лет, просто чудо, что хоть какая-то часть уцелела. Э… Я надеюсь, их нагота не оскорбляет тебя?
— Нет. — Но она была рада, что он не знал, как она трогала обнаженную статую. — Я думаю, они прекрасны независимо от того, укрыты или нет. И для меня не важно, что они несовершенны.
— Они напоминают мне о том месте, где я вырос.
Она ждала, вдруг остро осознав, как же сильно ей хотелось, чтобы он закончил свою мысль.
— Как же так?
— У нас тоже были скульптуры. — Он нахмурился. — Они были покрыты виноградной лозой. И сад тоже. Везде виноградная лоза.
Праймэйл пошел дальше.
— Где Вы выросли? — спросила она.
— В Старом Свете.
— А Ваши родители…
— Эти статуи были куплены в сороковых и пятидесятых годах. Дариус был приверженцем классики, и, так как он всегда ненавидел современное искусство, то купил вот это.
Когда они дошли до конца коридора, он остановился перед дверью одной из спален, сводя с нее глаз.
— Я устал.
Бэлла была в этой комнате, подумала она. Это было ясно по выражению лица.
— Вы уже ели? — спросила она, думая, что было бы чудесно увести его в противоположном направлении.
— Я не помню. — Он посмотрел на свои ноги, обутые в тяжелые ботинки. — О… Господи. Я не переоделся, да? — Его голос был странно глухим, как будто осознание опустошило его. — Я должен был переодеться. Прежде, чем мы пришли сюда.
Протяни руку, сказала она себе. Протяни и возьми его за руку. Так же, как он взял твою.
— Я должен переодеться, — спокойно произнес Праймэйл. — Мне нужно переодеться.
Кормия сделала глубокий вдох, протянула руку и сжала его ладонь. Она была холодной на ощупь. Тревожно холодной.
— Давайте вернемся в Вашу комнату, — сказала она ему. — Давайте уйдем отсюда.
Он кивнул, но не двинулся с места, и, прежде чем Кормия поняла что делает, она повела его. Вернее, его тело. Она чувствовала, что его разум был где-то далеко отсюда.
Она привела его в комнату, в мраморные пределы его ванной, и он так и остался стоять там, где она оставила его, перед двумя раковинами и огромным зеркалом. Пока она включала распылительную камеру, которую они называли душевой кабиной, он ждал, не столько с нетерпением, сколько неосознанно.