Священный скарабей
Шрифт:
— У меня дело в шляпе, сэр, — объявил он.
— Я полагаю, — ответил Вэнс, — что вы нашли след убийцы?
— Еще бы! Как раз то, что я вам говорил.
— Не будьте так уверены, сержант, — простое объяснение часто бывает неверным.
— Вот как? — Хис повернулся к Скарлетту. — Слушайте, мистер Скарлетт, ответьте мне прямо. Какого рода обувь обыкновенно носит доктор Блисс в доме?
Скарлетт нервно откашлялся.
— Теннисные туфли с резиновой подошвой, — ответил он, — у него эта привычка появилась с его первой поездки в Египет.
— Так. Подите-ка сюда на минутку, мистер Вэнс.
Вэнс двинулся вперед, я последовал за ним.
— Взгляните на этот след, — продолжал сержант. — Это можно заметить только, если вглядеться. Но обратите внимание — тут отчетливые следы резиновой подошвы с квадратиками на передней части и с кружками на каблуке.
Вэнс нагнулся и посмотрел след.
— Вы правы, сержант, — сказал он серьезно.
— А теперь поглядите сюда, — и Хис показал на два других следа.
— Да, — согласился Вэнс. — Эти следы, вероятно, оставлены убийцей.
— А вот и еще, сэр. — Хис показал на отпечаток на третьей ступеньке.
Вэнс вставил монокль в глаз и внимательно посмотрел. Потом он поднялся и стоял неподвижно, опершись подбородком о свои руки.
— Что же, мистер Вэнс, — спросил сержант. — Достаточно улик для вас?
— К чему упрямиться, старый друг? — спросил Маркхэм. — Как будто это становится весьма ясным делом.
Вэнс поднял глаза.
— Ясным делом? Да? Я все-таки не понимаю, стал ли бы человек такого ума, как Блисс, убивать человека, с которым у него была назначена встреча, и оставлять на месте преступления свою булавку от галстука и финансовый отчет, который мог быть только у него? И как будто бы этих улик было еще недостаточно — он оставляет кровавые следы своих туфель на пути от тела к его кабинету. Разве это осмысленно?
— Может быть, это не осмысленно, — согласился Маркхэм. — Но, во всяком случае, таковы факты. Нам остается только предъявить их доктору Блиссу.
— Думаю, что вы правы, — согласился Вэнс. — Да, настало время притянуть к делу Блисса. Мне это не нравится, Маркхэм. Тут что-то неладное. Дайте, я его вызову. Я знаю его уже несколько лет. Вэнс повернулся и пошел вверх по лестнице, избегая тех мест, где сержант обнаружил уличающие кровавые следы.
ГЛАВА 5
Мерит-Амен
Вэнс постучал в узкую дверь. Мы снизу наблюдали в молчаливом ожидании за металлической дверью. По непонятным причинам меня охватило чувство ужаса — все обнаруженные нами улики бесспорно указывали на известного египтолога, находившегося там в маленькой комнате.
Вэнс постучал еще раз, ответа по-прежнему не было.
— Странно! — пробормотал он и, подняв руку, начал колотить ею по металлической двери так, что гул пошел по всему музею. Наконец, после нескольких мгновений напряженного молчания, раздался звук поворачивающейся дверной ручки, и тяжелая дверь дрогнула, раскрываясь внутрь.
В дверях стоял высокий стройный человек лет сорока пяти. На нем был ярко-синий шелковый халат, спускавшейся до щиколоток; его редкие желтые волосы были взъерошены, как будто он только поднялся с постели. Он имел вид человека, внезапно разбуженного от глубокого сна. Глаза его были заспанными, веки еле подымались; он держался за дверную ручку и, пошатываясь, тупо смотрел на Вэнса. При этом, он был человеком интересной внешности. Лицо его было длинное, узкое, сильно загорелое. Лоб был высокий и узкий — лоб ученого. И нос его, загибавшийся как орлиный клюв, был наиболее характерной чертой лица. Рот был прямой; подбородок почти квадратный. Несколько мгновений он смотрел на Вэнса, как бы ничего не понимая. Потом, как будто придя в себя, он несколько раз мигнул и глубоко вздохнул.
— А! — сказал он слегка хриплым голосом. — Мистер Вэнс. Давно я вас не видел. — Он поглядел на небольшую группу внизу. — Я не совсем понимаю. Голова у меня такая тяжелая. Простите, я наверное спал. Кто эти господа внизу? Узнаю Скарлетта и Хани. Адски жарко в моем кабинете.
— Случилась серьезная беда, доктор Блисс, — сообщил ему Вэнс. — Будьте добры спуститься в музей. Нам нужна ваша помощь.
— Беда? — глаза Блисса широко раскрылись. — Крупная беда? Что случилось? Надеюсь, не грабители?
— Нет, доктор, — грабителей не было. — И Вэнс помог ему спуститься с лестницы.
Когда Блисс спустился в музей, глаза всех, прежде всего, устремились на его ноги. Но тех, кто ожидал увидеть на Блиссе теннисные туфли с резиновыми подошвами, постигло разочарование. На нем были мягкие комнатные туфли также ярко-голубого цвета, как и его халат, украшенные оранжевыми помпонами.
Я заметил, что из-под халата выглядывала серая шелковая пижама и на шее был повязан широкий лиловый шарф.
— Вы говорите, что грабителей не было, — повторил Блисс. — Так, что же случилось, мистер Вэнс?
— Более серьезное событие, чем грабеж, доктор, — ответил Вэнс. — Умер мистер Кайль.
— Кайль умер? — Рот Блисса открылся, и в глазах его появилось выражение крайнего изумления. — Но я говорил с ним вчера вечером. Он должен был прийти сегодня утром насчет новой экспедиции. Умер! Это конец дела моей жизни! — он тяжело опустился на складной стул. — Это ужасная новость!
— Мне очень жаль, доктор, — сказал Вэнс. — Вполне понимаю ваше огорчение.
Блисс поднялся на ноги.
— Умер? — спросил он угрожающим тоном. — Как же он умер?
— Его убили. — Вэнс показал на распростертое тело Кайля.
Блисс подошел к телу и около минуты разглядывая его. Потом взор его обратился на статуэтку Сахмет и на голову Анубиса.
Вдруг он повернулся и обратился к Хани. Египтянин сделал шаг назад, как будто опасаясь нападения.
— Что вы на этот счет знаете? Шакал вы этакий! — прошипел Блисс со страстной ненавистью в голосе. — Вы шпионили за мной много лет. Вы брали от меня деньги и прикарманивали взятки от вашего тупого, жадного правительства. Вы восстановили против меня мою жену. Вы всегда мне становились поперек дороги. Вы пытались убить того старого туземца, который показал мне расположение двух обелисков у входа в пирамиду Интефа. Я вас оставлял у себя потому, что жена моя верила вам и любила вас. А теперь, когда я открыл расположение гробницы Интефа и готов был показать всему миру плоды моих изысканий, — единственный человек, который мог обеспечить успех дела моей жизни, оказывается убитым. — Глаза Блисса горели как угли. — Что вы знаете, Анупу? Говорите, презренный пес!