Святая тайна
Шрифт:
На шумном грузовом лифте отец Донован и Шарлотта опустились в подвал, расположенный на один этаж ниже Ватиканского музея.
Когда двери разъехались, священник повел ее по широкому, залитому флуоресцентным светом коридору, и Шарлотте представилось, что они сейчас попадут в больницу. Звуки их шагов отдавались эхом от виниловых плиток пола и голых белых стен, по обе стороны бесконечной чередой тянулись двери.
«Наверное, кладовые», – подумала она.
– Нам туда, – сказал отец Донован, указывая на широкую металлическую дверь в самом конце коридора.
Священник
– Это вам. – Донован протянул карточку. – Она также открывает дверь служебного входа в нерабочее время. Прошу вас, не потеряйте.
Шарлотта кивнула, убирая карточку в карман.
За порогом располагалась обширная лаборатория. Вдоль стен блестели стеклянными панелями стеллажи, приютившие самый разнообразный набор химических сосудов, бутылей и пробирок. Ниже располагались шкафы, в которых красовались всевозможные устройства, предназначенные для научных исследований, последнее слово современной электроники. Яркие галогеновые лампы освещали каждую поверхность, сверкающие металлом мощные рабочие установки, словно острова, высились тут и там посреди огромного помещения. Негромко и ровно гудели системы кондиционирования и очистки воздуха, удаляя пыль и вредоносные микроскопические примеси и одновременно поддерживая необходимые температуру и влажность.
Если Ватикан и не интересовался научными достижениями, то здесь, под землей, этого не ощущалось. Лаборатория была самым хорошо оборудованным рабочим местом, какое доводилось видеть Шарлотте.
– Новейшее «дополнение» к нашему музею, – с улыбкой пояснил Донован. – Никто из постоянно проживающих здесь его пока не видел.
– Да, впечатление производит.
– Наше собрание произведений искусства требует постоянного наблюдения и ухода, – продолжил падре, будто оправдываясь. – Множество мраморных скульптур, картин, гобелены… – Руки священника вновь пришли в движение, будто он читал проповедь. – Именно здесь мы будем приводить в порядок и ухаживать за самыми ценными экспонатами, чтобы будущие поколения смогли любоваться ими.
В дальней стене лаборатории открылась дверь, и на пороге появился мужчина средних лет. Увидев его, священник улыбнулся:
– Ah, Giovanni, come sta?
– Fantastico, padre. E lei?
– Bene, grazie. [12]
На Шарлотту произвело впечатление, с какой легкостью ирландский священник перешел с одного языка на другой. Мужчина, одетый в ослепительно белый лабораторный халат, направился к Доновану, чтобы пожать ему руку. Карие глаза и седые волосы, приятное лицо с морщинками там, где их прочертила не сходящая с лица широкая улыбка.
12
– О, Джованни, как поживаете?
– Чудесно, падре. А вы?
– Хорошо, спасибо. (ит.).
– Доктор Джованни Берсеи, позвольте представить вам доктора Шарлотту Хеннеси, знаменитого генетика из Финикса, штат Аризона. – Донован опустил руку на плечо Шарлотты.
– Рад познакомиться с вами, доктор Хеннеси, – сердечно ответил Берсеи по-английски, с сильным акцентом.
Он протянул ей руку. Как и многие, видевшие
– Взаимно. – Она пожала его мягкую ладонь и тепло улыбнулась.
Жалея, что не может сказать что-то приятное по-итальянски, Шарлотта осознала, насколько она далека от совершенства, как и большинство ее знакомых-американцев, когда дело касалось лингвистических навыков, хотя в Финиксе она прошла элементарный курс по испанскому языку.
– Доктор Берсеи очень много помогал нам в прошлом, – сообщил ей отец Донован. – Он антрополог, его специализация – культура Древнего Рима.
– Как интересно!
Шарлотта тут же попыталась мысленно сопоставить, как их абсолютно разные области науки могут дополнять друг друга. Тревога по поводу реликвии, которую обещал ей показать Донован, усилилась.
Донован вытянул перед собой руки, будто обнимая невидимую чашу.
– К сожалению, мне сейчас необходимо отлучиться на часок, получить то, что дожидается нас на вокзале Термини. Хотелось бы, чтобы к моему приходу вы успели познакомиться поближе.
– Конечно, – сказала Шарлотта, глядя на Берсеи, которому, похоже, пришлось по душе предложение священника.
Уже в дверях отец Донован добавил:
– Я не прощаюсь. Очень скоро мы с вами встретимся.
Он вышел. Шарлотта повернулась к Берсеи и озадаченно спросила:
– Вы что-нибудь поняли?
– Увы. – Антрополог пожал плечами. – Должен признаться, я немного заинтригован. В прошлом я весьма плодотворно потрудился на благо Ватикана, но секретных соглашений не подписывал ни разу. Вы, полагаю, тоже?
– Да. И мне все это показалось странным.
Три страницы юридических оговорок, проштампованные папской печатью и заверенные нотариусом Ватикана. Было очевидно, что степень секретности проекта куда серьезнее, чем формальное требование о неразглашении договора. Шарлотта поборола искушение поинтересоваться гонораром, решив, что это покажется неуместным. Олдрич не сказал, сколько именно денег было перечислено на корпоративный счет БМТ, но она догадывалась, что сумма очень и очень значительная.
– Но вот с кем мне не доводилось работать в паре, так это с генетиком, – озадаченно продолжил Берсеи. – Нет-нет, только не подумайте, что я жалуюсь, – быстро добавил он.
– Вы живете в Риме?
– В двух километрах отсюда. На работу езжу на своей «веспе». [13] – Он многозначительно поиграл бровями.
– Надеюсь, вы осторожны. – Шарлотта рассмеялась. – Мне показалось, что здесь все так носятся…
– Самые безбашенные водители в Европе.
13
«Веспа» – модель мотороллера.
– Расскажите, пожалуйста, какого характера работой вы занимались здесь прежде?
– О, несколько разного типа проектов, – ответил антрополог. – Полагаю, что могу гордиться своими работами по древним катакомбам Рима. Комиссия Ватикана осуществляет надзор за катакомбами, так что я частенько взаимодействую с ней. Но в сам Ватикан меня вызывают редко. Страшновато, правда?
– Да уж, – согласилась она. – А охраны здесь сколько!
– Значит, вы генетик? Звучит интригующе. И в духе времени.