Святая земля

Лагерквист Пер

Товий заметил их любопытство и под конец спросил их:

– Что это вы так смотрите?

Они ответили не сразу, но потом спросили, нельзя ли поглядеть на то, что они едят, не на их сыр, а на то, что в другой руке.

Они долго разглядывали хлеб, а после вернули его.

– Вы что, этого никогда не видели?

– Нет. Такого у нас нет.

– А что же вы едите?

– У нас есть молоко и сыр и, конечно, мясо козье и овечье. Но того, что вы едите, у нас нет.

Товий предложил им отведать хлеба, но они отказались, не захотели взять его.

Когда трапеза была окончена, они завели речь о другом:

–

Видно, это злые люди, раз они так поступили с вами.

– О да, - ответил Джованни.
– Пожалуй.

Но Товий взволнованно и гневно сказал, что эти люди негодяи, преступники, что это проклятый корабль, а команда его - шайка...

Джованни пытался успокоить его, сказал, что таковы почти все люди на свете, и пожал плечами, не понимая ненависти Товия.

– Да что там, - ответил он, - мы сами такие же. Ведь мы тоже из этой команды.

– Что? Вы были с ними заодно?

– Да. Были. Можно так сказать. Ведь можно так сказать?
– обратился он к Товию.
– Разве это неправда?

– Да, - тихо ответил Товий. Они помолчали.

– А куда вы отправлялись?
– спросил один пастух.
– На этом корабле, с этими людьми?

Они ответили не сразу. Товий смотрел в землю, а слепой, повернувшись к пастухам, уставился куда-то пустым взглядом.

– В Святую землю, - вдруг сказал Товий тихим, бесцветным голосом, как будто ему не хотелось говорить об этом.

– В Святую землю?

– В Святую землю? А что это за земля?

Но ответа на этот вопрос они не получили. Пастухи принялись с жаром расспрашивать их про землю, о которой они никогда не слышали, но Товий молчал, не поднимая глаз, а слепой продолжал вперять в них пустой взгляд.

– Святая земля, - шептали пастухи друг другу, а после тоже замолчали.

Видно, им очень хотелось узнать что-нибудь о стране с таким странным, незнакомым название ем, но они так и не узнали. Может, чужие и сами о ней ничего не знали, ведь они никогда там не были, так никогда туда и не попали.

Может, это страна, где никто не был.

Так они сидели молча. Пастухи сидели спокойно, терпеливо, - видно, они привыкли молчать вместе. Это были старые, изнуренные люди, и все же у них как бы не было возраста, трудно было сказать, сколько им лет.

Потом один из них спросил, обращаясь к Джованни:

– Ты что - слепой?

Джованни кивнул.

– А как ты ослеп?
– спросил другой.
– Этого мы не знаем, - ответил за него Товий, - может, кто-нибудь отомстил ему.

– О!.. Вот оно что. А кто это сделал?

– Не знаю, может быть, Бог.

– Бог?

– Да. Но точно мы этого сами не знаем.

– А за что тот, кого ты назвал, отомстил ему?

– За то, что он осквернил его. Но я сказал, что мы сами ничего не знаем. Может, мне это только кажется.

Один пастух повернулся к слепому:

– А что ты сам думаешь об этом?

– Я сомневаюсь в том, что тот, о ком он говорит, существует. Но если Он есть, то, верно, Товий прав.

Товия взволновал этот ответ, может быть, он счел его тоже богохульством. И пастухов, казалось, тоже не удовлетворил ответ слепого. Они смотрели на его выразительное, хотя и старое лицо, на большое, тяжелое тело. На его широкой волосатой груди, запутавшись в седых волосах, висел на истертой цепочке какой-то предмет. Им захотелось узнать, что это такое.

– Что это у него на груди?
– шепотом спросили они Товия, словно

хотели, чтобы слепой их не услышал.

Но он, конечно, услыхал это, как и все прочие их слова.

– Это медальон, - ответил Товий.

– Медальон? А что это такое?

– Сам по себе он ничего особенного не значит. Но в нем можно хранить что-нибудь очень важное, что носящий его не должен потерять. Поэтому его носят на груди, поближе к сердцу, и никогда с ним не расстаются.

– Вот оно что.

– И что в этом медальоне? Товий помедлил с ответом.

– Мы понимаем. Это, наверное, тайна.

– Да.

– А ты знаешь, что в нем? Или это знает только он один?

Товий помолчал немного, потом сказал:

– Он пустой.

– Пустой?

– Да.

– Пустой...

– Значит, он вовсе не имеет цены?

– Это все, что у него есть, и я не раз замечал, что он очень боится потерять его. Я думаю, он не может жить без него.

– Хотя он пустой?

– Да.

– Как странно... Неужели можно так дорожить им, раз он пустой. Раз в нем нет того, что он должен хранить?

– Мы не можем этого понять. А ты не можешь объяснить нам это?

– Не все можно объяснить. Так уж случилось.

Пастухи сидели молча. Их серьезные, немного усталые глаза смотрели на предмет, висевший на груди слепого, покрытой седыми волосами; они больше ничего не спрашивали.

– Да, да, - тихо прошептал один из них, - это правда. Многое на свете нельзя объяснить. Просто так уж оно есть.

За стеной храма снова послышались шаги, голоса и стук копыт, - видно, и другие пастухи, заметив дым, пришли сюда со своим стадом. Козы уже начали карабкаться, протискиваясь меж обвалившимися камнями, они высовывали свои острые морды из-за колонн и глядели узенькими глазами на чужих. Было ясно, что их внимание привлекали не двое пастухов, которых они хорошо знали, а какие-то новые существа, непохожие на тех, к кому они привыкли. У храма собралось также целое стадо овец. Они не входили внутрь, как козы, а жевали сухую траву, не глядя по сторонам. Вскоре показались и другие пастухи, они несмело приблизились к четверым, сидевшим у огня. Подойдя, они поздоровались и молча уселись в кружок, скрестив ноги и положив пастушьи посохи на колени. Казалось, они были ровесники двоих, пришедших раньше, но наверняка сказать было трудно, это были тоже люди непонятного возраста, видно было лишь, что они не молоды и не зрелого возраста, а прожили долгую жизнь. Эти пастухи не хотели показать чужим свое любопытство и ни о чем их не спрашивали. Но немного погодя два первых пастуха стали рассказывать им то, что они узнали от Товия и слепого об их удивительной судьбе. Те внимательно слушали. Их, видно, очень удивило, что незнакомцы приплыли морем, как будто с моря никто не мог к ним явиться. Но более всего их удивило, что чужие направлялись в Святую землю, в какую-то страну с таким названием.

– В Святую землю?
– тихо повторяли они, глядя с недоумением друг на друга.

А что это за земля? Им очень хотелось это узнать, услышать что-нибудь о ней. Но оба пастуха не сказали им больше ничего, ничего не объяснили, ничего, кроме странного названия. Быть может, они больше ничего не знали, быть может, даже сами незнакомцы ничего о ней не знали, ведь они никогда там не были, только собирались попасть туда. Святая земля?..

Они сидели, ломая голову над тем, что это может быть за страна.