Святилище
Шрифт:
Ярость, внезапная, бешеная, всепоглощающая, охватила ее. Забыв о собственной безопасности, она вылетела из тени деревьев на поляну, бросилась к кучке людей, стоявших вокруг Анатоля и Габиньо.
Доктор будто остолбенел. Пораженный случившимся, он лишился способности действовать. Он качнулся вперед, едва удержавшись на ногах, бросил дикий взгляд на Константа и его людей, потом ошеломленно уставился на Шарля Денарно, который, осмотрев пистолеты, объявил, что условия дуэли соблюдены.
Леони первой подоспела к Изольде. Она упала на колени рядом с ней и откинула ее плащ. По светло-серой ткани на левой стороне груди, как отвратительный оранжерейный цветок, расплывалось багровое пятно. Леони сдернула перчатки и, сдвинув наверх манжету ее платья, прощупала пульс. Он слабо, но бился. Малая толика жизни еще оставалась в ней. Она быстро ощупала тело Изольды и поняла, что пуля попала в плечо. Если не потеряет слишком много крови, то выживет.
— Доктор Габиньо, скорей, — крикнула она. — Помоги, Паскаль!
Мысли ее метнулись к Анатолю. Прозрачное облачко замерзшего дыхания вокруг его губ и носа внушило ей надежду, что брат тоже ранен не смертельно.
Она поднялась и сделала шаг к нему.
— Буду благодарен, если вы останетесь на месте, мадемуазель Верньер. И вы тоже, Габиньо.
Голос Константа остановил ее на полпути. Только теперь Леони осознала, что тот все еще держит в руке оружие, что палец его готов нажать курок и что это — не дуэльный пистолет. Она даже узнала «протектор», пистолет, предназначенный, чтобы носить его в кармане или в кошельке. Такой был у ее матери.
«У него еще остались заряды».
Леони с отвращением к самой себе вспомнила милые глупости, которые мечтала услышать от него. И как она — забыв о скромности и не дорожа репутацией — стремилась привлечь его внимание.
«И я его к ним привела».
Она заставила себя сдержаться. Вздернула подбородок и взглянула ему прямо в глаза.
— Мсье Констант, — произнесла она, почувствовав его имя на языке горечью яда.
— Мадемуазель Верньер, — отозвался он, продолжая целиться в Габиньо и Паскаля. — Вот приятный сюрприз. Я думал, что Верньер избавит вас от столь неприглядного зрелища.
Ее взгляд метнулся к лежащему на земле Анатолю и вернулся к Константу.
— Я здесь по собственному выбору, — сказала она.
Констант мотнул головой. Его слуга выступил вперед. За ним шел тот нищий солдат, в котором Леони опознала наглеца, дерзко разглядывавшего ее на мосту в Каркассоне. Она с отчаянием поняла, как тщательно Констант разработал свой план.
Эти двое схватили Габиньо, заломив ему руки за спину и отбросив его фонарь. Леони услышала, как звенит разбитый колпак и шипит гаснущее в мокрых листьях пламя. Потом, прежде чем она успела осмыслить происходящее, высокий слуга вытащил из-под плаща пистолет, приставил его к виску врача и нажал курок.
Сила выстрела оторвала Габиньо от земли. Затылок его словно взорвался, забрызгав палача кровью и осколками кости. Тело его дернулось, изогнулось и замерло.
Как мало надо времени, чтобы убить человека, оторвать душу от тела… Мысль промелькнула и забылась. Леони зажала руками рот, чувствуя подступающую к горлу тошноту, потом согнулась вдвое, и ее вырвало на влажную землю. Уголком глаза она видела, как Паскаль незаметно, шаг за шагом, пятится назад. Ей в голову не пришло, что он хочет сбежать — Леони никогда не сомневалась в его твердости и преданности, — но что у него на уме?
Он поймал ее взгляд и жестом обозначил свои намерения.
Леони выпрямилась и обратилась к Шарлю Денарно.
— Мсье, — громко заговорила она, отвлекая на себя внимание. — Я удивлена, видя вас союзником этого человека. Известие о вашем предательстве погубит вас.
— Придержи язык, — приказал Констант.
— Разве вам безразлична ваша сестра? — с вызовом продолжала Леони, — и ваша семья, что вы так бесчестите их?
Денарно похлопал себя по карману.
— Деньги говорят громче и дольше.
— Довольно, Денарно!
Леони оглянулась на Константа и впервые заметила, как трясется у него голова, словно он с трудом контролирует свои движения.
А потом она увидела, как дернулась ступня Анатоля.
Он жив? Возможно ли? Облегчение вскипело в ней, тут же сменившись ужасом. Если он еще жив, то останется в живых, только пока Констант считает его мертвым.
Спустилась ночь. Фонарь доктора разбился, но остальные заливали землю неровными лужицами желтого света. Леони заставила себя сделать шаг к человеку, которого едва не полюбила.
— Стоит ли, мсье? Погубить свою душу — и ради чего? Ревности? Мести? Уж конечно, не ради чести. — Она сделала еще один шаг, на этот раз чуть в сторону, чтобы прикрыть Паскаля. — Дайте мне позаботиться о брате. Об Изольде.
Теперь она стояла достаточно близко, чтобы различить презрение в глазах Константа. И не могла поверить, что когда-то его лицо казалось ей утонченным и благородным. Он выглядел явным мерзавцем: жестокий изгиб губ и зрачки как булавочные головки в злобных глазах. Он внушал отвращение.
— Вы, кажется, не в том положении, чтобы командовать, мадемуазель Верньер. — Он повернул голову туда, где лежала завернутая в свой плащ Изольда. — И та шлюха. Покончить с ней одним выстрелом было слишком великодушно. Я хотел, чтоб она страдала так же, как заставила страдать меня.
Леони, не дрогнув, встретила взгляд его голубых глаз.
— Теперь она уже там, где вы ее не достанете, — без запинки солгала она.
— Простите, мадемуазель Верньер, если я не поверю вам на слово. Кроме того, на ваших щеках ни слезинки… — Он оглянулся на тело Габиньо. — У вас крепкие нервы, но мне не верится, что вы столь жестокосердны.
Он помедлил, как бы собираясь нанести смертельный удар. Все тело Леони напряглось в ожидании выстрела, который наверняка убьет ее. Она понимала, что Паскаль вот-вот перейдет к действию. Огромным усилием воли ей удалось не смотреть в его сторону.
— Действительно, — заметил Констант, — характером вы весьма напоминаете мне вашу матушку.
Все замерло, словно его слова остановили дыхание жизни. Белые холодные облака на темном небе, дрожь ветра в голых ветвях буков, шорох молодого можжевельника. Наконец Леони сумела заговорить.