Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание
Шрифт:
«Тяжело жить в бедности, но еще хуже разбогатеть неправедно» [440] .
«Нищета лучше неправедного приобретения, как и болезнь лучше худого здоровья» [441] .
«Подарок заставляет и мудрецов видя не видеть: золото – такая же ловушка для людей, как сеть для птиц» [442] .
«Когда говорит золото, тогда все другие слова не действительны. Оно умеет убеждать, хотя и не имеет языка» [443] .
440
№ 30. «Мысли, писанные одностишиями». С. 159. Ст. 4.
441
№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями». С. 169. Ст. 129–130.
442
№ 32. «Двустишия». С. 164. Ст. 92.
443
Там же. С. 165. Ст. 143–144. Ср. русские пословицы: «Золото не говорит,
Заключительным наставлением ко всей этой группе гномических нравоучений, резюмирующих общее содержание ее, может служить следующее хорошо выраженное гномическое изречение:
«Настоящую жизнь почитай торжищем. Если пустишься в торговлю, то останешься с прибылью: потому что за малое получишь в обмен великое и за скоропреходящее – вечное. А если пропустишь случай, другого времени для такого обмена уже не будет» [444] .
В форме изложения гномических стихотворений можно различать две стороны: внутреннюю и внешнюю. Первая относится к изобразительности слога и вообще к поэзии языка; вторая – к грамматике и метрике.
444
№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями». С. 166–167. Ст. 33–36.
Изобразительность речи, характеризующая поэтический стиль святого Григория Богослова, во многих гномических строфах его достигает высокой степени художественности, возможной, конечно, для подобного рода словесных произведений. Гномы святого отца естественно обилуют всеми теми формами языка поэзии, которые служат для выражения особенной силы и картинности, – которые воплощают и олицетворяют отвлеченные мысли, придавая им краски, жизнь, одушевление. Примеры такой поэтической образности в стиле гномических стихотворений святого Григория читатель мог видеть, отчасти, на многих из приведенных нами гномов. Говорим – отчасти, потому что по этим вышеприведенным образцам нельзя, строго говоря, составить себе точное представление о силе и изяществе языка гномов святого отца. Внутренняя художественная сторона поэтического слога – это такая стихия, изучать и ясно воспринимать которую можно только непосредственно, на родном ее языке, в самом оригинале. Если и вообще в переводе всякого более или менее оригинального писателя трудно вполне передать те особенные формы выражения и обороты речи, в которых отпечатлеваются отличительные свойства его, то переводчику талантливого поэта, особенно в переводе заурядной прозаической речью, нечего и задаваться произвести на читателя впечатление, равносильное наслаждению оригиналом. При всем том, однако ж, одна общая черта художественности гномического изложения, именно эта отличающая стиль святого Григория Богослова образность и картинность языка, довольно рельефно выступает и в русском прозаическом и вдобавок значительно устарелом переводе гномов. Желая, например, внушить своему читателю мысль, что внешнее богатство, привязывая человека к земле и чувственным удовольствиям, делает его неспособным держаться на высоте стремлений, сообразных с истинно христианским его достоинством и назначением, поэт рисует пред его глазами картину нагруженного корабля, который, пустившись в плавание по обширному морю, вот-вот готов потонуть под тяжестью своего груза. Показывая христианину, что внешние блага находятся не во власти человека, а зависят от Бога, располагающего судьбами и обстоятельствами человеческой жизни, – мысль, которая в ветхозаветной дидактической литературе иллюстрирована на высоко драматическом примере Иова, а в греческой поэзии послужила основной идеей одного из совершеннейших произведений драматического гения (Эдипацаря у Софокла), – наш христианский поэт представляет эту мысль под видом целой аллегории, заимствованной от тех же образов моря и плавания по нему корабля. Поэт советует своему пловцу не хвалиться «добрым» плаванием, пока корабль его не привязан к берегу, а помнить больше всего и во время благополучного плавания о буре, потому что часто и счастливо плывшая ладья разбивалась уже у самой пристани. Человека, не замечающего в себе развития порочной наклонности, поэт изображает под видом «зрячего слепца, не умеющего открывать следов зверя и потому лишенного верного признака острого зрения», и т. п. Вообще в гномических стихотворениях Григория Богослова можно находить все виды и формы изобразительной речи. Покажем это на примерах.
Примеры метафоры: «Светильникомвсей своей жизни признавай разум»;
«Оскорбительнодля веры – не в сердце ее иметь, а поставлять в каком-нибудь цвете. Краскунетрудно смыть,а я люблю то, что проникло в глубину»;
«Огонь(порочную страсть) зажигаеммы сами, а злой дух раздувает пламень».
Метонимии: «Золото– такая же ловушка для людей, как сеть для птиц».
«Никакое пресыщениене бывает целомудренно;потому что огню свойственно сожигать вещество»;
«Из мудрых усткаплют самые сладкие слова, а горькая гортаньизрыгает брани».
Синекдохи: «Желаю, чтобы ты богател одним Богом,а целый мирпочитал всегда наравне с паутинными тканями»;
«Лучше иметь должником Христа,нежели всем обладать. Христос за один кусок хлебадарует царство; а питая нищего, ты питаешь и одеваешь Христа».
Гиперболы: «Если хочешь быть богом, показывай свою деятельность не в том, чтобы делать зло, но в том, чтоб делать добро»;
«Потоки сладости льются с языка доброречивого, а в нескромных устах рождаются гнилые речи»;
«Для всякого умершего человека целая земляесть гроб».
Иронии: «Лучше слегка принять пищи, нежели быть за богатым ужином, но только во сне»;
«Что пользы обезьяне (в отношении к человеку, старающемуся казаться знатным), если примут ее за льва?»;
«Если молодой рак ходит не прямо, то берет для этого пример с походки матери».
Олицетворения:«Когда говоритзолото, тогда все другие слова недействительны. Оно умеет убеждать,хотя и не имеет языка»;
«Большая наковальня не боитсястука, и мудрый ум отражает от себя все вредное».
Наконец, нередко встречается в гномах форма, напоминающая параллелизмеврейской поззии. Этой формой отличаются в особенности гномические строфы стихотворения № 32 [ «Двустишия»]. Например: «Слова неразумного человека – шумный плеск моря.»; «Зайца приводит в страх шум листьев, а человека трусливого пугает и одна тень»; «От ударов железа воспламеняются и камни, – плотно свитый бич образует сердце»; «Злонамеренный оратор извращает законы, а благонамеренный оратор – самая стройная гармония» [445]
445
В русском переводе параллелизм этих примеров не так хорошо выдержан, как в подлинном греческом тексте гномов:
,
’’ ' .
.
’ .
В отношении грамматическом гномы святого Григория Богослова представляют такое обильное разнообразие, что исчерпывают все наличное богатство форм и видов синтаксических конструкций греческого языка. Одни гномические нравоучения излагаются в форме личных советов(с обращением ко второму лицу):
а) положительных:
30. «Мысли, писанные одностишиями», ст. 1, 3, 6-15, 18, 20–21, 23;
31. «Мысли, писанные двустишиями», ст. 4–5, 33–36, 57–62;
32. «Двустишия», ст. 11–16, 71–72, 79–80, 99-100, 113–114, 125–126;
33. «Мысли, писанные четверостишиями», ст. 33–36, 53–54, 65–67, 81–84, 89–92, 97-100, 113–116, 141, 169–172, 197-200
или б) отрицательных:
31. «Мысли, писанные двустишиями», ст. 17–18, 55;
32. «Двустишия», ст. 5–6, 19–20, 52–56, 81–82, 98;
33. «Мысли, писанные четверостишиями», ст. 9-10, 29–32, 4144, 45, 69, 93, 105, 149, 177, 209.
Другие – и таких больше всего – в форме простого, безотносительного (безличного) и часто пословичного изречения(правила или положения): № 30, ст. 2, 4, 16, 19, 22; № 31, ст. 29–30, 45–46, 5152; № 32: 1–2, 31–38, 45–48, 57–58, 63–64, 73–74, 85–96, 101–112, 115–118, 127–128, 131–132, 135–136, 141–142; № 33, ст. 21–24, 7780, 129–132 и др. Сюда же можно отнести почти все «Определения, слегка начертанные» в 34-м стихотворении. Иные – в форме антитезы:№ 30, ст. 4, 13, 18, 22; № 31, ст. 43; № 33, ст. 47–48, 177–180, 221–222, 225–226. Некоторые гномы встречаются в вопросительной форме:№ 33, ст. 1, 12, 20, 30, 96, 133, 172, 215; другие – в форме условного предложенияс союзом или ; таковы: № 31, ст. 21–22; № 32, ст. 121–122; № 33, ст. 6–7, 20, 34, 36, 74, 115–116, 157, 159, 185, 201, 222. Но самым излюбленным и преобладающе употребительным грамматическим оборотом в гномах святого отца, как наиболее подходящим для простого, краткого и сжатого, но точного, сильного и меткого выражения, является форма наречного предложения,выражающего сравнение. Примеры: «Лучше наказание от праведника, нежели честь от порочного» (№ 30, ст. 17); «Лучше быть бездетным, нежели иметь глупых детей» (№ 32, ст. 41); «Лучше вести счет делам своим, нежели деньгам» (№ 33, ст. 55); «Лучше быть, нежели считаться добрым» (там же, ст. 94); «Лучше о себе слышать худое, нежели говорить худо о другом» (там же, ст. 101); «Лучше начать, нежели заключить собою род, равно как лучше самому быть пригожим, нежели родиться от пригожих» (там же, ст. 143) и др. Влияние слога классических греческих поэтов, и в частности Софокла, на Григория Богослова замечается, между прочим, в стремлении – и часто вполне удачном – последнего подражать в грамматической конструкции своих гномических строф той стилистической особенности античной поэзии, которая заключается в сопоставлении в одном предложении различных форм (падежей) одного и того же слова или одного и того же корня слова. Лучшими образцами этой стилистической особенности в языке гномической поэзии святого Григория Богослова могут служить следующие примеры:
« »(№ 32. «Двустишия», ст. 27: «Друзья любят и любимое друзьями»);
« »(там же, ст. 36: «У противоположного с противоположным всегда борьба») [446]
« , »(там же, ст. 44: «Все, что из земли, – земля и в землю обращается»);
«)' »(№ 33. «Мысли, писанные четверостишиями», ст. 160: «У Бога милость взвешивается милостью»; ср. № 30, ст. 6) и др. [447]
446
То есть в отношении к первой половине гнома: «Ум легок и не терпит обремененного чрева».
447
Из классических греческих поэтов сопоставлением в одном предложении разных форм (падежей) одного и того же слова отличается в особенности Софокл. Припомним у него следующие места. В «Антигоне», ст. 13: « »,то есть «обе (Антигона и Исмена) лишились мы обоих (Этеокла и Полинника) братьев»; ibid., ст. 73: « , »,то есть «любезная (ему) я лягу (в могиле) с ним, любезным». Также и ниже, ст. 141: « »[ «семь военачальников у семи врат»]. В «Эдипе-царе», ст. 222: « »[ «гражданин меж граждан»]. В «Аяксе», ст. 267: « »[ «простой среди простых»]; там же, ст. 467: «»[ «одинокий средь одиноких»]; ст. 620: « ' »[ «недружественная у недружественных»]. В «Трахеянках», ст. 613: « »[ «нового жреца в новом одеянии»], и др.