Святитель Григорий Богослов
Шрифт:
Из этих же увещаний и просьб проповедника видно, что беседа произнесена прежде, чем состоялся эдикт о передаче всех церквей в руки православных и изгнании ариан из столицы [834] , так как здесь Григорий еще просит о том (об изгнании ариан), хотя произнесена она уже в главной церкви столицы, что видно из замечания проповедника, что его речь раздается в пустыне, некогда безводной, но ныне весьма населенной ( ).
«Слово на Богоявление, или на Рождество Спасителя» произнесено в Константинополе 25 декабря 380 года (что видно из того, что он называет себя пришельцем [835] ), содержит в себе данные литургические, ценные для истории праздника. Первая половина Слова изложена в возвышенно-торжественном тоне, как и прочие праздничные Слова Григория, и говорит о том, как следует праздновать праздник по-христиански; вторая содержит догматико-полемические рассуждения. «Слово на святые светы явлений Господних» и «Слово на Святое Крещение» произнесены первое 6-го, второе 7 января 381 года и трактуют об одном и том же. В первом проповедник, между прочим, сопоставляет языческие мистерии с христианскими таинствами и доказывает неизмеримое превосходство последних; догматизирует о Божестве и о Троичности, о сущности и благодати Крещения и об учении Но-вата; во втором убеждает главным образом не откладывать крещения и опровергает основания, на которых основывался этот тогдашний обычай. Во втором Слове содержится определение природы Ангелов как некоей струи или причастия Божественного света [836] , подобно тому как в Слове на Рождество Христово содержится учение о Серафимах, заимствованное, по-видимому, у св. Афанасия.
834
Что
835
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 38 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 444.
836
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 40 // Там же. С. 462.
«Слово на Святую Пятидесятницу» сказано в Константинополе 16 мая 381 года. В начале проповеди говорится об истинном способе празднования праздника, отличном от торжеств языческих и иудейских, о том особом уважении, в каком находилось у древних седмеричное число; затем проповедник убеждает македониан присоединиться к Церкви (из чего видно, что Слово произнесено не в Назианзе, где в бытность там Григория не было этих еретиков) и излагает против них учение о Святом Духе.
Завершение и венец константинопольских проповедей Григория — Слово, с которым он обратился к 150 отцам Собора Константинопольского, оставляя Константинополь; Слово, при чтении которого, по замечанию Беллярмина, нельзя не заплакать, которое совмещает в себе большую часть лучших качеств его проповедничества с присоединением художественной простоты и стройности речи, качеств, весьма часто отсутствующих в других проповедях, здесь же прекрасно соответствующих тому кроткому элегическому чувству, каким проникнут оратор. Изобразив прежнее состояние церкви Константинопольской (до прибытия своего в этот город), с сознанием своих заслуг, но и с чувством меры он изображает то религиозно-нравственное состояние, в каком он оставляет свою паству, и заканчивает речь трогательным обращением к дорогой своей Анастасии [837] , ко всему тому, что его чтило и любило, и общей заповедью всем сохранять предание и не забывать, как били его камнями.
837
Храму Воскресения в Константинополе. — Ред.
Отбыв из Константинополя, прежде чем отправиться в Назианз, Григорий посетил Кесарию и произнес здесь свое знаменитое похвальное Слово Василию, незадолго перед тем (17 января 380 года) скончавшемуся. Слово представляет собой верх христианского панегиристического искусства, это лучшее произведение подобного рода во всей христианской литературе. Нежная дружба, соединявшая его с покойным от лет юности, дала возвышенный, почти восторженный колорит всей речи. По отзыву еще давних критиков, читая это Слово, не знаешь, чему более удивляться — добродетелям ли и подвигам Василия или превосходному описанию их Григорием. Это Слово — монумент и Василию, образ которого воспроизводится в нем удивительно полно, целостно и верно, и самому Григорию как великому мастеру слова. Описание гонений на Церковь при Максимине, пребывание двух друзей в Афинах, устройство Василием госпиталя, мужество его пред префектом, а также заключение, в котором, оканчивая свой длинный рассказ, приглашает он слушателей еще раз взглянуть на светлый и величественный образ архипастыря Каппадокийского, — лучшие места в Слове. К числу слабых сторон Слова относят слишком обширные воспоминания из язычества, некоторую излишнюю скрупулезность в комментариях самомалейших черт из жизни Василия, несколько излишних аллегорий и эпитетов.
После того как Григорий прибыл в Назианз, он произнес два Слова — «На неделю новую, на весну и на память мученика Маманта» (16 апреля 383 года) и «На Святую Пасху». В первом из этих Слов прекрасно описание весенней природы. «Слово на Святую Пасху» (второе), помещаемое во всех кодексах сочинений Григория последним между его проповедями, произнесено, по мнению одних (Migne), в Арианзе, а по мнению других — в Назианзе в 385 году. Оно, между прочим, содержит в себе буквальное повторение некоторых мест из прежде сказанного Слова на Рождество Христово.
Замечания статистические о проповедях Григория
Мы сделали краткий обзор всех несомненно подлинных проповедей Григория [838] . Нелегко указать между ними лучшие: великий оратор почти везде равен самому себе. Если Слова догматические отличаются глубиной, оригинальностью и основательностью мысли (особенно второе «Слово о богословии»), то Слова нравоучительные (особенно о любви к бедным, защитительное о бегстве в Понт, третье о мире, о градобитии) — неотразимой убедительностью и христиански-классическим достоинством нравоучительных мыслей. Речам, имеющим характер личных объяснений, апологетическим, высокую цену придают глубокая искренность и задушевность, сила нежного чувства человека, который всегда и везде имеет в виду не личные интересы, а высшее нравственное благо своей паствы (особенно в Слове о бегстве в Понт и в Слове к 150 епископам). В панегириках, которые не без основания упрекают за некоторые преувеличения, свойственные, впрочем, вообще речам этого рода, замечательны сила и красота истинно ораторских изображений и глубокая назидательность, так как проповедник все-таки не столько хвалит хотя и вполне заслуживающих похвал лиц, сколько в их лице преподает уроки живым (лучше других похвальные Слова Василию и мученикам Маккавеям). То же следует сказать и о других Словах (вступительных, прощальных, утешительных, умиротворительных, на посвящение): все они отличаются теми или другими достоинствами, свойственными им по характеру предмета.
838
В издании Биллия, с которого сделан русский перевод творений Григория, всех проповедей его насчитывается пятьдесят; но эта цифра образовалась вследствие того, что Биллий ошибочно отнес к числу проповедей послания Григория к Евагрию, Нектарию и Кледонию. В армянском переводе 34 Слов Григория упоминаются неизвестные Биллию: гомилия против тех, которые говорят, что Отец больше Сына; похвала Кресту; надгробная речь архиепископу Мелетию; надгробная речь другу Максиму; блаженный Августин упоминает о двух Словах Григория о вере; наконец, Маттеи нашел отрывок Слова к астрономам (перепечатан Минем); на коптском языке известны две гомилии Григория: об Аврааме и Исааке и о Благовещении; Феодосии, епископ Эдесский, в толковании на Слова Григория упоминает о гомилии Григория на чудеса пророка Илии. См.: Архиепископ Филарет (Гумилевский). Историческое учение об отцах Церкви. § 144.
По внешнему своему виду проповеди Григория одни очень кратки, другие — обширны. Первые — Слова, вызванные внезапными обстоятельствами; если эти Слова, может быть, и не были импровизациями, к каковому заключению подает повод то, что небольшую приветственную речь Евлалию [839] он называет Словом новосоставленным (Xoyov ), тем не менее, по словам самого Григория, они «сказаны просто, со всяким благорасположением» [840] . К этой группе относятся Слова 1, 2, 9,10,12 и 13 (по русскому изданию). Другие Слова — длинные, тщательно обработанные, до высшей степени художественности, о которых, выражаясь языком самого Григория, можно сказать, что они назначены светить всем церквам и душам и всей полноте вселенной — как Слова не догадочно предложенные, не мысленно только преднаписуемые, но изрекаемые ясно, как совершеннейшее обнаружение богословия [841] . Некоторые из этих Слов были, по-видимому, после произнесения вновь переработаны Григорием, после чего получили ту большую обширность, при какой, очевидно, произнесены быть не могли, каковы, например, Слова на Юлиана, похвальное Василию Великому, Слова о богословии.
839
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 13 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 173.
840
Свт. Григорий Богослов. Слово 12 // Там же. С. 172.
841
См.: Там же.
По форме и по строению проповеди Григория, за исключением единственной гомилии — толкования на слова из Евангелия от Матфея (19:1-12), суть все тематизированные Слова . В этом отношении (в установлении типа тематизированного Слова в проповеднической литературе IV в.) Григорий стоит впереди своих великих современников — не только Ефрема, но и Григория Нисского и Василия Великого. Тематизация эта состоит в единстве предмета, хотя и не всегда выдерживаемом со всей строгостью, так как проповедник, о чем бы ни говорил, никогда не упускает случая возвратиться к главному предмету всей своей проповеднической деятельности — к догматическому учению о Троице, которое и вставляет нередко в проповеди, не имеющие в целом догматического характера [842] . Иногда тема проповеди и прямо высказывается проповедником: так видим в Слове о бегстве в Понт, где Григорий прямо говорит, что речь его будет иметь предметом объяснение причин бегства и причин возвращения. Подобным образом в следующих случаях: «Теперь предназначу другую цель слову —…как правдивы весы Божий и какие воздаяния находит для себя нечестие» [843] ; «Примите слово о любви к бедным» [844] . Иногда в приступе намечается предмет Слова: «Любезный мир, вожделенный делом» [845] и т. д. Затем, в структуре проповеди большей частью нет внешнего схематизма, то есть ясного обозначения составных частей Слова или деления, какое видим в Слове на Святое Крещение [846] или в Слове Горгонии [847] и еще [848] .
842
Например: Свт. Григорий Богослов. Слово 6 //Там же. С. 127; Слово 25 // Там же. С. 314; Слово 32 // Там же. С. 401.
843
Свт. Григорий Богослов. Слово 5 // Там же. С. 107.
844
Свт. Григорий Богослов. Слово 14 // Там же. С. 175.
845
Свт. Григорий Богослов. Слово 23 // Там же. С. 285.
846
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 39 // Там же. С. 455.
847
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 8 // Там же. С. 150.
848
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 40 // Там же. С. 329.
Вообще, риторически правильная внешняя структура Слова не составляет предмета заметной нарочитой заботливости проповедника: мысли его в гениальном изобилии, хотя и в сжатом, компактном виде, всегда в более или менее остроумных и своеобразных комбинациях, текут вполне свободно, в стройной логической ассоциации, правильность которой мало нарушают бесчисленные детальные уклонения от непосредственного предмета речи, которые плодит его гениально изобильная мысль.
Большая часть Слов имеет искусно составленное вступление, иногда очень длинное, например в «Слове о любви к бедным», а также в «Слове на Пасху» [849] , где проповедник сам влагает в уста слушателей жалобу на необычайную длинноту вступления: «„Что нам до сего, — скажет кто-нибудь, — гони коня к цели, любомудрствуй о том, что относится к празднику и для чего собрались мы ныне“. Так и сделаю, хотя начал несколько отдаленно, принужденный усердием» [850] . Содержание вступления заимствуется то от внешних обстоятельств проповедника (например, в Словах 1, 36, 17), то от пороков слушателей (Слова 6, 20, 32), то от величия и важности праздника (Слова 45,1,38,39,45), то состоит из краткого повторения сказанного в предыдущем Слове (Слова 28, 30, 31, 40) и др. Как на образцовые можно указать на вступления в Словах на Богоявление [851] , по случаю градобития [852] , о самом себе [853] и во всех панегириках. Более краткие вступления — в Словах о бегстве в Понт и на день Маккавеев.
849
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 45 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 559–574.
850
Ср.: Там же. С. 564. Эти длинные рассуждения, впрочем, так изобилуют прекрасными местами, что мы отнюдь не согласны считать их недостатком, подобно Панилю и Небе.
851
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 38 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 442.
852
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 15 // Там же. С. 197.
853
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 36 // Там же. С. 424.
Заключения в проповедях Григория весьма разнообразны: то он повторяет кратко содержание Слова (Слово 35), то просит себе помощи (Слова 3,7,45), то обращается с молитвой к Троице или воспоминаемому святому [854] (Слова 21 и 43), то увещевает слушателей к соблюдению тех или иных предписаний нравственности (Слова 1, 2, 6, 11, 14, 16), иногда сильно (Слова 22 и 29), иногда кротко и нежно (Слова 19 и 37). Лучшее из заключений — это прощальное обращение в Слове к 150 епископам.
854
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 21 // Там же. С. 277.
Доказательства мыслей в проповедях Григорий заимствует из Священного Писания, из разума — через остроумные диалектические рассуждения, из жизни — в виде сравнений и примеров. Тексты из Священного Писания приводятся в проповедях Григория в изобилии (что обнаруживает в проповеднике вполне специальное знание Священного Писания), они искусно вплетены в речь оратора то в качестве доказательств от авторитета слова Божия, то лишь для выражения словами Писания собственных мыслей проповедника, чрез что вся речь проповедника обретает вполне библейский облик. В начале проповеди, как исходный пункт Слова, библейские тексты у Григория почти не употребляются. Хотя не часто, но встречается у него аллегорическое толкование текстов Священного Писания, как, например, во втором «Слове о богословии» — восхождение Моисея и Аарона на гору; во втором «Слове на Пасху» — объяснение пасхального агнца [855] . Особенно любит Григорий объяснения через сравнения и примеры. Духовный пастырь сравнивается с пастухом овец; жизнь человеческая — с морем; сердце, богатое добродетелями, — с кораблем, нагруженным благородными товарами; еретик — с вином, смешанным с водой; изнеживающее и слабое воспитание — с паутиной; свою привязанность к Василию Григорий сравнивает с прилипчивостью полипа; себя самого, окруженного врагами, — с высоким деревом, обуреваемым ветрами; жителей Константинополя в момент своего прибытия в этот город — с кораблем, погружающимся в воду, с пылающим в пожаре домом, с осажденным городом; Афанасия — с алмазом и магнитом, Василия — с орлом, себя самого — с солнцем, еретиков — со змеем, хвост которого движется и после того, как сам он убит; Христос для одних — спасение, для других — погибель, подобно тому как солнце для здоровых глаз увеличивает силу зрения, а для больных — уменьшает; мир, из которого познается его Создатель, — с прекрасно настроенной цитрой. Из примеров, приводимых Григорием, лучшие — из священной истории. Из других способов объяснения чаще встречаются антитезы и пословицы (одна ласточка не делает весны [856] ; у источника терпеть жажду; холодное железо — твердо; часто падающая капля пробивает камень; всякого гнетет своя ноша; не каждый может перейти Гадес и т. д.). В обличениях еретиков встречаются ирония и сарказм. Вообще следует заметить, что, несмотря на всю любовь к искусственной художественности речи и особенную способность проповедника к такой речи, ему удается быть иногда вполне простым и ясным в изложении, особенно в Словах нравоучительных. Теоретически же он несколько раз высказывается за обязательность для проповедника полной простоты и безыскусственности (в «Слове о любви к бедным», в четвертом «Слове о богословии», в Слове к 150 епископам и др.).
855
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 45 // Там же. С. 565.
856
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 39 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 457.