Святитель Григорий Богослов
Шрифт:
Н. Фетисов
Святой Григорий Богослов как учитель жизни [678]
Любезный мир — мой труд и моя похвала.
Св. Григорий Богослов принадлежит к числу тех святых отцов Церкви, имя которых замечательно единодушно славят Восток и Запад. Глубоко просвещенный пастырь христианской Церкви, серьезный богослов-философ, возвышенный поэт, христианин, сиявший благочестием жизни, он возбуждал благоговение и уважение к себе уже у своих современников. «Григорий Назианзин — это уста Христовы, сосуд избранный и колодезь глубокий», — восторженно писал о нем св. Василий Великий. «В богословии Григорий был велик», — отзывается о Григории Назианзине слушавший у него уроки Священного Писания красноречивый и ученый Евагрий, впоследствии нитрийский пустынножитель [680] . Блаженный Иероним, муж, знаменитый ученостью и обширными познаниями в христианстве, несмотря на свои пятьдесят лет, несмотря на не покидавшее его никогда сознание собственного достоинства и авторитета, оставляет свои сирийские пустыни и спешит в Константинополь, чтобы послушать знаменитого Григория Богослова. С чувством глубокой благодарности он вспоминает его и впоследствии во многих своих сочинениях как великого учителя, катехета, ученого, знатока Священного Писания [681] . Руфин, епископ Аквилейский, не находит слов, чтобы восхвалить Григория Назианзина. «Григорий, — говорит он, — муж превосходный во всех отношениях, славный словом и делом… Нет ничего честнее и святее его жизни, славнее его красноречия, чище и правее его веры, полнее и совершеннее его знания, так как он один только таков, что о его вере не могли, как обыкновенно бывает, спорить и не согласные между собой партии, и та его заслуга пред Богом и Божьими церквами, что кто осмелится допустить в вере что-либо не согласное с Григорием, тот тем самым уже обличает себя в том, что он — еретик. Ясный признак, что человек держится неправой веры, если он не согласен в вере с Григорием» [682] . «Ужели тебе кажется недостаточным авторитет восточных епископов в лице одного Григория? — спрашивает Пелагия другой учитель Западной Церкви, блаженный Августин. — Ведь это такая личность, что он сам не говорил ничего, кроме всем известного в христианской вере» [683] .
678
Печатается по: Вера и разум. 1909. № 17. С. 563–581. Настоящая статья представляет публичное богословское чтение в Киевском Религиозно-просветительском обществе в воскресенье 25 января 1909 г. (память св. Григория Богослова).
679
Свт. Григорий Богослов. Слово 23 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 285.
680
Заимствовано из сочинения: Архиепископ Филарет (Гумилевский). Историческое учение об отцах Церкви: В 3 т. СПб., 1859. Т. 2. С. 190. Ср.: Созомен. Церковная история. VI, 30.
681
См.
682
По переводу, приведенному у Виноградова: Виноградов Н., свящ. Догматическое учение св. Григория Богослова // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 875.
683
Заимствовано из: Виноградов Н., свящ. Догматическое учение св. Григория Богослова // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 875.
Слава и обаяние Григория не умерли вместе с его современниками и ближними поколениями к ним, но, как подлинно память праведника, последовательно переходили из рода в род. Спустя достаточно времени после смерти Григория Максим Исповедник называл его славным и богоносным учителем, великим проповедником Церкви, божественными устами Христа, великим в богословии [684] , св. Феодор — начальнейшим богословом [685] , св. Софроний — тайноводителем богословия [686] . Целый Третий Вселенский Собор обращается к Григорию Богослову как к непререкаемому авторитету, Седьмой — неоднократно применяет к нему титул «соименник богословия». А воинствующая христианская Церковь на земле, желающая песнопениями славословить высочайшую главу свою — Господа Иисуса Христа, не находит ничего лучшего, как обратиться за материалом для этого — словами и мыслями — к творениям великого Григория Богослова. Так, словами этого великого учителя она прославляет воскресшего Господа даже в праздник праздников — день Святой Пасхи, родившегося Богочеловека — в праздник Рождества Христова. У Григория Богослова она черпает вдохновение и выражение для него в день Богоявления или Крещения Господня, в день Пятидесятницы, в день празднования вообще святителям.
684
Там же. С. 876.
685
Канон на субботу Сырной недели.
686
О (Photius Constantinopolitanus. Bibliotheca. Codex 231 // PG. T. 103. Col. 1089).
Неудивительно поэтому, что и восшедший на это священное место сегодня, в день воспоминания Церковью св. Григория Богослова, из уважения и благоговения к этому мужу желаний (Дан. 9:23), сосуду избранному, устам Христовым хочет предложить свое слово в честь и память его, хочет взять, как говорили современники Григория, челнок [687] своего духа и, по мере данного ему таланта, хотя, быть может, и в размере одного только [таланта], в назидание и умиление собравшихся, попробовать простереть мысленную нить, простереть, по крайней мере, до того, чтобы на основе ее всем нам можно было начать и молитву [688] .
687
Имеется в виду челнок в ткацком станке — колодка с накрученной или укрепленной внутри нитью; слово используется в переносном смысле. — Ред.
688
Ср.: Св. Ефрем Сирин. Похвальное слово Василию // Св. Ефрем Сирин. Творения. М., 1849. Т. 3. С. 101.
Сподобившись у Господа на небе одинаковой славы со св. Василием и Иоанном Златоустом, как то засвидетельствовал Сам Господь в таинственном видении Евхаитскому епископу Иоанну (XI в.) [689] , Григорий Назианзин как человек при жизни своей резко отличался от них. Св. Василий, отрасль богатой и благородной фамилии Каппадокии, был мужем силы, крепко закалившим свою натуру в продолжительных аскетических подвигах. Прекрасное знание света и людей с выработанным отсюда поразительным тактом поведения, слава учености и красноречия соединились в нем с замечательным даром организатора и администратора. Иоанн Златоуст, сын богатого антиохийского аристократа Секунда, закаливший свою натуру продолжительным искусом пустыни и монастырей, является пред нами тоже глубоким знатоком света и людей, человеком поразительной цельности, силы и удивительного бесстрастия. Григорий Богослов по своему характеру представлял совсем другое. Как самобытный оригинальный мыслитель, парящий, подобно орлу, в тайнах богопознания, соименный писателю четвертого Евангелия, св. Григорий и своим духовным складом напоминал больше его. В нем были та же редкая глубина и сила чувства, делавшая характер его более женственным, чем мужественным, что и в бессмертном галилейском рыбаке, та же тихая, тонкая, поэтическая воодушевленность, спокойно царившая над землей из святых глубин синего неба… Если Василий Великий и Иоанн Златоуст по своему характеру не были созданы для тихой внутренней жизни самоуглубления, если их натура была более склонна к чисто внешней жизни и деятельности для других, то у Григория Богослова не было именно этого деятельного нерва своих современников. Ему, «пастырю робкому и осмотрительному» [690] , которого, по собственному его признанию, укоряли даже в недеятельности [691] , недоставало настойчивости и той закаленности, которая дает людям возможность не только презирать низость своих противников, но и выступать против них и подавлять их. Не будучи слишком вялым и чрез меру горячим [692] , он в деятельную жизнь вносил сильное желание мира и покоя. Он считал себя вправе повернуть свой руль, как говорит пословица и как он свидетельствовал сам другу своему Филагрию, и действовать, как действует кормчий, когда он замечает приближение бури, именно — уйти в себя самого и видеть только издали, как другие потрясаются друг перед другом и потрясают друг друга (письмо Филагрию) [693] . Отсюда, хотя и Василий Великий, и Иоанн Златоуст не молчали в своих Словах о мире и покое как общей христианской настроенности, но ни тот ни другой не говорили о нем так, как Григорий Богослов. Подобно тому как святой апостол и евангелист Иоанн может быть назван возвышеннейшим певцом любви, ее учителем, несмотря на то что о любви проповедовали и другие апостолы, так и Григорий Богослов, как учитель жизни, по преимуществу является пред нами учителем мира и единодушия людей во взаимных отношениях. «Любезный мир — мой труд и моя похвала. Любезный мир… весьма сильно и более всякого другого люблю и лобызаю тебя, заботливо храню, когда ты с нами, и со многими слезами и рыданиями призываю, когда ты оставляешь нас» [694] . «Скорблю о том, что не могу, взошедши на одну из высоких гор, голосом, соответствующим желанию, пред целой вселенной… возгласить… всем неблагочестиво мыслящим: сынове человечестии, доколе жестокосердии; векую любите суету и ищете лжи» (Пс. 4:3) [695] ; «Будем прекращать собственные разногласия… поручителем же мира — я» [696] , «пастырь робкий и осмотрительный» [697] , шедший принести «не меч, но мир» [698] , — так говорил св. Григорий в своих проповедях, и эти слова его, можно сказать, были основой всей его проповеднической жизни.
689
См. об этом печатный пролог от 30 января, а также статью: Петров Н. И., проф. О внешнем виде св. Иоанна Златоустого // Труды Киевской Духовной Академии. 1907. Декабрь. С. 581–582.
690
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 26 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 318.
691
См.: Там же.
692
Ср.: Свт. Григорий Богослов. Слово 6 // Там же. С. 135.
693
См.: Свт. Григорий Богослов. Письмо 87. К Филагрию // Там же. Т. 2.
694
Свт. Григорий Богослов. Слово 23 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 285.
695
Свт. Григорий Богослов. Слово 22 // Там же. С. 280.
696
Там же.
697
Свт. Григорий Богослов. Слово 26 // Там же. С. 318.
698
Свт. Григорий Богослов. Слово 13 // Там же. С. 173.
Мир, согласие, по глубокому убеждению св. Григория, существуют искони во вселенной. Они одни только могут прекрасно сказать то, что провещало сотворившее все Слово: когда вселенная осуществлялась и устроялась Богом, бехом при Нем устрояя, егда готовяше престол свой на ветрех и егда крепкий творяше облака, егда основа землю и тверды полагаше источники поднебесныя и духом уст Своих даровал всю силу (ср.: Притч. 8:27–28; ср. у Григория). Ограждая, таким образом, как мать, искони вселенную, мир не может окончательно исчезнуть с лица [земли]; поколебавшись, он восстанавливается и, удалившись, непременно возвращается, как то растение, которое, если согнуть его руками и потом оставить на свободе, опять разогнется и обнаружит в себе то свойство, что насилием его можно нагнуть, но не выпрямить [699] . Убеждение в этом вечном мире и согласии на земле св. Григорий повелевает почерпнуть прежде всего из понятия о христианском Боге. «Помыслим [для этого], — говорит он, — во-первых, о превосходнейшем и высочайшем из всего сущего — Боге» [700] . Христианский Бог — Сущий [701] , есть Единое [702] [Божество], неописуемое [703] , превысшее всех ощущений и мыслей [704] , Само с Собой согласное, всегда тождественное [705] , но в то же время Оно определяющее Себя по отношению ко всякому другому, существующему вне Его, как обладающее, именно, всем этим другим, не могущее иметь ничего вне Себя; Оно не есть что-нибудь, но не может быть лишено и чего-нибудь; Оно — все: «Оно есть жизнь и жизни, свет и светы, благо и блага, слава и славы, Истинное и Истина» [706] . В этом — Его метафизическое всеединство, а переводимое на язык этики — в этом Его мир, любовь и отсутствие всякого разногласия и разъединения. В этом у Него столько согласия с Самим Собой и с вторичным, что, наряду с другими именами, какими угодно называться Богу, стало преимущественно Его названием — мир (Еф. 2:14), любовь (1 Ин. 4:16) [707] . Человек — это [708] , по выражению Григория Богослова, [709] , есть создание Бога по Его образу [710] , и это с логической необходимостью заставляет заключать каждого, что метафизическая природа Бога (всеединство) и этическая (мир и любовь) должны были отчетливо обозначаться и в человеке [711] . Он, как и Творец, в своем внутреннем идеальном бытии самоутверждающийся, самостоятельный, вечный, отрешенный всяких частичных форм бытия и сознающий себя единым во всем и всем в единстве. Он может желать, представлять, чувствовать, но желать, представлять, чувствовать подобно своему Высочайшему Творцу все, и это все дает одинаковое содержание его уму, его воле и его чувству, гармонически мирно объединяя эти способности, но в то же время и утверждая их в своих особенностях, не отрицая обособленности существования каждой из них в отдельности. В этом сознании себя образом Бога, в этом сходстве с Ним внутренней своей жизни и ее закона любви, мира для человека — залог своего определения и по отношению к остальной множественности. От сознания своего богоподобия человек легко может заключить о безусловном достоинстве и одинаковых с ним других людей; я есть, окажется тогда, они, и они на самом деле суть я. И если мое я хочет знать мир и стремиться к нему, то этот мир хотят знать и другие. Отсюда следствием подлинных естественных отношений всякого к другому должен быть тот же любезный, достохвальный мир. Примером же этого мира живых существ после Бога являются окружающие Его служебные силы или духи — Ангелы [712] . Они, стоя окрест Бога и озаряясь от Первой Причины чистейшим озарением, неизменно пребывают в своем достоинстве, в котором главное составляют мир и безмятежие. Вместе со светозарностью от всехвальной и Святой Троицы они получают и то, чтобы быть единым [713] . Но, как бы ясно природа духа ни говорила о мире и согласии, сверх сего, говорит св. Григорий Богослов, «внимая гласу Божьему, воззрим еще на небо горе и на землю низу (Ис. 8:22) и вникнем в закон твари. Небо, земля, море — словом, весь мiр, сия великая и преславная книга Божия, в которой открывается самым безмолвием проповедуемый Бог, сей мiр, доколе стоит твердо и в мире [согласии] с самим собой, не выступая из пределов своей природы, доколе в нем ни одно существо не восстает против другого и не разрывает тех уз любви, которыми все связал Художник — Творческое Слово, дотоле соответствует своему названию и подлинно есть мiр и красота несравненная, дотоле ничего нельзя представить себе славнее и величественнее его. Но с прекращением мира и мiр перестанет быть мiрoм. В самом деле, не примечаешь ли, — обращается к слушателю великий учитель, — что закон любви управляет небом, когда оно в стройном порядке сообщает воздуху свет и земле дождь? А земля, воздух не родительской ли любви подражают, когда дают всем животным одна — пищу, другой — возможность дышать и тем поддерживают жизнь их? Не миром ли управляются времена года, которые, кротко между собой растворяясь, постепенно заступают одно место другого и средними временами смягчают суровость крайних, служа тем вместе к удовольствию и пользе? Что сказать о дне и ночи, которые уравниваются друг с другом, равномерно возрастая и убывая, из которых один призывает нас к делам, а другая — к покою? Что сказать о солнце и луне, о красоте и множестве звезд, которые стройно появляются и заходят? Что сказать о море и суше, которые, мирно между собой соединяясь, благосклонно и человеколюбиво передают друг другу человека и богато и щедро расточают ему свои сокровища?.. Что сказать о соразмерности и согласии членов, о пище, о рождении и обитании, определенных каждому животному, из которых одни господствуют, другие подчиняются, одни покорны нам, другие свободны? Если все сие бывает так и распоряжается и управляется по первоначальным законам гармонии, так, как бы все вместе текло, одно имело дыхание, то можно ли сделать из сего другое заключение, кроме того, что все проповедует нам о дружестве и единомыслии, что все предписывает нам закон единодушия?» [714]
699
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 22 // Там же. С. 278.
700
Свт. Григорий Богослов. Слово 6 // Там же. С. 131.
701
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 30 // Там же. С. 374; Слово 38 // Там же С. 442.
702
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 28 // Там же. С. 333; Слово 22 // Там же. С. 282.
703
См.: Там же.
704
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 40 // Там же. С. 462; Слово 26 // Там же. С. 326; Слово 27 // Там же. С. 328–329; Слово 38 // Там же. С. 444 и т. д.
705
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 22 // Там же. С. 283.
706
Свт. Григорий Богослов. Слово 22 // Там же. С. 283.
707
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 6 // Там же. С. 131; Слово 23 // Там же. С. 286.
708
Живое существо, здесь приготовляемое (греч.). Ср.: PG. Т. 38. Or. 38, п. И. Col. 321, 324; см.: Свт. Григорий Богослов. Слово 38 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 446.
709
Божественная частица (греч.). См.: Carmina dogmatica, VIII. De anima, v. 77 // PG. Т. 36. Col. 452; Свт. Григорий Богослов. Стихотворение догматическое 8. О душе // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 2. С. 27. Ср.: Он же. Слово 14 // Там же. Т. 1.С. 182.
710
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 38 // Там же. С. 446.
711
Ср.: Свт. Григорий Богослов. Слово 40 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 462.
712
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 6 // Там же. С. 131. Ср.: Он же. Слово 23//Там же. С. 292.
713
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 6 //Там же. С. 131. Ср.: Он же. Слово 23//Там же. С. 292.
714
Свт. Григорий Богослов. Слово 6 // Там же. С. 132–133.
Правда, с того времени, как человеком в раю был допущен самонадеянный порыв своего ума вопреки заповеди Божией постигнуть то, что для него было еще непостижимо, вселенная, вышедши из руки Творца как , изменилась. Сам человек, это всеединство, вступил в борьбу с природой, потерял способность ясно ощущать свою связь с Богом и, отсюда, расторг единство, родство свое с людьми [715] . Дерзость, горячность (но не пламенность [716] ) или тот же порыв знать, чувствовать больше того, чем следует, «эта непомерная великость духа», сделались у человека теперь обычными. В результате человек не хочет признавать в ближнем своем брата, и Иуда и Израиль уже не поставляют власть едину, и мы уже не одного Христа, а Павла, Аполлоса и Кифы [717] ; рука презирает глаз, а глаз — руку, голова восстает против ног, а ноги чуждаются головы [718] ; появились слова «мой, твой, старый, новый, ученее или духовнее, благороднее или ниже родом, богаче или беднее» [719] ; появилось желание стать справа, слева, в середине, выше, ниже [720] . И из-за всего этого все у нас стало приходить в замешательство и колебаться, из-за всего этого пределы вселенной мятутся подозрением [721] , многие ниспадают в пропасть, становятся на стороне козлищ (ср. Мф. 25:32–46), не только низшие, но даже и те, которые, быв учителями Израиля, сих не уразумели (Ин. 3:10) [722] . Но, несмотря на это, мир, поколебавшись так, все же не исчез с лица земли, и по-видимому удалившись, он может быстро возвратиться. «Вселенная поражена грехом, но не неисцельно», — утешает св. Григорий [723] . За преобразовательным светом, соразмеренным с силами принимающих его, сенью Истины и тайны великого света [724] , то есть ветхозаветным писанным Законом [725] , на землю является само Слово Божие [726] , принимает к Своему Божеству человечество и в Своем учении и жизни Богочеловека предлагает средства восстановить поколебленный мир на земле. Для этого Искупитель, по мысли Богослова, должен был пережить все земные состязания и войти во все человеческие отношения, чтобы чрез это унижение и снисхождение Бога все человечество было возвышено и очищено, чтобы под всеми ограничениями открылся образ Божественной жизни и представлен был человечеству высочайший и вечный нравственный образец [727] . Короче, этим Искупителем мы, люди, возвращены снова к Богу [728] . Теперь змий, считающий себя мудрейшим, приступив к новому Адаму (человеку), встретит в нем уже Самого Бога и о крепость Его сокрушит свою злобу, подобно тому как бурное море сокрушается о твердую скалу [729] . Путем исполнения новых заповедей Иисуса Христа [730] человек может легко познать это Божество, свое всеединство, свое родство с другими и для всех готовить единение духа в союзе мира. Значит, верный залог мира вселенной, несмотря на видимые постоянные бесчинства и несогласия ее, опять остался в человеке. Пусть человек, руководясь мыслью о Боге, о Христе, заглянет глубже внутрь себя, здесь узнает то, как он духовной природой похож на Самого Бога [731] . От этого своего богоподобия или богопознания он пусть перейдет к такой же мысли богоподобия и богопознания и в других людях, и окажется, что все люди — родные братья, дети одного общего Отца, такой же образ Его Бессмертного, одинаково восстановленный или просветленный после грехопадения праотцев кровью одного Искупителя, Христа — Богочеловека, а вся вселенная — одна общая братская семья, в которой мир и любовь должны быть основным правилом жизни.
715
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 14 // Там же. С. 189.
716
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 32 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 393.
717
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 6 // Там же. С. 128.
718
См.: Там же. С. 129.
719
Свт. Григорий Богослов. Слово 42 // Там же. С. 506.
720
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 26 // Там же. С. 324.
721
См.: Там же.
722
См.: Там же.
723
Ср.: Свт. Григорий Богослов. Слово 15 // Там же. С. 199.
724
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 40 // Там же. С. 463.
725
Ветхий Завет, по Григорию Богослову, имел целью тоже дать человеку единение духа в союзе мира (см.: Свт. Григорий Богослов. Слово 24 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 294–295).
726
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 37 // Там же. Т. 1. С. 432–433; Слово 38 // Там же. С. 447.
727
Подробнее см. исследование: Виноградов Н., свящ. Догматическое учение св. Григория Богослова // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 828.
728
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 38 // Там же. Т. 1. С. 443.
729
См.: Свт. Григорий Богослов. Стихотворение догматическое 9. О заветах и о пришествии Христовом // Там же. Т. 2. С. 29.
730
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 20 // Там же. Т. 1. С. 259.
731
Ср.: Свт. Григорий Богослов. Стихотворение догматическое 4. О мире // Там же. Т. 2. С. 18.
Такова в кратких чертах была проповедь Григория Богослова о мире. Нельзя не видеть, что по своим основаниям она представляет не что иное, как одухотворение философии Платона (в позднейшей ее форме — неоплатонизме), и потому понятно, что она могла производить соответствующее впечатление больше и прежде всего на образованных современников Григория. Только те, которые, согласно духу времени, руководились в своих догматических исследованиях правилами диалектики [732] , которые занятым у мирской мудрости были сведены с ума и вдавались во всевозможные новизны понятий, могли с пользой внимать такой логике св. Григория в Словах о мире. Остальные же, всего скорее, шли слушать Григория, более увлекаясь изяществом и колкостью его речи, которая, несмотря на слабость и провинциальность выговора [733] , звучала, по отзыву современников (подобно софисту Полемону), как олимпийская свирель [734] . Для того чтобы в эту простую массу народа насадить истинное понятие о мире во вселенной, необходимо было к словам проповедника прибавить еще нечто другое. Последний сам должен был живым примером своей жизни убедить в красе и последовательности для христианина мирного настроения, собственной жизнью наглядно подкрепить малопонятные богословско-философские обоснования его в своих звучных, красивых речах, и Григорий Богослов отчетливо сознавал все это. Его женственная натура как раз была создана для того, чтобы везде и во всем искать прежде всего этого мира и спокойствия для себя и других. Поэтому живет ли св. Григорий в Афинах, среди буйного студенчества, переселяется ли монахом на уединенную лесистую гору «бессолнечного» Понта, возвращается ли в маленькое поселение диокесарийцев [735] Назианз, принимает ли скромное звание пресвитера и хорепископа, становится ли епископом сначала бедного грязного городка Сасимы, затем патриархом блестящей роскошной столицы Константинополя или опять, наконец, удаляется в Арианз, отказавшись от света и думая наслаждаться только садом с его ручьем и приятной тенью, — везде он хочет знать и видеть один только мир и мир кругом. Из каждого периода его жизни мы имеем поразительные свидетельства о том, как действительно дорог и любезен был для него этот мир в себе и других.
732
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 29 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 355.
733
Ср.: Свт. Григорий Богослов. Слово 33 // Там же. С. 410; Стихотворение, в котором святой Григорий пересказывает жизнь свою // Там же. Т. 2. С. 210.
734
Ср. у блж. Иеронима в «De viris illustribus», cap. 117 («О знаменитых мужах», 117); о Полемоне — у Филострата в «De Vita Sophistarum et Callistrati» («О жизни софистов и Каллистрата»); см. Philostratorum et Callistrati opera recognovit. A. Westermann. Paris, 1849.
735
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 33 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 409.
Вот св. Григорий — еще юноша, с первым пробивающимся пушком на щеках, в Афинской школе… Молодежь во все времена более или менее похожа одна на другую: всегда школьные занятия она любила и любит разнообразить всевозможными шалостями и проказами. Во времена Григория у афинской учащейся молодежи был в ходу один грубый обычай приема новичка. Прием этот носил название «бани», и его побаивался всякий новый студент Афинской академии; назначение его — на самых первых порах вытравить всякое высокомерие новичка и подчинить его товарищескому авторитету [736] . Зная, как тяжело, как далеко не мирно этот грубый способ уплаты за свое водворение в училище знания может отразиться на молодом аристократе Каппадокии — св. Василии, св. Григорий убеждает своих товарищей принять его земляка без этого старинного обычая. А затем, когда армянский училищный феррейн [737] вместо бани придумал втянуть Василия в один бессмысленный спор, то св. Григорий ловким диалектическим приемом выручил Василия и дал ему возможность одержать блистательный триумф над проказниками.
736
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 43 // Там же. С. 519.
737
Здесь, возможно, союз. — Ред.
Уже здесь, в Афинах, св. Григорий начал лелеять желание, как бы по окончании образования удалиться ему в пустыню и всецело обратить свои мысли к иному миру. Но забота о родителях, опасение, что подвиг отшельничества не даст мира и покоя его престарелым родителям, заставляют предпочесть «бессолнечному» [738] уединенному Понту «многие и отяготительные заботы» [739] тиберинского отцовского имения. Вскоре ему пришлось осуществить свое желание — вырваться из отцовского имения и уйти в Понт, к Василию Великому, но ненадолго — от Рождества до Пасхи. Через два года то же желание мира отцу и назианзской пастве, смущенной опрометчивой подписью отцом Григория арианского символа веры, побуждает его снова бежать — теперь из пустыни в Назианз, утешаясь, что Бог дарует родителям детей для того, чтобы «имели в них помощь и ими, как жезлами, подпирали дрожащие члены свои» [740] .
738
См.: Свт. Григорий Богослов. Письмо 4. К Василию Великому // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 2. С. 419.
739
См.: Свт. Григорий Богослов. Стихи о самом себе // Там же. С. 182; Слово 43//Там же. Т. 1.С. 524.
740
Свт. Григорий Богослов. Стихи о самом себе // Там же. Т. 2. С. 181.
Григорий бежит в Понт, взволнованный неожиданной хиротонией в пресвитера, бежит, как вол, уязвленный слепнем [741] , чтобы в божественном друге найти врачевство, но через несколько месяцев, вспомнив отца, изнемогавшего от желания иметь его при себе [742] , возвращается в Назианз, произносит первую свою проповедь и публично просит прощения, старается и в себе, и в отце, и в пастве водворить мир, объявляя, что наряду с искренней неохотой служить Богу Моисея и Иеремии у него уже есть охота служить подобно Аарону и Исайи [743] .
741
См.: Свт. Григорий Богослов. Стихотворение, в котором святой Григорий пересказывает жизнь свою // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 2. С. 203.
742
См.: Там же.
743
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 1 // Там же. Т. 1. С. 21.