Святое возмездие
Шрифт:
– Это давно было! В армии можно! Все понимают, что там калории нужны!
– Ну да! – расхохотался священник. – У вдовушки под боком, да калорий не потратить?! Не-е, это себя не уважать! А если после этого дела да рюмашку самогона с сальцем не употребить, точно от дистрофии загнешься!
– Заткнись! – прошипел Исмаил и тут же разулыбался проходящему мимо мужику. – Здра-авствуйте…
– Привет, – удивленно вытаращил глаза мужик.
– Где бы тут… – Исмаил никак не мог подобрать нужных слов. Не станешь же, в самом деле,
– Работники нужны? – вмешался отец Василий. – Ну, дрова поколоть, уголь покидать.
– Да у нас в колхозе мужики пока не перевелись, – хмыкнул селянин. – А если вам где переночевать надо, так вы к Лешке идите, у него и переночуете. Это недалеко, в конце улицы, да-да, прямо так и идите. Справа последний дом.
Дом упомянутого Лешки действительно оказался недалеко, но самого Лешки не было, а потому отец Василий и мулла Исмаил присели на бревно у забора, со здоровым аппетитом поглядывая на неторопливо прогуливающихся на расстоянии руки куриц. Говорить не хотелось. Хотелось есть.
Отец Василий подумал, что здесь наверняка есть телефон, в правлении точно должен быть. А значит, можно позвонить Олюшке и попросить, чтобы не беспокоилась. Или тогда уж сразу Медведеву? Или Щеглову? А еще лучше прямо Карнаухову в ФСБ. Должен ведь кто-то остановить этот произвол!
– Привет, мужички! – раздалось над ухом, и он вздрогнул и поднял глаза.
Прямо перед ним стоял хитровато прищурившийся морщинистый, загорелый до черноты мужичок. Судя по всему, это и был Лешка.
– Давно бичуете? – поинтересовался мужичок и достал пачку «Примы». – Угощайтесь.
Они дружно замотали головами.
– Да вы не стесняйтесь! – засмеялся Лешка. – Я ведь понятие имею, от чистого сердца предложил.
– Я не курю, – хором ответили поп и мулла.
– Не курите? – обалдел мужичок. – Ладно, тогда проходите… Нет, не в дом, не в дом… в сарайчик проходите.
Они переглянулись, пожали плечами и прошли в сарайчик. Здесь было тихо, тепло и пахло сеном, навозом и свежим деревом.
– Туточки и располагайтесь.
Они с облегчением упали в копну старой, наверное, прошлогодней соломы.
– Вы как насчет строительства – кумекаете? – поинтересовался Лешка.
– Я каменщик, – важно произнес Исмаил и кивнул на священника. – А он – плотник.
– Это хорошо-о, – протянул мужик. – Мне как раз надо новую баньку поставить, старая завалилась совсем. Ну, вы давайте отдыхайте пока.
«А поесть?!» – чуть не заорали они.
– А поесть, – словно услышал этот вопль души Лешка, – я вам через часик принесу.
Поп и мулла переглянулись. Часик – это, конечно, очень долго, но выбора особого не было. Они подождали, когда Лешка выйдет, и откинулись в сено.
– Это с чего ты решил, что я плотник? – поинтересовался отец Василий.
– Да так… подумал, раз Иисус плотник,
– Я думаю, как мне домой позвонить, в Усть-Кудеяр, – отозвался священник. – Здесь обязательно контора есть, а в конторе телефон.
– И не думай об этом! – подскочил мулла. – Щеглов тогда нас мигом вычислит!
– Тебя, – смешливо поправил напарника священник. – Мне Щеглов не враг. Да и не собираюсь я Щеглову звонить, мне Карнаухов нужен.
– Орыстан досымболса… – дернув кадыком, покачал головой Исмаил.
– Кстати, ты это уже второй раз сказал, – заинтересованно посмотрел на него священник. – О чем это ты?
– Дружишь с русским, держи ушки на макушке, – с горечью в голосе перевел Исмаил. – Пословица такая. Мудрость народная.
– То есть? – хохотнул отец Василий. Логика пословицы была ему совершенно непонятна.
– Да потому, что кинет он тебя! За пузырь водки продаст! – заорал Исмаил. – Как ты меня сейчас!
Отец Василий покачал головой – такого он еще не слышал. Мулла вскочил, бросился к двери сараюшки, толкнул ее, затем потянул, затем снова толкнул, зашипел от злости, ударил дверь ногой… Он пыхтел, а тщедушное его тельце дергалось в напрасных потугах.
Внутри у отца Василия похолодело.
Они переглянулись, отец Василий вскочил, бросился к двери и подергал. Ударил плечом! Отошел в сторону, разогнался и ударил еще раз! Дверь стояла как влитая. Она была заперта снаружи.
– Ого! – удивленно произнес священник. – И что это значит? – Он вдруг ощутил себя пойманным в капкан зверем.
Нет, лично ему здесь реальная опасность не грозила. Вряд ли руки у Кузьменко настолько длинны, чтобы управлять каждым совхозом района. Мулле, если он прав насчет каких-то прежних разборок со Щегловым, да, могло грозить… Потому что каждый участковый в каждой самой распоследней деревушке подчинен Скобцову, а значит, в конечном счете и новому главе района. И все равно чувствовал себя священник крайне неуютно.
– А я тебе что говорил! – мстительно напомнил Исмаил. – Сдадут нас! Это чеченцы своих не сдают! А чтобы русский не сдал?!
– Заткнись, – тихо предложил ему священник и быстро пошел вдоль стены, поглядывая вверх. – Может, крышу разберем?
Исмаил недовольно запыхтел, но в конце концов решительно кивнул.
– Надо попробовать. Подсадишь меня?
– Давай! – согласился священник. – Здесь до балок недалеко.
В сарае было довольно темно, но отец Василий помнил, что крыша на сарае шиферная, а значит, если обрешетка поставлена не слишком плотно, шифер можно выбить изнутри.
Он подошел к стене, присел, подставив здоровое колено и сцепив замком руки, и мулла стремительно оперся на его колено, затем на руки и с гимнастической точностью подбросил свое тело вверх.